Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник) - неизвестен Автор

Ну, смелые летчики! Как бесстрашно устремились они на врага! Впереди послышался грохот. Высоты Заозерная и Безымянная окутались дымом.

- Вот это подарок японским самураям привезли наши самолеты! - сказал боец, лежавший неподалеку от меня.

Как только на вершине Безымянной рассеялся дым от разрыва бомб, показался наш первый танк, за ним - целая вереница танков с грозно наведенными пушками. Один танк подошел близко к окопу, развернулся в лощине и открыл на ходу убийственный огонь. Один, два, три снаряда послал танк во вражеский окоп и вдруг остановился. Замолкла пушка. Что случилось?

Японцы устремились к танку.

Кричу изо всех сил, чтобы наши пулеметы открыли по ним огонь. Боюсь, как бы японцы не зажгли застрявшую в трясине машину с подбитой башней. Сам начинаю расстреливать обойму за обоймой по самураям. Стрельба продолжалась недолго. Японцы поспешили укрыться в окопе, унеся с собою двух убитых или раненых.

При первых атаках окоп нам взять не удалось. Лишь часть подразделений упорной атакой продвинулась с флангов. Спустились в ложбину, в кукурузное поле, чтобы привести себя в порядок для новой атаки.

Позади, в 2-3 метрах, приподнявшись на руках, меня окликает лейтенант Лотарев. Он оторвался от своего пулеметного взвода.

- Товарищ старший политрук, я оторвался от взвода. Пулеметик бы мне. Где мне найти пулемет? - волнуясь, спрашивает он.

Объясняю ему, что взвод его недалеко ведет огонь со склона высоты. Предлагаю ему винтовку и патроны, сам остаюсь с пистолетом. В карманах у меня еще две гранаты. Хватит. Не успел он отползти с винтовкой и пяти шагов, как снова окликает меня. Останавливаюсь, спрашиваю, в чем дело.

- Товарищ старший политрук, я ранен в грудь. Как мне быть?

Спрашиваю:

- Сможете ли вы проползти пятьдесят метров назад?

- Смогу.

- Тогда ползите назад. За кустом санитарный инструктор. Он вам окажет первую помощь. Винтовку оставьте мне.

Все это говорилось спокойно. Ни тени страха не было на лице раненого молодого командира. Он пополз обратно. Проводив его взглядам до кустов, ползу вперед, к кукурузному полю. В голове настойчиво сверлит мысль, что я должен быть там, где основная масса бойцов. Поэтому я тороплюсь. После боя я узнал, что стало с лейтенантом Лотаревым. Оказывается, ранение было легким. Получив первую помощь, он вооружился гранатой и снова бросился вперед. В этот же день он был еще раз ранен в. плечо и только после второго ранения был эвакуирован в тыл.

Уже сумерки начали окутывать склоны сопок. Косые солнечные лучи скользили из-за гор по вершинам, ярко освещая их. На кукурузном поле сосредоточивались бойцы и командиры.

Капитан Гаврилов тут же набросал план атаки высоты, у подножия которой мы находились.

Разъяснили красноармейцам, что мы находимся на территории противника и сейчас очень удобный момент для осуществления указания наркома обороны товарища Ворошилова - разгромить врага на территории той страны, откуда он пришел. Сообщение о том, что советская граница осталась позади и часть вашей земли очищена от проникшего на нее врага, вызвало большой энтузиазм. Батальон двинулся в. атаку.

Сумерки надвигались быстро. Промелькнула мысль - с наступлением темноты можно будет без выстрела подползти к окопу, забросать японцев гранатами и дружной атакой разгромить и уничтожить их.

Некоторые бойцы находились близко от окопа и своими глазами видели, что это фундаментальное сооружение, и его простой атакой не так легко взять. Тут же командиры намечали различные планы взятия укрепления: одни предлагали разрушить его артиллерией, другие - взорвать его путем подкопа. Мешает чортов окоп!

Хочу сам убедиться, в чем дело, что за сооружение противника на горе. Кстати, два танкиста из экипажа застрявшего танка просили помочь вынести тяжело раненого водителя. Собралась группа из пяти бойцов, двух танкистов, меня и начальника штаба батальона старшего лейтенанта Трофимова. Поползли вперед, скрываясь в высокой траве и в складках местности.

Спокойно добрались до танка и организовали охрану операции по выноске раненого водителя.

За большим камнем в воронке от авиабомбы, в 8-10 метрах от окопа, мы остались со старшим лейтенантом Трофимовым. Уже стало темно. На козырьке окопа два раза показались фигуры японцев; тов. Трофимов мастерски снял их выстрелами из винтовки, израсходовав последние патроны. Гранаты были израсходованы сразу же, как только мы подошли к окопу. Остались одни пистолеты.

Танкисты уже унесли раненого, а наши все не подходят. Еще несколько минут - и в тростнике, внизу, кто-то начал выкликать меня по фамилии. Слышу голос инструктора пропаганды полка политрука Айнутдинова. На крик два "Гочкиса" японцев сразу дали очередь. Мы смолки. Когда японцы прекратили стрельбу, наступила мертвая тишина. Нигде не было слышно ни звука. На небе полная луна вышла из-за облаков и ровным светом залила вершины сопок и покатое плато, спускавшееся к спокойной глади озера Хасан.

Мы с Трофимовым несколько минут раздумывали, как поступить дальше. Решили ползти обратно и организовать людей, чтобы захватить японский окоп. Мы тщательно рассмотрели укрепление и убедились, что перед нами укрепленный глубокий окоп с козырьком из камня. Поползли обратно. Надо было постоянно наблюдать за окопом, чтобы при каждой новой пулеметной очереди быстро выбрать бугорок для укрытия. Японцы обнаружили нас и до самого оврага сопровождали пулеметным огнем.

Спустившись в глубокий овраг, мы поднялись с земли и скоро отыскали подразделения, готовившиеся к новой комбинированной атаке совместно с танками. Тут встретили полковника Васильева и начальника политотдела Климова. Я доложил о своих наблюдениях и принял участие в подготовке к ночному бою.

В полку нас считали убитыми и возвращение наше расценивали как дело простой случайности. Этой ночью я познакомился с комиссаром полка политруком Громовым, впоследствии погибшим геройской смертью. Вместе с Трофимовым мы провели танки на выгодные рубежи для ведения огня с места и вернулись в полк.

Хожу от одного окопа к другому и на ходу знакомлю бойцов и командиров с обстановкой и задачей. Бойцы порядочно устали. Кое-кто спал. Через полчаса получили приказ наступать. Недружно вылезают из своих окопов бойцы. Решительного броска не получается. Я быстро выбегаю вперед и бросаю призыв:

"Комсомольцы, верные сыны партии Ленина - Сталина, за родину, за Сталинскую Конституцию вперед!" - и сам быстро иду вперед. Оглянулся. Комсомольцы, как один, поднялись и решительно направились за мной. Все бойцы дружно пошли за ними в наступление.

Жарко было в эту ночь японским самураям от натиска пехотинцев и огня танкистов. Мы снова очутились у японского окопа на высоте Безымянной. Ночная схватка закончилась продвижением полка по берегу озера Хасан в направлении к Заозерной.