Книга четвертая. Корректор реальности. - Олег Языков

Погнали, так погнали… Километров двенадцать прошли спокойно. А потом…

— Тур! Колонна впереди!

А то я не вижу… Хвост пыли тащат такой, что не ошибешься. Ну, пора искать кустики и маскироваться. А я пока прыгну вперед, посмотрю, кто там.

Так и сделали. Но суетились зря. Это шла небольшая, машин на десять, колонна с техсоставом танкового полка 34-й дивизии. Ремлетучки там разные, немного солярки, зачасти и харчи. Зря тормозили.

Мы выкатили своих железных коней и попылили дальше. Эти ремонтники даже боевого охранения не выставили, так и пёрли, как на буфет, да еще и в мирное время. В общем, когда мы их тормознули, старший лейтенант Савиных дал им всем прос… прочувствовать всю глубину их неправоты. Кричал так, что побагровел, бедный. Приказ он на этих раздолбаев тратить не стал. Они уже почти добрались до наших. Так, на словах все объяснили. Поехали дальше.

Солнце поднялось почти в зенит, становилось все жарче и жарче. Еще колонна. Тоже небольшая. Исполняем ритуал встречи. Теперь я не стал прыгать вперед, а просто остановил мотоцикл и уставился в бинокль. Опа! А ведь это немцы! Бить или не бить, вот в чем вопрос… На раздумье всего несколько секунд.

— А ну-ка, бойцы! Доставай каски!

Каптенармус склонился вперед и зашарил в люльке рукой. Достал трофейные немецкие каски, и мы быстренько водрузили их себе на голову. Проскочим, как-нибудь… Не устраивать же нам тут побоище. Не нужно это совершенно. Нашу колону они не догонят, да и не опасно это. А так – сами дойдут до Грановки, а там наши их и затрофеят.

В немецких касках, с очками-консервами, мы смотрелись классно. Прибавив скорость, мы быстро разминулись с колонной немцев, даже помахали им ручками. Я еще и прокричал что-то по-немецки. Типа "Хайль живе"!

Дальше. Дальше до Радивилов мы никого не встретили. Остались пустяки – какая-то пара-другая километров и все – немцев больше быть на дороге не должно. Ага! Только не с нами, с нами такие штуки не проходят. Еще кто-то пылит. Мотоциклисты, похоже…

Как в зеркале! Два мотоцикла с колясками шли навстречу нам. Где там мой бинокль? Ясненько, каски немецкие… и на шее у них что-то блестит… Неужели горжетки фельджандармерии? Вот так встреча! Этих мы пропускать не будем. Этих сами немцы ненавидят…

— Каптенармус, исполняй гадов. На ходу возьмешь?

Тот только хмыкнул. Немцы, заметив нас, остановились, развернув первый мотоцикл поперек дороги. Один из них, самый крутой, вышел вперед и требовательно поднял правую руку в краге. Метров сорок… Я еще успел заметить, как на его лице выражение превосходства, свойственное всем полицаям и гайцам, начало сменяться легким удивлением, а потом загрохотал пулемет Каптенармуса. Верите ли, мне казалось, что я вижу пулеметные трассы как какие-то палки, протянувшиеся к немецким мотоциклистам. Первым отлетел назад вышедший на середину дороги жандарм. Потом зазвенели, покрывшись искрами попаданий, мотоциклы, закричали люди. Один мотоцикл вспыхнул почти невидимым в ярком солнечном свете пламенем. Но кричать было уже некому…

— Дед! Документы! Быстро! И горжетки возьми…

Дед пулей слетел с седла и кинулся вперед. Я проехал горевший мотоцикл… второй, живых нет. Смотреть на порванных пулеметным огнем в упор немцев особого желания не было. Каптенармус спокойно сменил диск пулемета. Убрать их с дороги, что ли? А зачем? Если пойдут наши – они им не помешают. А если немцы, то пусть сами и решают что с ними делать. Рысью подбежал и взгромоздился за мной Дед. Он снял и передал Каптёру свою каску. Мы тоже обнажили головы.

Вперед!

Вот и Броды впереди. Надо искать наших. Я мигнул Деду, мы снизили скорость, присмотрели подходящее местечко и протарахтели под укрытие маленького лесочка. Пока Дед отвлекал внимание танкистов, я демонстративно снял ремень с оружием, бросил его на люльку и направился в кусты. Типа – по срочному и неотложному делу.

Выглядев вдалеке подходящие кустики, я сквозанул туда. Еще раз. Еще… Ага! Вот и военные кучкуются. Машины, много машин, несколько маленьких танков, пушки стоят. Я посмотрел в бинокль. Наши! Наконец-то! Нужно спешить.

Быстренько вернулся, и мы дружно ломанулись вперед. Наши военные толпились на железнодорожном переезде, как на своеобразной границе. Сзади – свои, впереди – черт его знает что.

Перед радиатором стоящего у шлагбаума грузовика разорялся краснолицый командир. Он убедительно, с матом, сорванным голосом вправлял мозги группе командиров, среди которых были мужики в синих танковых комбинезонах. Точно – эти уж наши будут! Я прибавил газку, мотоцикл рявкнул, плюнул сизым дымом, и мы резво подскочили к митингующим. Все повернулись к нам.

— Мишка! Здорово! Ты откуда? — разом загомонили танкисты.

И Мишка не подвел. Ловко соскочив с мотоцикла, старший лейтенант Савиных разогнал складки комбинезона под ремнем, небрежно, но многозначительно, поправил кобуру, и решительно пошел вперед.

— Здравия желаю, товарищи! Кто здесь старший? — требовательным голосом начал он. — Старший лейтенант Савиных, особый отдел 34-й танковой дивизии! Что тут у вас происходит?

Военные загалдели как грачи. Было слышно только: "Да вот он…", "Не дает проехать!", красномордый сипел: "Спокойно, товарищи, спокойно"!

Михаил терпеливо внимал. Мы каменной стеной стояли за ним. Командиры нет-нет, да и бросали на нас внимательные, изучающие взгляды. Наконец, Михаил определился и поднял руку.

— Спокойно, товарищи! Сейчас разберемся. Товарищ майор, вы кто будете? Что-то я вас не припоминаю.

Сиплый товарищ майор с красным лицом оказался начальником службы связи из 7-й моторизованной дивизии. Оказалось, он своей властью остановил ту самую колонну, которую нам следовало протолкнуть к сводной группе бригадного комиссара Попеля, из-за того, что по его данным, Дубно все еще было в руках немцев. Амбец!

Теперь бурой краской налилось лицо особиста.

— Вы на кого работаете, товарищ майор? На немцев? Продался, сука? Мы только что из Дубно, товарищи! — Громко крикнул Михаил. — Тридцать километров прошли, и встретили только одну небольшую колонну немецких грузовиков и пару мотоциклистов. Поедете – увидите еще. Где мы их положили, там они и лежат…

— Там, в Дубно и на других позициях патронов у бойцов не хватает! — в его голосе прорезался всхлип. — А ты-ы… сволочь! Соляра нет, снарядов по шесть штук на ствол!

Он вскинул голову и лапнул кобуру.

— Я тебя щас сам… Как немецкого пособника… Встать здесь, сука!

— Миша, Миша… Старший лейтенант! А-а-тставить! — Савиных, не слушая, пытался вырвать перехваченную мной руку. Каптенармус смотрел-смотрел на все это безобразие, а потом взял, да и высадил в небо очередь патронов на восемь. Гильзы зазвенели на булыжнике, в воздухе потянулась пороховая гарь, все замерли. Только от машин к нам кинулась группа бойцов.