Иная судьба. Книга I - Вероника Горбачёва

В ночь, единственно возможную для побега, Анна не успевала туда заглянуть: амулеты, направленные на обезвреживание магической защиты сейфа, действовали не более пяти минут. Всё же чары накладывались ещё во времена, когда герцог был в полной магической силе, и за это время лишь немного ослабли. Вскрыть их было нелегко, даже силами лучших магов бриттской империи. Времени хватало на то, чтобы выгрести документы, наскоро отобрать более-менее нужные, впихнуть всё назад и замести следы — дабы покражу не обнаружила прислуга, с утра пораньше наводящая порядок в хозяйском кабинете. А вот когда обнаружат — что ж, тогда рвение его светлости в поимке беглой супруги выманит его из дому, это точно. А не выманит…

Гордон импровизировал на ходу. Вот тогда и пригодится «кукла». Нужно только для страховки немного усилить производимое впечатление, но так, чтобы о наличии магии нельзя было догадаться. Аккуратно навесить толику притягательности на любой предмет, носимый долгое время самой герцогиней и пропитавшийся её природной энергетикой. Сделать из него манок, который стучал бы в головы людей: Я здесь! Это я! Вы меня нашли! И навесить на жертву.

…Кто же знал, что дура Анна нацепит «кукле» собственное обручальное кольцо! Символическое освобождение от цепей, не иначе… Ох, дура… А кольцо оказалось с именной печатью — незримой, конечно, но, похоже, именно оно служило допуском в хозяйскую спальню, и не удивительно, что попытка Анны тишком пробраться в покои мужа, пока тот дожидался в тюрьме схваченную «жену», завершилась провалом. Гордон не знал подробностей — его осведомитель, пристроенный лакеем в Гайярд, после той ночи так и не объявлялся.

…Не слишком щедрой рукой Джеймс Вильям Гордон отсыпал своему резиденту золота.

— Узнайте об этой девке всё, — сказал сумрачно. — Чья, откуда, возможные слухи, связанные с рождением. Кто родня, есть ли любовник или жених, какова вообще… — посол неопределённо пошевелил пальцами в воздухе. — … из себя. Раскопайте всё, что можно.

А там видно будет, продолжил мысленно. Найдём и к ней подходцы. И кто знает — может, обычную деревенскую дурочку легче будет прибрать к рукам, и через неё — дёргать за ниточки её высокого покровителя? Вот тогда-то представитель Его Величества Вильяма, а, возможно, в дальнейшем и Её Величества Екатерины припомнит герцогу всё…

…Это было вчера. А нынешним утром, когда мастер Эдгар только принялся намыливать щёки его светлости, когда Марта сладко спала, успев проснуться на рассвете и снова заснуть счастливой, когда братья во Христе, руководимые отцом Бенедиктом, уже зачитали первые молитвы — маленький человечек Джон Клеменс, а по здешнему — Жан Клеман тихонечко спустился в общий зал постоялого двора. Чтобы, как и полагается скромному путешественнику, запросить у доброй хозяюшки хороший завтрак на дорогу, ибо когда ещё выпадет случай перекусить, кто их знает, эти деревенские гостиницы, что там подают, да и готовят ли вообще… А тут — вкусно, прямо-таки по-домашнему, обстоятельно рассуждал он, дожидаясь скворчащей сковороды с колбасками и яичницей с луком, с ломтиками отваренного земляного яблока. До Нанта, куда он добирается, ещё дня два пути, найдутся ли по дороге приличные постоялые дворы, вроде «Индюка и кастрюли», где ему удалось нынче столь хорошо провести ночь?

Смуглая весёлая хозяйка, свежая, как едва раскрывшийся бутон холландского тюльпана, шутливо погрозила гостю пальцем и поинтересовалась, вогнав в краску: разве приезжий господин спал не один? Ночь «проводят», коротая в любовных забавах с дамой, а ежели в одиночку — так это просто почивают… И тотчас отвлеклась на моложавого синеглазого красавца, неторопливо спускающегося в зал — причём, не со стороны общей галереи и комнат для постояльцев, а прямёхонько с избранной половины хорошенькой вдовушки. Судя по заблестевшим глазам красотки, уж эта нынче явно не скучала…

Прелестная Анетта, памятуя о своих обязанностях, принесла Клеменсу завтрак и только тогда заторопилась к своему почётному гостю. Да с таким рвением принялась его обхаживать, будто кто собирался отбить; хоть, вроде бы, обе девицы, что подрабатывали здесь время от времени, не должны были появиться раньше вечера. Бритту не нужно было уточнять, так ли это: порядки в подобных придорожных заведениях были везде одни и те же. Впрочем, «Индюк и кастрюля» на общем фоне выделялся: наличием не хозяина, а хозяйки. Женщине, конечно, трудно было бы вести одной собственное дело, да и опасно, но, похоже, у неё были покровители… вроде этого красавца с военной выправкой.

Дворянин, при шпаге, нужна-то ему простолюдинка! А гляди-ка, сумела его Анетта подцепить, что ни говори — баба не промах! Как он вчера окоротил разбуянившуюся солдатню, да чуть лейтенанта не прикончил… Джон тогда подумал: ну всё, конец синеглазому выскочке! Так нет же, тот с лёту угостил лейтенанта парой уколов в плечо и в бедро — несильных, больше показательных, выбил шпагу, а потом распил с ним мировую, да так славно, что офицер до комнаты сам не дошёл — его рейтары доволокли. Судя по тому, что самих шатало — так и заснули все вповалку. А с синеглазого как с гуся вода, будто и не пил вовсе. И не блудил оставшиеся полночи с этой… Анетткой, чтоб ей, теперь она в сторону Джона и не взглянет…

Бритт наклонился над сковородой, заедая зависть аппетитно поджаренной колбаской. Горячий жир так и брызнул из-под зубов. Маленький человечек поспешно потянулся за кружкой и обнаружил её отсутствие: поесть-то он заказал, но вот, заглядевшись на хозяйку, совсем забыл о питье. А острая, солёная, горячая пища настоятельно требовала залить себя чем-то холодным, желательно шипучим…

— Нехорошо начинать день без доброго свежего сидра, брат мой, — прогремел рядом замечательный бас, и от неожиданности человечек подпрыгнул на скамье. Невесть когда успевший подсесть напротив могучий монах не менее могучей рукой уже наполнял прекрасным искрящимся напитком из запотевшего кувшина глиняные кружки. Братолюбиво придвинул одну щуплому соседу, и Джон с благодарностью сделал первый освежающий глоток. Спохватившись, прижал ладонь к сердцу, вежливо поклонился.

Монах благодушно отмахнулся и припал к своей кружке. Не менее кварты излюбленного напитка Карла Великого единым духом перекочевало в монашью глотку. Отче от души крякнул и вытер губы тыльной стороной ладони, не спрашивая, подхватил со сковороды пальцами ещё пузырящуюся колбаску, смачно хрустнул поджаренной шкуркой. Агент бриттанской империи лишь робко моргнул в ответ на такое самоуправство.

— Не стоит благодарности, брат мой. — Пошарив глазами вокруг и не найдя ничего похожего на полотенце, монах извлёк из недр поношенной, но добротного вида сутаны платок величиной с простыню и с удовольствием вытер пальцы. Он вообще всё делал с удовольствием, словно смакуя каждое мгновение. Повернулся к хозяйке, немало не смущаясь её занятием. — Эй, девочка, отвлекись от своего голубка, подойди к добрым людям! Или ты не видишь, как несправедливы небеса? У одного из нас — только еда, у другого — лишь питьё, давай-ка, уравновесь нас, пока мы не принялись шерудить по твоей кухне сами!