Искры и химеры - Дорофея Ларичева

Но Антон Верховицын, не обращая внимания на чужое недоверие, тяжело плюхнулся на белую бархатную поверхность дивана, сам прослушал выступление Рюкина на планшете, лениво полистал позабытый Ильей политический журнал. Вздохнул.

Ланс, тогда еще Костя, видел Вителя в подобном состоянии лишь однажды – перед побегом, когда тому за растраты и финансовые махинации грозила расправа от верхушки собственного Общества Зари.

Ланс отстранился от эмоций Вителя, от шума города за стенами дома, попытался сфокусироваться на чем-то одном и едва снова не влился в общее сознание химер. Увы, оказывается, слишком приятно делиться опытом и знаниями с теми, кто явился в мир взрослым, но пустым.

Юноша обратил внимание на пленницу в коридоре. Когда-то она была ему дорога. Воспоминания были блеклыми, вялыми и все же заставили шагнуть к двери, выглянуть из комнаты.

– Позови ее.

Голос Вителя далеким эхом влетел в сознание, растаял. Только с помощью других химер Ланс осознал смысл слов, взял девушку за руку, потянул за собой. Та, точно механическая кукла, прошагала следом.

– Ты сюда зачем пришла? – вдруг спросил Верховицын. – За ним? – кивок в сторону Ланса.

Кукла молчала.

– Эй, дайте поговорить, болваны!

Контроль ослаб. Долго, почти целую секунду ничего не происходило. Потом Дорофея моргнула, удивленно обернулась, засияла, обнаружив Ланса. Тому пришлось отгородиться от каскада направленных на него эмоций – пугающе ярких и искренних.

– Что ты помнишь из жизни Дельты? – задал первый вопрос Витель.

Она обернулась к Лансу, ища поддержки. Но юноша отвлекся на происходящее на первом этаже. К Марине пришли гости, приехали новые химеры, привезли незнакомый прибор…

– Иногда я вижу сны о ней, – отвечала тем временем девушка, – чаще о ее детстве.

– Как ты вспомнила чертеж? Сама или тебя усадили в круг сенсов? – продолжал допрос Верховицын.

– В круг, – врать Дора не могла, химеры запрещали.

– К дочери моей зачем пришла? Кто надоумил?

– Орэф.

Витель замолчал. От всколыхнувшихся эмоций Ланс снова отсоединил сознание от общего, с интересом уставился на шефа. Орэфа тот уважал, боялся, но, в отличие от Марины и Рюкина, не ненавидел, не стремился пойти наперекор.

– Откуда ты его знаешь? – последовал новый вопрос.

Этажом ниже в чьей-то квартире вспыхнул скандал. Двумя этажами выше загремела на всю мощь стереосистема, испытывая на прочность звукоизоляцию стен. Над домом пролетела «шлепалка». Ланс снова понял, что растворяется в общем сознании. От этого даже испытал нечто похожее на раздражение. Он присутствует здесь и сейчас. Ему интересно, и нет силы, способной ему помешать!

– Он спас меня на вокзале от похищения.

– Ах, это был он? – очень удивился Витель. – Почему? Кто ты ему? Отвечай.

– Я была Дельтой. Дельта заняла тело его дочери Гелики в одном из прошлых воплощений.

Витель задумался.

– Ты, – взгляд Вита пчелиным жалом впился в Ланса, – тайком от всех уводишь ее отсюда. Я дам тебе адрес. Дожидаешься дальнейших указаний. Приказ понял?

Ланс кивнул. Система безопасности не выявила подвоха, значит, он имел право отлучиться в город. Город – это здорово. Предвкушая новые впечатления, юноша взял Дорофею за руку, попутно приглушив ее сознание. Вопли и крики со стороны девчонки ему ни к чему.

– Я верю в тебя, Костя, – донеслись до них напутствия Верховицына. – Исполни все, как бы ни повернулись события.

Байкеры

Они поужинали в дешевом итальянском кафе и уже час сидели за тремя сдвинутыми столиками, вызывая раздражение официантов. Заказали немного, заняли лучшие места, не торопились уходить в самое лучшее клиентское время. Десятерых ребят из Барска нисколько не волновало чье-то раздражение. У них была куда более важная проблема – как относиться к происходящему в стране и мире.

Руслан складывал из салфеток оригами, не прекращая терпеливо объяснять:

– Я буду продолжать помогать Роберту не за деньги, а из принципа. И не потому, Таня, что я за Дорой бегаю как собачонка. Не бегаю. Мне она интересна как необычная личность.

– Это мы поняли уже, – усмехнулся Андрей по прозвищу Соколиный Нос. После встречи с Соней он заметно повеселел. – Но не вижу пользы от наших усилий в многомиллионной Москве. – Он отставил пустой стакан и посмотрел в окно. – В первый раз мы девочку нашли случайно. Вряд ли повторно повезет.

– Байкерам, ролевикам, паркурщикам и прочим нелюбителям сидеть дома мы ее фото разослали, – перечислил Кирилл. – Друзья ее тоже ищут. Треть Москвы на уши подняли. Тем более твой Ноэль такое вознаграждение объявил! Что тебе еще надо? Поехали, хоть последние дни на фестивале потусим!

– Какой фестиваль? – искренне поразился Лешка. – Тут такая история вершится! Внукам расскажешь.

– А мы выбрали верную сторону? – засомневалась Ира.

– Я тоже видел выступление Рюкина. Но вот не доверяю ему, а Роберту верю, хотя общался с ним почти ничего. Тигра, – обернулся он к подружке Руслана, – ты дважды виделась со своим клоном Мириам, пока та не умерла, даже пообщалась с ней. Скажи, от чего она сбежала?

Таня задумчиво гоняла вилкой по тарелке косточку от оливки. На запястье на кожаном браслете блестели многочисленные металлические заклепки. Девушку и Русика разделяли два стола.

– У себя на родине она была очень старая, – призналась Таня. – Такая старая и богатая, что словно в насмешку над родными не желала умирать. Тогда взрослые внуки на стопятнадцатилетие купили ей установку ретросдвига. Бабка намек поняла и не стала возражать. Верила в новую жизнь…

– Согласен, не показательный пример, – не сдавался Лешка. – Дорка тоже в общую картину не вписывается.

– Я много думал над ее историей, – вдруг заявил Русик. – В случае опасности или тяжелой болезни я, наверно, сам бы сбежал. И семью свою перенес, если бы ей грозила беда. И многие поступили так же, уверен. Малодушно, подло, да. Но такова наша природа.

Таня нехотя кивнула. Жизнь слишком хрупкая штука. Когда видишь уход близких людей, когда сам оказываешься на краю, понимаешь это особенно остро. Но все равно пилигримов она не одобряла. Тем более едва не убившую ее Мириам.

– Мы их что, оправдываем, этих авантюристов? – не поняла Ира.

– Не оправдываем, а понимаем, это разные вещи, – со знанием дела заявил Гоша. – Идем, а то скоро нас официанты побьют. Нам еще девочку искать. Карта поиска есть у каждого? Скоро нам колдуны с «хлебокомбината» позвонят. Вместе искать будем.

Вечер еще не вступил в права. Шестой час. Жара, казалось, накапливалась весь день, чтобы именно сейчас обрушиться на город. Десять молодых людей по заданию Роберта искали Дорофею. Ученый был уверен – стоит обнаружить девушку, найдется и штаб заговорщиков.

А в здании информационного центра фальшивого хлебокомбината воодушевленный Броня втолковывал съехавшимся со всей страны ведущим ученым и военным, как именно он планирует уничтожить аномалии.

В то самое время в больнице открыла глаза Ника. Поначалу она не поняла, отчего ее окружают приборы, к телу прикреплены десятки датчиков. Разволновалась, вырубила электричество в целом блоке, сожгла дорогой импортный прибор, переполошила врачей и стороживших палату троих сенсов. А когда успокоилась, вспомнила вчерашние события, атаку Ланса.

– Вот поганец! – выругалась она. – Отцепите от меня эту гадость, пока все до конца не спалила! И никому не говорите, что я вернулась. Обожаю сюрпризы, – мечтательно улыбнулась она.

Дорофея

Туман в голове рассеялся внезапно. До сего момента она плыла точно безмозглая медуза в мутной воде, увлекаемая абсолютно чужим Лансом, еще более пустым, чем сторожившая химер Наташа.

Теперь Ланс замер посреди улицы, втянул голову в плечи, сгорбился, словно на него обрушилось нечто очень тяжелое, а ему непременно нужно это удержать. Дора тоже замерла, боясь пошевелиться. Если она выдернет свою руку из его ладони, он сбежит, растает или того хуже – вновь отнимет у нее свободу воли. Девушка огляделась.

Улочка была неширокой, с домами довольно старой архитектуры – никакого новодела, оштукатуренный кирпич, аккуратно украшенные окна с белыми рамами. Несколько пустых авто дожидались хозяев у обочины. В доме впереди букинистическая лавка, магазинчик пряностей. Напротив с козырька под вывеской фотостудии свисали, опасно раскачиваясь на ветру, кашпо с фиалками…

Вдали по улице шла парочка, размахивала зонтиком. Но как-то быстро свернула, не окликнуть, не позвать на помощь. Страшно! Дорофее показалось, будто Москва вдруг опустела, обезлюдела. Асфальт точно покрылся рябью, завибрировал под ногами, распространяя дрожь на все тело.

Люди чувствовались в домах пушистыми комками эмоций. Но разве они спасут ее? Она бы сама, случись что-то опасное на улице, отошла от окна, а лучше бы сбежала в макросеть, мол, не видела, не знаю, на все вопросы – у меня есть алиби, зафиксированное чипом.