Я назову твоим именем сына (СИ) - Шолохова Ирина

— Подождите! — отчаянно закричала Ритка и замахала руками, — ну, подождите же!

Шофёр притормозил, открыл автоматическую дверь, поджидая замешкавшуюся девчонку. Она сунула в дверь сумку, чьи-то мужские руки подхватили сумку, подняли, поставили в сторонку, освобождая место для Риты.

— Спасибо! — не глядя, поблагодарила она и юркнула на свободное место, пытаясь быть незаметной - она своевольно ушла с работы и понимала, что могут быть неприятности. Но она не могла больше здесь оставаться ни одной секунды. Нет, не могла!

Рита открыла дверь. Пусто. Никого. Мать ещё на работе. Оставила сумку в прихожей. Прошла в ванную, открыла на полную мощь смеситель. Вода загрохотала по белому айсбергу ванны. Она легла, ощущая каждой клеточкой тела, что теряет частичку себя. Сейчас она уже не та наивно влюблённая девочка. «И что мне теперь делать? — холодок пробежал у неё между лопаток. Худенькие плечики вздрогнули, сотрясаясь в немом рыдании. Она поднесла просвечивающее запястье левой руки близко-близко к глазам: голубые ниточки-вены. Всего лишь сделать маленький надрез и всё прекратится. Жизнь капля за каплей уйдёт, выскользнет из измученной души и всё прекратится. Не будет ничего, ни страданий, ни боли, только покой и безмятежность. Она с силой зажала большим пальцем правой руки ниточку-вену, та испуганно вздрогнула и забилась учащённо, как бы моля о пощаде, пытаясь остановить от необдуманного поступка. Грохнула входная дверь - с работы пришла мать.

— Ты дома, Ритуль? Вот уж не ожидала! — её голова просунулась в дверь ванной, — на побывку? — звучал за дверями весёлый голос, такой родной, такой самый лучший.

— Нет, — прошептала Рита, пряча зарёванное лицо под струёй воды.

— Что? — прокричала мать, — не слышу! Вода грохочет!

— Закончилась работа! Конец смены! — Рита закрыла воду, чтобы мать услышала её слова.

— Ну, и хорошо! — согласилась мать, — отдыхать тоже надо! Твоя работа сейчас - это твоя учёба!

Рита кивнула, снова открыла смеситель на полную мощь и погрузилась в воду по уши. Хорошо бы ничего не чувствовать! Ни-че-го! Сердце то рвалось в клочья, в хлам, то впадало в оцепенение. «Ну, что ты меня мучаешь, глупое! Ну, перестань!» — уговаривала она его, умоляла, просила.

— Доча, ты скоро? — стукнулась в дверь ванны мать, — выходи я тебе кое-что купила!

Рита вытащила пробку, вода, закрутившись воронкой, стремительно уходила из ванны. «Точно наши отношения с Максимом, — она вглядывалась в тёмное отверстие в трубе, — ещё вчера мы были вместе, а сейчас уже нет». Она накинула махровый халатик и вышла из ванны. На столе лежала маленькая сумочка-кошелёк, именно такая, какую она хотела.

— Нравится? — просияла улыбкой мама.

— Да, — ответила Рита тускло, бесцветно.

— Что случилось, доченька? Что не так?

— Всё нормально, мама! Всё хорошо! И сумочка очень нравится. Спасибо! Просто голова разламывается, трещит по швам! — слабо пыталась она пошутить, — пойду, лягу, устала.

— Ложись, ложись, доченька!

ГЛАВА 14

Максим дёрнулся следом за Риткой, но почему-то замешкался, задержался. Она помчалась, скрылась из виду.

— Вот, чёрт! — он поднялся, не зная, что делать. Догнать её, объясниться?

— Догони! Что же ты медлишь! — скривила кроваво-красные губы Милка, — может, простит! Или она тебя уже не интересует?

Он не услышал ехидных слов:

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как тупо всё получилось! — он поднялся и пошёл, даже не взглянув на Милку.

— Макс! — взвизгнула она так пронзительно, что он вздрогнул, остановился на мгновение и двинулся дальше.

— Вот дурак! — Милка вскочила, небрежно скомкала покрывало и раздражённо запихнула в пакет, валяющийся здесь же, неподалеку от места, где они, несколько секунд назад, сидели.

— Макс! Подожди! — она догнала его, сунула в руки пакет с покрывалом.

Он не понял, что ей надо.

— Покрывало возьми, любовничек! — ехидно произнесла она.

Он взял пакет:

— Зачем ты меня спровоцировала? Ты же знаешь, что я люблю Марго!

— Ах, вот как! Оказывается, это я виновата в том, что у вас ничего не получается! Если бы ты любил её по-настоящему, не пошёл бы со мной в лес сексом заниматься! Не любишь ты её! И так понятно!