Дикое сердце - Вирджиния Браун

— Хотя что? — переспросила Аманда.

Мария улыбнулась немного застенчиво.

— Мне не следует этого говорить, но думаю, тебе надо было выходить за Рафаэля вместо Фелипе.

— Тогда ты порадуешься моим новостям, — мягко сказала Аманда, и ее глаза встретились с янтарным взглядом Рафаэля. — Я надеюсь, ты будешь счастлива за нас. Хотя Фелипе умер и не так давно, два дня назад мы поженились, Мария. Пожелай нам удачи.

Когда их руки встретились, Мария издала тихий сдавленный звук, и ложка со стуком упала на пол.

Почему она так странно реагирует? — удивилась Аманда. И вдруг мир взорвался тысячей осколков боли и неверия.

— Аманда… Рафаэль… вы не знали? Фелипе не умер. Он все еще жив…

Глава 11

«Фелипе не умер… Он все еще жив…» Снова и снова эти слова звучали в голове Аманды, словно похоронный звон по ее будущему. Как это может быть? Она же видела, как он упал, видела его ужасные раны, и он лежал такой неподвижный, такой смертельно-бледный…

Ее лицо, когда она повернулась к Марии, исказило страдание. Аманда почувствовала, как напрягся рядом с ней Рафаэль.

— Но, Мария, я видела сама!

Все протесты Аманды были тщетны — она поняла это по боли и сочувствию в добрых глазах Марии. Ей вдруг яростно захотелось, чтобы Фелипе умер. Она ненавидела его. Он все еще жив — и это значит, что их брак с Рафаэлем…

Ничего не видя, ища утешения, она повернулась к Рафаэлю. Он сидел неподвижно, только на щеках играли желваки.

— Рафаэль? — Она потянулась к нему, коснулась руки и была потрясена выражением дикой ярости в его глазах, когда он повернулся к ней.

— Полагаю, ты можешь добиться аннуляции брака, если захочешь, — произнес он так холодно и бесстрастно, что Аманда отшатнулась как от удара.

Madre de Dios, думал Рафаэль, Фелипе все еще жив. Он знал, что это означает. Фелипе незамедлительно потребует, чтобы Аманда вернулась к нему. Будь он проклят! Хотя он и не хотел быть причиной смерти своего сводного брата, однако теперь яростно желал убить его. Фелипе мертвый был политически неудобен. Фелипе живой и враждебный был опасен.

Ножки стула громко скрипнули по полу, когда Рафаэль резко встал и, забыв про еду, вышел из кухни. Оглушенная его небрежными словами и тоном, Аманда молча смотрела ему вслед. Глаза ее наполнились слезами. Что же теперь делать?

— Иди за ним, niсa, — мягко сказала Мария, — думаю, вам нужно поговорить.

— Поговорить? — Аманда, едва не захлебнувшись слезами, заглянула в лицо Марии. — Что я могу сказать человеку, которого мои дела больше не волнуют? Умолять его любить меня?

— Он любит тебя, девочка, не важно, говорил он тебе об этом или нет. — Мария слегка встряхнула Аманду за плечи. — Если ты его действительно любишь, имей достаточно смелости поговорить с ним. Иди, niсa!

Аманда догнала Рафаэля на веранде, но нерешительно задержалась на пороге, глядя на него. Хотя он стоял, небрежно облокотившись на деревянные перила, она увидела знакомое скрытое напряжение. Ремни портупеи остались на кухне, и расстегнутая до талии белая рубашка все еще хранила след от них. Брюки выглядели пыльными и грязными после долгой скачки, сапоги заляпаны грязью, но для Аманды он никогда не был так прекрасен. О нет, она не хочет терять его и никогда не вернется к Фелипе! Не сможет она оставить Рафаэля, даже если это против законов двух стран и правил Церкви.

Аманда молча пересекла веранду и встала рядом с ним, не говоря ни слова. Ночь темным бархатным одеялом накрыла ранчо, и только светлячки своими крошечными фонариками прокалывали тьму. Где-то вдалеке лаяла собака, и койот отвечал ей дрожащим воем, который поднимался вверх и словно цеплялся за звезды, рассыпанные по небу. Вечерний бриз что-то шептал над ними, принося свежий аромат скошенного сена, сладкий и пряный, возвращающий детские воспоминания.

— Ты помнишь, Рафаэль, как мы прятались на сеновале? — спросила Аманда, улыбаясь. — И как жутко старый Тобиас разозлился на нас за то, что мы разбросали сено по полу?

— Si. И я помню тот раз, когда ты провалилась в дыру в полу сеновала и шлепнулась прямо в кормушку. — Он смотрел на нее вполоборота; напряжение немного ослабло, ответная улыбка тронула его губы, и глаза засветились смехом.

— Тобиас так рассердился, что гонялся за нами с вилами! Если бы ты не затолкал меня в погреб и быстро не захлопнул дверь, думаю, он бы точно опробовал их на мне! — Аманда откинула голову. Свет из окон падал на ее лицо и сиял в глазах, наполненных любовью и тревогой. — Рафаэль… ты ведь не уйдешь сейчас, правда? Ты не позволишь Фелипе забрать меня? Давай уедем отсюда сегодня ночью вместе!

Она ничего не могла с этим поделать: слова сыпались безудержно, и Аманда почти пожалела, что сказала их, когда увидела, как потемнело лицо Рафаэля. Нет, он не может позволить этому случиться, он должен остановить это. Аманда почувствовала, как ее горло сжалось от мрачных предчувствий.

— Мы могли бы вернуться в Мексику, — ответил он наконец, — а потом всю жизнь оглядываться, не нашел ли нас Фелипе. Или мы можем сделать все правильно. Послушай, Аманда, — он поймал ее руки, когда она, всхлипывая, хотела отвернуться, — мне это нравится не больше, чем тебе; но если мы не решим все сейчас, это будет преследовать нас всю жизнь. Если хочешь, утром я поеду и поговорю с отцом Рикардо, узнаю, что можно сделать. Может быть, стоит попытаться аннулировать брак до того, как Фелипе узнает, что мы здесь. — Он повернул ее лицом к себе, проводя пальцами линию от подбородка к дрожащим губам. — Все будет хорошо, Аманда, я клянусь. Верь мне.

Увы, все хорошо не бывает. Отец Рикардо, борясь со своей совестью, не хотел и слышать об аннуляции.

— Подумай, сын мой! Даже если ты говоришь, что их брак не был консуммирован, у тебя нет права отбирать жену у своего брата. Если он захочет отпустить ее, это должно быть его решение.

— А если он захочет оставить ее у себя? — мрачно спросил Рафаэль, заранее зная ответ. — Не отдам, — почти прорычал он от ярости и отчаяния, когда отец Рикардо развел руками и беспомощно пожал плечами. — Заберу ее назад в Мексику и обвенчаюсь с ней там… Я сам обращусь к архиепископу Лабастиде…

— Ты знаешь, что в глазах Церкви она уже замужем, и в Техасе, и в Мексике. Имена не были предварительно оглашены, но клятвы даны, Рафаэль, и ты должен принять это. Я чувствую свою ответственность, потому что обвенчал вас без оглашения, — устало вздохнул маленький кругленький священник. — Но я думал, что поступаю правильно, венчая вас и спасая от плотского греха.

— Мне наплевать на это! — Рафаэль вскочил на ноги и заходил кругами по земляному полу. Dios, это просто невыносимо! Он ни за что не отдаст Аманду Фелипе. Аманда принадлежит ему, она была девственницей, когда он впервые взял ее. Это Рафаэль всегда спасал ее от козней Фелипе, когда они были детьми; он всегда защищал Аманду, и не важно, что он чувствовал к ней, любил или нет. Любит ли он ее? Боже! Как он мог ответить на это? Он знал только, что хотел жениться на ней.