Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник) - неизвестен Автор

Жарко было в эту ночь японским самураям от натиска пехотинцев и огня танкистов. Мы снова очутились у японского окопа на высоте Безымянной. Ночная схватка закончилась продвижением полка по берегу озера Хасан в направлении к Заозерной.

День 7 августа был таким же солнечным и жарким, как и первый день боя. Жарким был и бой. С утра шла интенсивная артиллерийская перестрелка. Чувствовалось, что артиллерия японцев во многом уступает нашим мощным батареям. Несколько раз над нами пролетали самолеты, громя японские позиции бомбами и поливая пулеметным огнем засевшего в окопах врага.

Этот день памятен мне тем, что пришлось решительно выступить против вредной партизанщины. Обстоятельства сложились следующим образом. Я случайно очутился в немногочисленной группе, бойцов, продвигавшихся по направлению к Заозерной. Присоединившись к ним, спрашиваю бойцов:

- Куда идете, товарищи?

- Приказание есть, товарищ старший политрук, идти на Заозерную, соединяться с войсками и выбивать врага со склонов.

- Кто же с вами из командного состава? Есть ли политрук?

- Там сзади младший лейтенант налаживает пулемет. Обещал догнать. Наш политрук ранен, а заместитель с нами.

Уставшие, не славшие двое суток бойцы едва передвигали: ноги, но шли вперед. Стараюсь подбодрить отстающих, а сам думаю о том, какую пользу может принести такая бессмысленная посылка людей в бой. Ведь это партизанский отряд, а не боевое подразделение Красной Армии.

Наконец, решение созрело. Остановил бойцов. Отвел их за сопку и одного послал за начальником штаба или командиром полка. Командный пункт был метрах в 500. Один из пулеметчиков обнаружил группу японцев с пулеметом на небольшой высоте в направлении Богомольной и открыл по ней огонь из своего пулемета. Я наблюдал за огнем, когда к группе бойцов подошел младший лейтенант комсомолец Давыдов. Он потребовал, чтобы группа продвигалась с ним вперед. Подхожу к нему и спрашиваю, сколько с ним бойцов. Он сообщил, что с ним 25 человек и 2 станковых пулемета.

Я говорю ему:

- Пошли за командиром полка, укомплектуем подразделение и потом двинемся на Заозерную.

Результат моего заявления получился совершенно неожиданный. Разгоряченный Давыдов принял это за измену и угрожающе схватился за пистолет. Еще один момент, и недоразумение исправить было бы нельзя.

Я потребовал созыва всех коммунистов, и тут же, в стороне, за сопкой, было созвано первое партийное собрание в бою. Оно было несколько необычно. Не было президиума. Не вели и протокола. На собрании я категорически потребовал прекратить посылку мелких отрядов да к тому же еще без достаточного числа командиров. Говорил о том, что надо сколотить подразделения, расставить командиров и политработников по своим местам и только после этого продвигаться к северо-западный скатам Заозерной. С моими доводами коммунисты согласились, с партизанскими действиями было покончено.

Не успели закончить собрание, как меня вызвал к телефону комиссар соединения тов. Дубровский. Он сообщил, что полку направлены галеты, консервы и табак, и предложил дать возможность людям привести себя в порядок. Я доложил комиссару о своих действиях, получил одобрение и снова занялся подготовкой к наступлению.

Конец этого дня вместе с секретарем комсомольского бюро полка тов. Вавиловым провел у пулеметчиков-станкистов, а ночью мы пробрались к высоте и приняли участие в атаке, во время которой геройской смертью погиб комиссар полка Громов.

Ночью я встретил комиссара-танкиста Ефимова. Ефимов рассказал, что он из подбитого танка, в котором люди пробыли целые сутки, отбиваясь от японцев, что на берегу озера, в камышах, остался раненый лейтенант-комсомолец Винокуров. Обещаю отыскать Винокурова и доставить на медицинский пункт. Ефимов пошел дальше, в тыл, а мы двинулись вперед.

Чуть забрезжил рассвет и туман стал подниматься с Хасана, разведка пошла в направлении к Заозерной. Впереди - спокойный, уравновешенный помначштаба полка лейтенант Королев.

Разведка шла по берегу озера, прикрываясь от наблюдения со стороны высоты Богомольной, принадлежащей японцам, прибрежным камышом. Первый раз в жизни я увидел такие чудесные водяные лилии; они водятся только на этом озере. Утки не улетали с озера, несмотря на то, что японские снаряды часто подымали фонтаны воды.

Взвод продвигается цепочкой вдоль берега. Впереди и по бокам дозорные. Беседую с бойцами. Они рассказывают о вчерашней ночной атаке и о героической работе пулеметчиков. Дозор замечает впереди людей. Подходим ближе.

- Лейтенант Винокуров!

Трудно передать встречу с товарищем, вырвавшимся из окружения врага. Спрашиваю:

- Куда ранен?

- Ранение опасное, в полость таза.

Коротко Винокуров рассказал, что произошло с ним. Во время его рассказа красноармейцы взвода крепко сжимали винтовки; лица дышали; решимостью отомстить врагу за страдания товарища. С нами был санинструктор. Поручив ему заботу о Винокурове, мы снова двинулись в путь.

К 10 часам взвод Королева достиг вершины Заозерной, по северному склону. На каменной глыбе гордо развевался красный флаг страны социализма. По гребню, уставив в сторону противника дула, стояло несколько станковых пулеметов. За каменной грядой два гранатометчика методически, одну за другой, посылали гранаты из ружейного гранатомета. Противник вел огонь фосфорными минами. По японским батареям, расположенным в Хомюко, била наша тяжелая артиллерия.

Чудесный вид на озеро Хасан уже не привлекает меня. Желудок властно требует пищи. Выручают бойцы. Кусок хлеба и глоток воды из фляги восстанавливают силы.

С отсекром бюро ВЛКСМ тов. Вавиловым решили спуститься вниз и найти командный пункт. Задача была ясна - очистить от японцев юго-западные скаты высоты. Телефон на берегу озера. Надо добраться до него и связаться с полком. Но как это сделать? На вершине безопасно. Тревожат только японские мины, а подступы к высоте методически обстреливает артиллерия японцев). Кроме того, в коленках такая ноющая тупая боль, что, когда спускаешься с горы, кажется, нет ног или они идут сами по себе, а туловище само по себе. Однако надо идти.

Спускаемся вниз и буквально через 100-150 метров попадаем под артиллерийский шквал противника. Почти над головой рвутся шрапнельные снаряды. Вавилов добежал до оврага и оттуда зовет меня, но поздно. Плотно прижавшись к земле, надвигаю каску так, чтобы защитить голову, и ожидаю, когда будет перенесен огонь дальше. И, действительно, снаряды стали рваться дальше. Можно перебраться в овраг. Поднимаюсь с земли, но не чувствую нот и падаю снова. "Неужели отбиты ноги?" - мелькает в голове. Ползком скатываюсь в овраг и там убеждаюсь, что ноги целы.