Его одержимость - Лиза Бетт

покалывать, но эта боль была ничем по сравнению с той, которую я испытала, когда моё плечо вывернули и Кремлёв-старший швырнул меня в стену.

– Низкая тварь! Лучше бы твое мерзкое отродье убили, чем держали в стенах моего дома! Мразь!

Он снова замахнулся, и я сжалась, ожидая удара, но того не последовало. Тело, напряженное как струна, замерло. Я задержала дыхание, но крики разом стихли, и в палате повисла оглушающая тишина.

– Александр Романович, вы задерживаетесь по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьей сто двадцать шесть Уголовного Кодекса…

Распахнула глаза, когда услышала голос фейсера. Мэра довольно неделикатно впечатали лицом в стену, как несколько секунд назад он впечатал меня, и теперь зачитывали бессчётное количество статей кодекса, которые он якобы нарушил.

В палате тут же появился второй служащий, и две медсестры, одна из которых кинулась проверять состояние Ромы, а вторая терпеливо слушала то, что ей говорит фейсер.

– …право на юридическую помощь…

– Лера.

Моргнула, глядя в сонные глаза Ромы, который, казалось, только что очнулся и сиплым шепотом позвал меня по имени.

Как под гипнозом, сделала шаг, потом другой… Не выдержав, закусила губу, и, опустившись на стул у постели больного, разрыдалась.

Глава 35

Аня ждала меня в машине, и как только я спустилась по ступеням больницы, она вышла и предложила мне уже привычную сигарету. Отказываться не стала – меня все еще колотило после того, что произошло в палате.

Фейсеры увели отца Ромы, оставив нас вдвоем. Но я понимала, что Кремлёву нужен отдых, поэтому не стала задерживаться в его палате, и как только медсестра вколола ему снотворное, вероятно, кроме него они ничем не лечат пациента, я дождалась, когда его глаза закрылись, и Рома уснул.

Хотелось просидеть с ним как можно дольше, но я понимала, что нельзя задерживаться, чтобы не наглеть и не напрягать Черняховского, вызвавшегося посидеть с крестником. Аня отвезла меня в больницу, и теперь терпеливо ждала, когда я докурю.

– Я видела мэра… – девушка очень ненавязчиво подтолкнула меня к разговору, но я не могла сейчас. Не хотелось снова переживать все то, что произошло в стенах Роминой палаты.

– Его взяли, – ткнула я окурок о край железной урны и выбросила. – Думаю, можно ехать…

Дорога до дома заняла около двадцати минут, за которые мне удалось успокоиться и выровнять пульс. Не хотелось нести в дом это раздражение и негатив, который на меня выплеснул мэр.

Андрюша и Чёрный собирали железную дорогу, и при моем появлении оба улыбнулись, и сынок тут же подскочил и повис на моей шее, радостно щебеча.

– Мам, а мы собираем настоящий поезд!

Скользнула благодарным взглядом по Черняховскому и перехватила сына удобнее, устраивая его на своих руках.

– Настоящий?

– Да, на нем даже будут вагоны и фонарики!

Улыбнулась любимому сыночку и, поцеловав того в щечки, прижала к себе, чувствуя, как все невзгоды отходят на второй план и в душе восстанавливается равновесие. Все-таки дети – самое главное в жизни. Её смысл. И без них все вокруг теряет краски.

– Какой красивый у вас будет состав! – опустила сыночка, уже начавшего выгибаться у меня на руках, и посмотрела на Чёрного. – Кремлёва взяли.

Андрей поднялся и, дав задание сыночку разложить запчасти по кучкам, вышел вслед за мной из комнаты и прикрыл дверь.

– Когда я пришла к Роме, он там сидел. Мы поссорились, а потом пришли фейсеры. В общем, все так быстро закрутилось… – провела рукой по лицу, заправила за ухо непослушную прядь волос и закусила губу, не зная, как попросить Андрея. Хотя чего ходить вокруг да около? Чёрный любит прямоту.

– Ты говорил, что можешь помочь с разводом…

Мне за целую жизнь не расплатиться с Черняховским за то добро, что он сделал для нас с сыном.

– Игорь сейчас, должно быть, дает показания. Вечером, после того как его отпустят, я постараюсь уладить этот вопрос, – он сунул руки в карманы домашних треников и чуть напряженно поинтересовался: – Как там Рома? Он видел, как отца задерживали?

– К сожалению, да. Возможно, его потревожили наши крики, а может, действие препаратов ослабло, но он все видел. Не знаю, как это отразилось на его состоянии, но надеюсь, что ему не станет хуже…

Андрей перевел взгляд на подошедшую к нам Аню и, подтянув девушку к себе за ремень драных джинсов, обнял, не обращая внимания на протестующий писк невесты.

– Я думаю, с ним все будет в порядке. Чего не скажешь о его папочке… – улыбка утонула в Аниных волосах, когда Чёрный коснулся её макушки.

– Тебе бы отдохнуть, – Аня сочувственно на меня посмотрела – видимо, мой внешний вид говорил сам за себя. Хотя я прекрасно понимала, что бессонная ночь оставила свой след. – Мы посидим с Андрюшкой, а ты поспи.

Она высвободилась из объятий Чёрного и скрылась за дверью комнаты, где играл сынок.

– Я скажу тебе, если появятся новости, так что… Думаю, малышка права. Тебе нужно отдохнуть.

Я кивнула и хотела уйти, но Андрей совершенно неожиданно потянулся ко мне и обнял, по-отечески прижимая к себе.

– Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала. Я всегда буду рядом и помогу. И этого ничто не изменит, – он явно имел в виду те мои опасения, когда я боялась рассказывать ему об измене Пашке. – Но я бы на твоем месте еще раз подумал, прежде чем уезжать в незнакомую страну и оставлять прошлое за плечами. Ведь есть вероятность, что ты совершишь ошибку, не дав себе шанса быть счастливой…

Серьезный взгляд черных глаз, казалось, заглянул в самую душу, и я отвела свои, потому что пока не готова принять это непростое решение.

– Спасибо вам за все, – робко поцеловала Черняховского в щеку и скрылась за дверью гостевой комнаты.

Было неловко разговаривать с Чёрным о будущем. Казалось, что я пока сама не до конца осознала, чего хочу. Буквально вчера я была уверена, что уехать – самое правильное решение,