Валютчики - Генрих Вазирович Мамоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как там твоя королева? Все нормально?
Я пожал плечами:
— Нормально, — подумал и немного разбавил правдой, — как у всех.
— Это хорошо, — ответил Серега, и мне вдруг показалось, что он вздохнул.
Не откровенно, а так, незаметно.
— Как Таня?
Серега посмотрел так, словно я спросил его о подробностях высадки на Марс, покачал головой и, не ответив, вновь отвернулся к окну. Что-то в его молчании показалось мне знакомым, и я подумал об утренней ссоре с зеленоглазой.
— Что-то случилось, Серега?
Он повернулся ко мне, помолчал, глядя мне в глаза, и сказал:
— Потом поговорим.
Я кивнул и до самого бара больше никто не произнес ни слова. Не считая тихо матерящегося «Кефира»…
…Серега отодвинул большую тарелку и посмотрел на меня.
— Хорошее место. Надо бы и у нас открыть такой же ресторанчик.
Он с удовлетворением оглядел стилизованный под автобус ресторан и повторил:
— Хорошее место.
Честно говоря, место было так себе, на троечку. Мне не нравились крутые автобусные сидения из какой-то сверхтвердой клеенки, по которой зад скользил, как на льду, но Серега выглядел довольным, и я не стал критиковать. Он посмотрел через огромное окно на броневик, где охрана, наверное, уже покончила с едой, которую мы заказали для них (чем вызвали немалое удивление официантки), и спросил:
— Они не обидятся?
Я засмеялся.
— Не думаю. Разве что на отсутствие добавки!
Серега улыбнулся и снова посмотрел на броневик.
— Хорошие ребята.
— Нормальные, — ответил я и вспомнил о «Кефире», — еще бы водила не бухал перед работой.
— Да, запашок в салоне будь здоров, — к моему удивлению Серега произнес эти слова со смехом.
— Я его предупредил — еще раз и до свидания.
— Правильно, — Серега кивнул, затем как-то вдруг посерьезнел и сказал, — Таня ушла. Уже две недели.
Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать. Я был изумлен! Танька, веселая, коммуникабельная, души не чаявшая в своем муже, ушла?! Куда?! Зачем?!
— То есть, как это?!
— Молча. Собрала вещи, взяла все деньги из дома и ушла.
Я посмотрел на погрустневшего Серегу.
— Так может, вернется еще? — Осторожно спросил я, не зная, что говорить в таких случаях.
— Вряд ли, — сухо ответил Поляк, — из Штатов не возвращаются.
— Из каких Штатов? — В первую минуту я не понял, что он имеет в виду, но через мгновение дошло. — Она что, в Америку уехала?
— Укатила, — спокойно кивнул Серега, — с каким-то хоккеистом.
Признаться, в первый момент я подумал, что мой друг и компаньон слегка, что называется, того. Но взглянув ему в глаза, я понял, что ошибаюсь — никаким сумасшествием и не пахло. Его светло-голубые глаза смотрели на меня холодно, без каких-либо признаков истерии.
— Что за хоккеист? — Мне хотелось как-то оборвать затянувшуюся паузу, которая действовала мне на нервы даже сильней, чем спокойно глядящему в окно Сереге.
— Да есть один, — Серега повернулся, посмотрел мне в глаза и добавил, — у него контракт с клубом из НХЛ. Танька с ним уже полгода встречалась, а я ничего не видел. Старый стал, слепну, наверно.
Как ни старался он выглядеть равнодушным, говорить равнодушно, но обмануть меня Серега мог — я видел, как ему тяжело, как он пытается скрыть свою боль, маскируясь безразличными словами и холодным тоном. Мне вдруг представилось, что это не Таня, а Майя укатила в Америку с каким-то хоккеистом — даже представить такое было неприятно, что говорить, если бы это случилось и в самом деле?!
— Да, паршиво, брат.
— Паршиво?! — Серега с удивлением посмотрел на меня. — Эта сучка просто поимела меня! На ее мать и брата записаны две квартиры в центре города, все мои машины, ее дед владелец моего офиса! И, вдобавок, Танька один из учредителей нашей компании!
Он вдруг замолчал, и я увидел, что от напускного безразличия не осталось и следа. Нет, он продолжал говорить также негромко, не хватался за острые предметы, не норовил рубануть кулаком. Но я знал своего друга и таким не видел его никогда — он был в бешенстве! Знаете, что такое взбешенный финансист? Это похуже, чем обдолбанный рецидивист, узнавший, что за время его очередной «сидки», в их семье появился еще один ребенок.
— Я заморозил ее счет, выгнал тещу с бездельником сынком из квартир, и мой юрист уже переоформляет бумаги на офис.
Кто бы сомневался?! Учитывая, что прошло всего две недели, как она ушла, а Серега уже почти вернул свою собственность, можно сказать, что он не особенно расстраивался по этому поводу. Все-таки в Сибири свои отношения и понятия, и то, что очень сложно в столице, там делается одним звонком.
Но была задета его честь, над ним насмеялись, над его чувствами надругались! Я понимал, что его бесило больше всего — эти шесть месяцев, на протяжении которых она «ставила ему рога».
— Из учредителей ее уже убрали, так что у нее остались только драгоценности и деньги, которые она сп…ла из дома.
Серега редко употреблял матерные слова, и я намеренно не стал заменять его более приличным — так легче представить, в каком гневе находился этот всегда спокойный, как удав, человек.
— Надеюсь, ты не подал на нее «заяву»?
Он взглянул на меня с некоторым удивлением и ответил:
— Подал. Она уже неделю в розыске. Но она не вернется оттуда, поэтому хрен с ней — пусть подавится!
Почему-то мне стало неприятно. Не думаю, что Сергею так уж нужны были «карманные деньги», которые Танька прихватила из дома — он просто мстил. Уверен, Серега рассказал далеко не обо всех действиях, предпринятых против ее родственников, и я бы не удивился, если б узнал, что те лишились и своих законных жилищ.
— Да уж, дела. Ну, ты сейчас нормально?
— Нормально? — зачем-то переспросил Серега.
— Ну, да, ты в порядке?
Вопрос был, конечно, риторическим — невооруженным глазом было видно, что он не в порядке, но мне хотелось, чтоб он взял себя в руки.
— Да, — он потер лоб, — я в порядке. Все, тему закрыли. Давай по делам.
— Давай…
Видимо, я произнес это с таким заметным облегчением в голосе, что Серега удивленно посмотрел мне в глаза. Но ничего не сказал…
…Заветный номер не отвечал. Подержав для приличия
