Катюша - Воронина Марина

Майор снова вздрогнул: его рассуждения завели его далековато. Из них прямо следовало, что чересчур умного прапорщика расстреляла Катя. Само по себе такое предположение не выглядело таким уж диким: в конце концов, никто из нас не знает, как поведет себя, дойдя до последней черты, но то, что сделали с прапорщиком Морозом, было не просто убийством — это могло быть только пыткой. Раздробленные пальцы правой руки, пуля в левом локте, пуля в коленной чашечке, и только потом — пуля в затылок. Совсем как Студенту... Трудно было представить себе хрупкую большеглазую Катю с пистолетом Макарова в руке, хладнокровно расстреливающую лежащего на полу человека. С Костиком все было ясно — его она изрубила на куски в состоянии аффекта, не помня себя от ужаса. Но это... И потом, если прапорщика убила Катя, то и Серый, выходит, ее работа... Серый и еще тот хмырь на кладбище, которого, как ему только что доложили по телефону, свалили на бегу выстрелом в глаз с расстояния в пятнадцать-двадцать метров, как какую-нибудь белку. И шкурка цела...

Вспомнив про кладбище, майор недовольно пожевал губами и даже закряхтел от переживаний — на кладбище ехать ему совершенно не хотелось. “Ну, чего я там не видал, — подумал он. — Жмуриков я там не видал? Так их уже всех увезли, все-таки общественное место, а те, которые остались, уже не по нашей части, пусть себе лежат...”

Небо услышало его молитвы — дверь без стука отворилась, и в образовавшееся отверстие боком протиснулся Колокольчиков, казавшийся на фоне убогой обстановки майорского кабинета особенно огромным. По обыкновению молча пройдя в кабинет, он без приглашения опустился на стул для посетителей и, забывшись, откинулся на спинку. Спинка угрожающе хрустнула, и Колокольчиков поспешно сел прямо.

— Ну, что там у тебя? — устало спросил майор. День только начинался, а он уже чувствовал себя вымотанным, словно сутки разгружал мешки с цементом. — Ты с кладбища?

Колокольчиков кивнул тяжелой головой.

— Оттуда... В общем, Сан Саныч, это, конечно, Банкир. Уделал он таки Студентову компанию, почитай что всю целиком. Машину заминировали, там спецы возятся до сих пор, кумекают, что да как.

— А почему Серый со всеми не поехал, удалось выяснить?

— Взяли там четверых хмырей, все Банкирова братва. Мужики тертые, один, правда, пожиже будет. В общем, он уже начал петь. Сказал, что Серого задержала на кладбище какая-то баба...

— Молодая, невысокая, худощавая, волосы темные, стрижка короткая... Так? — упавшим голосом спросил майор.

— В точности так, — снова кивнул Колокольчиков. — Кожаная куртка, джинсы и темные очки. Они за Серым, в общем-то, приехали, но за эту девку им Банкир, оказывается, тоже премию обещал. То-то радости у них было...

— Из “Макарова” стреляла она?

— Она. Это что же, Сан Саныч, получается, что это вроде бы Скворцова?

— Получается так.

— Но тогда, значит, это она... Серого. Эти, которые за ними гнались, его только подранили. А добили его из “Макарова”.

— Знаю, знаю... Очень она не хотела, чтобы мы на нее вышли. Надо, брат, ее найти. Непонятное что-то творится. С ума она сошла, что ли?

— Вполне может быть, — авторитетно заявил Колокольчиков.

— Рехнулась с перепугу, когда Костик ее хотел заломать, и пошла крошить всех направо и налево...

— Слишком просто, — покачал головой майор. — И потом, мы с тобой вполне можем ошибаться.

— Да какое там ошибаться... — вскинулся Колокольчиков.

Стул под ним опять затрещал, и он обмяк.

— Не шуми, — посоветовал ему Селиванов. — За ее квартирой надо установить наблюдение. Сомнительно, конечно, что она туда вернется, но шанс есть. Она ведь, похоже, убежала оттуда, в чем была, без денег и без документов. Надо установить ее связи и обойти всех — должна же она где-то жить и что-то есть, как ты полагаешь? В общем, мы ее возьмем, это дело времени... Где Банкир, неизвестно?

Колокольчиков горестно помотал головой.

— Сволочь, — в сердцах сказал майор. — Непременно надо его найти и упечь. А еще лучше, — добавил он неожиданно для самого себя, — пристрелить к чертовой матери при попытке к бегству...

Колокольчиков заметно вздрогнул.

— Шучу, — неубедительно сказал майор. — Неудачно шучу... Устал я, брат, как собака. Ничего ведь мы про него не докажем. Сам он никого не убивал, а эти его мордовороты лучше язык себе откусят, чем против него показания давать. И вот что: надо искать Прудникова.

— Прудникова? Так где ж его найдешь? Замочили, наверное, давно.

— Наивняк ты, Колокольчиков. Неужели ты еще не понял, что это именно он всю кашу заварил? Что-то он у Студента украл, где-то он его кинул, вот и решил избавиться.

— А Скворцова?

— А Скворцова, похоже, сфотографировала его в ненужное время и не в том месте. Так мне, во всяком случае, кажется.

— Знаю я, как вам кажется... Когда вам кажется, можно дело закрывать.

— Твои бы слова да Богу в уши... Ладно, хватит трепаться. Квартирой Скворцовой займись сам. Чует мое сердце, должна она туда заявиться...

— Ах, сердце, — многозначительно повторил Колокольчиков, вставая. — Тогда я поехал, а то как бы не опоздать.

Пока Колокольчиков сидел у майора, на улице, оказывается, прошел короткий дождик. Асфальт был влажный, а небо уже успело затянуться облаками — не слишком темными и не слишком низкими, но плотными, без единого просвета.

Колокольчиков вынул из кармана бумажку с адресом, еще раз перечитал, прикинул, где это, и в сердцах плюнул: ехать предстояло к черту на рога, да еще и с тремя пересадками, в битком набитом транспорте. Тяжело вздохнув, он засунул бумажку на место и решительно зашагал в сторону автобусной остановки.

Спустя час с небольшим, встрепанный и помятый, он с трудом выбрался из переполненного троллейбуса в десяти минутах ходьбы от Катиного дома. Сунув руку в карман куртки, он обнаружил, что у него пропали сигареты — то ли выронил он их в давке, то ли залез кто-то. к нему в карман под шумок. Так или иначе, но курить было нечего. Колокольчиков испуганно полез за пазуху и с облегчением вздохнул: бумажник, удостоверение и табельный “Макаров” были на месте. “Хорош бы я был, — криво улыбнувшись, подумал он, озираясь в поисках табачного ларька.

Такового в пределах видимости не обнаружилось, но зато прямо через дорогу Колокольчиков заметил большой гастроном, в котором наверняка можно было не только приобрести сигареты, но и выпить чашечку кофе, а то и сжевать что-нибудь более существенное. Старший лейтенант вдруг вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера, и немедленно в желудке что-то с урчанием провернулось — природа брала свое, и даже куча трупов, которую Колокольчиков наблюдал всего лишь пару часов назад, не могла надолго лишить его аппетита.

Перейдя, как и все прочие граждане, дорогу в неположенном месте, Колокольчиков преодолел металлическое ограждение проезжей части, галантно помог перебраться через него полноватой даме в возрасте, у которой никак не получалось перекинуть ногу через низенькую оградку, молчаливо кивнул в ответ на высказанные сквозь сильную одышку слова благодарности и вошел в напоенное сытными запахами тепло гастронома.

Кафетерий здесь был довольно уютный и не слишком дорогой, что вполне устраивало не бравшего взяток старшего лейтенанта Колокольчикова. Отстояв короткую очередь, он получил свои сигареты, большую чашку сильно пахнущего жженым сахаром растворимого кофе и ненормально горячий хот-дог на пластмассовом блюдце. Два хот-дога, конечно, были бы предпочтительнее, но утлое суденышко лейтенантского бюджета свободно могло пойти ко дну, не выдержав такой массированной атаки.

Колокольчиков пристроился за столиком в углу. Он любил располагаться лицом к окну, но в кафетерии было полно народу, так что выбирать не приходилось, и он вынужден был глотать еду стоя, невольно изучая в деталях рекламный плакат сигарет “Уинстон”. На плакате был изображен остров Манхэттен, заснятый с высоты птичьего полета. Некоторое время старший лейтенант внимательно изучал ощетинившуюся небоскребами панораму, после чего равнодушно отвел взгляд и стал разглядывать сильно накрашенную девицу в кокетливо сдвинутой шапочке, лихо орудовавшую возле кофейного автомата. Остров Манхэттен Колокольчикова не интересовал — в целях сохранения душевного равновесия тот давно, еще на заре перестройки, решил считать, что никакой Америки на свете не существует. “Впрочем, — мимоходом подумал он, — швали там все равно ничуть не меньше, чем здесь, и тамошним ментам тоже, наверное, приходится несладко”. Занятый своим хот-догом и своими мыслями, развернутый спиной к окну Колокольчиков не увидел, как мимо гастронома неторопливо прошла девушка в кожаной куртке и темных очках, приметы которой полностью совпадали с теми, которые полтора часа назад перечислил ему майор Селиванов. Перед витриной кафетерия она ненадолго остановилась, раздумывая, по всей видимости, не зайти ли на чашечку кофе, но не зашла, поскольку ее бюджет был сейчас гораздо беднее бюджета старшего лейтенанта. Откровенно говоря, она как раз раздумывала, а не наведаться ли ей в “Ингу”. Правда, пистолета у нее больше не было, но она не сомневалась, что теперь сможет вытрясти из сердечного друга Витеньки любую сумму, просто погрозив ему пальцем. Она невесело улыбнулась своим мыслям, подслушав которые, старший лейтенант Колокольчиков наверняка подавился бы хот-догом, отвернулась от витрины и все так же неторопливо двинулась в сторону своего дома.