Путешественница - Диана Гэблдон

Она стояла прямо перед ним, прикрывая глаза рукой, всматриваясь вверх. Налетел ветерок, и ее каштановые локоны разметались вокруг лица.

– Ты когда-нибудь был женат, Маккензи?

Он стиснул зубы, одолеваемый желанием опрокинуть на ее каштановую головку полную лопату навоза, но подавил этот порыв и, воткнув лопату в кучу, буркнул: «Был» – тоном, который не располагал к дальнейшим расспросам.

Однако леди Джиниву чувства других людей не интересовали.

– Хорошо, – проговорила она с удовлетворенным видом. – Значит, ты знаешь, как это делается?

– Что?

Его лопата замерла в куче навоза, нога застыла на лопате.

– То, что делается в постели, – невозмутимо ответила девушка. – Я хочу, чтобы ты лег со мной в постель.

Воображению Джейми представилась немыслимая сцена: элегантная леди Джинива, задрав юбки, распростерлась в повозке прямо на куче навоза.

– Здесь? – прохрипел он, выронив лопату.

– Нет, дурачок! – раздраженно произнесла она. – В постели, настоящей постели. В моей спальне.

– Вы сошли с ума, – холодно сказал Джейми, слегка оправившись от потрясения. – Если вообще было с чего сходить.

Лицо ее вспыхнуло, глаза сузились.

– Как ты смеешь так говорить со мной!

– А как вы смеете так говорить со мной? – пылко ответил Джейми. – Девушка хорошего происхождения делает непристойное предложение мужчине вдвое старше ее! И к тому же конюху в поместье ее отца, – добавил он, вспомнив о своем положении, и от дальнейших замечаний воздержался.

В конце концов, не конюху же учить эту вздорную девчонку уму-разуму.

– Прошу прощения, миледи, – сказал он, не без усилия взяв себя в руки. – Солнышко сегодня жаркое: вам, наверное, слегка припекло головку, вот в нее и полезли всякие глупости. Вам стоит немедленно вернуться домой и попросить горничную приложить к голове что-нибудь холодное.

Леди Джинива топнула ножкой, обутой в сафьяновый сапожок.

– С головой у меня все в порядке!

Она смотрела на него, сердито выставив подбородок, а поскольку он был маленьким и заостренным, как и зубы, это делало ее похожей на злобно оскалившуюся лисицу.

– Послушай меня, – сказала она – Я не могу помешать этому отвратительному браку. Но… – Она помедлила, потом решительно продолжила: – Я ни за что не отдам свою девственность этому мерзкому старому чудовищу Эллсмиру!

Джейми потер рукой рот. В известном смысле он даже испытывал к ней сочувствие. Но будь он проклят, если позволит этой маньячке в юбке вовлечь его в свои проблемы.

– Я ценю оказанную мне честь, миледи, – произнес он с иронией, – но я действительно не могу…

– Можешь. – Она откровенно таращилась на гульфик его грязных штанов. – Так говорит Бетти.

Это поразило Джейми настолько, что некоторое время ему не удавалось издать ни единого членораздельного звука. Наконец он набрал побольше воздуха в грудь и со всей решительностью, на какую был способен, заявил:

– Бетти не имеет ни малейшего основания делать выводы относительно моих способностей. Я к ней пальцем не прикасался.

Джинива радостно засмеялась.

– Ага, значит, не прикасался. Она тоже так говорила, но я подумала, что, может быть, она просто хочет избежать порки. Это хорошо. Я бы не смогла делить мужчину с моей служанкой.

Он тяжело задышал. Лучше всего было бы треснуть ее по голове лопатой или придушить, но, поскольку такой вариант исключался, Джейми постарался взять себя в руки. В конце-то концов, при всем ее бесстыдстве, она вряд ли сможет и вправду затащить его в постель.

– Всего доброго, миледи, – сказал он как можно вежливее, после чего повернулся к ней спиной и начал забрасывать навоз в опустевшую емкость.

– Если ты этого не сделаешь, – нежно проворковала она, – я скажу отцу, что ты ко мне приставал. И он велит содрать кожу с твоей спины.

Джейми невольно опустил плечи. Но нет – она не могла знать. Он был осторожен и никогда не снимал рубашку в чьем-либо присутствии.

Он медленно повернулся и посмотрел на нее сверху вниз. Ее глаза светились торжеством.

– Может быть, ваш отец и не так хорошо знаком со мной, – спокойно произнес Джейми, – но вас-то он знает с рождения. Расскажите ему, и будь я проклят, если он вам поверит!

Джинива нахохлилась, как бойцовый петушок, ее лицо становилось все краснее.

– Вот как? – воскликнула она. – Что ж, тогда посмотри на это и будь ты и вправду проклят!

Джинива полезла за пазуху и вытащила толстое письмо, которым помахала перед носом у Джейми. Ему хватило одного беглого взгляда, чтобы узнать четкий почерк сестры.

– Отдайте!

Он спрыгнул с повозки и кинулся к ней, но она была слишком быстрой. Она вскочила в седло раньше, чем он успел схватить ее, и подала лошадь назад, правя поводьями одной рукой и издевательски помахивая письмом.

– Хочешь получить письмо, да?

– Да, хочу! Отдай его мне!

Он так рассвирепел, что готов был применить силу и применил бы, если бы ему удалось до нее добраться. Но ее гнедая кобылка уловила его настроение и попятилась, фыркая и встряхивая гривой.

– А мне кажется, я не должна это делать.

С лица ее сошел багровый румянец злости, и теперь на нем играла насмешливая и одновременно кокетливая улыбка.

– В конце концов, дочерний долг обязывает меня отдать его отцу. Он ведь должен знать о том, что его слуги ведут тайную переписку. А я послушная долгу дочь, раз покорно соглашаюсь на этот брак.

Она наклонилась над передней лукой седла, и Джейми, охваченный новым приливом ярости, понял, что она наслаждается его бессилием.

– Я думаю, что папе будет интересно его почитать, – продолжила Джинива. – Особенно о золоте, которое будет переправлено в Лошель во Франции. Разве оказание помощи врагам короля не является государственной изменой? – Она проказливо поцокала языком и покачала головой. – Измена – как это нехорошо!

Джейми остолбенел от ужаса. Имеет ли эта дрянь хоть какое-то представление о том, сколько жизней зажато в ее белой с маникюром ручке? Его сестры, Айена, шестерых их детей, всех арендаторов Лаллиброха с их семьями и, может быть, даже жизни тех агентов, которые осуществляли перевозку денег и посланий между Шотландией и Францией, поддерживая скудное существование изгнанников-якобитов.

Прежде чем заговорить, ему пришлось сглотнуть, и не раз.

– Ладно, – сказал он.

На лице Джинивы появилась иная, более естественная улыбка, и Джейми вдруг понял, как она молода. Впрочем, укус молодой гадюки не менее ядовит, чем укус старой.

– Я не расскажу, – заверила она его с серьезным видом. – Я отдам тебе это письмо сразу после того, как у нас все будет. И никому не скажу, что в нем было. Обещаю.

– Спасибо.

Он призвал на помощь весь свой разум, чтобы придумать приемлемый план. Впрочем, о каком разуме может идти речь, если он собирается явиться в дом своего хозяина и лишить его дочь девственности, пусть и по ее настоятельной просьбе? Это чистой воды безумие!

– Ладно, – повторил он. – Но нам нужно быть осторожными.

С ощущением тупого ужаса он осознал, что она вовлекает его в опасный заговор.

– Да. Не беспокойся. Я могу устроить так, что мою горничную отошлют, а лакей пьет, он всегда засыпает еще до десяти часов.

– Вот и устрой, – сказал он, чувствуя, что его мутит. – Только выбери безопасный день.

– Безопасный день? – не поняла она.

– Не позже чем через неделю после месячных, – с грубой прямотой сказал Джейми. – Чем ближе к ним, тем меньше вероятность понести.

– О!

Она порозовела, но посмотрела на него с новым, особым интересом.

Они долго смотрели друг на друга и молчали, неожиданно объединенные тем, что их ожидало.

– Я дам тебе знать, – сказала Джинива и, развернув лошадь, поскакала галопом через поле.

Из-под копыт кобылы взметались комья недавно разбросанного навоза.

Чертыхаясь про себя и радуясь тому, что луна еле светит, Джейми проскользнул под лиственницами, пересек открытую лужайку, утопая по колено в водосборе и дубровнике, и оказался прямо под мрачно нависавшей над ним стеной.

Да, вот и свеча в окне – как она и говорила.

Свеча свечой, но Джейми снова пересчитал окна, чтобы не ошибиться.

«Господи, помоги, если я влезу не в то», – мрачно подумал он и, ухватившись за стебель сплошь покрывавшего стену серого плюща, начал подъем.

Шорох листьев звучал в его ушах ураганом, а стебли, хоть и крепкие, поскрипывали и угрожающе провисали под его весом. Ему ничего не оставалось, кроме как карабкаться возможно быстрее, будучи готовым, если какое-то другое окно вдруг отворится, соскочить и скрыться в ночи.

Когда Джейми забрался на балкон, сердце его бешено колотилось и он весь вспотел, несмотря на прохладу ночи. Немного постояв, чтобы отдышаться, под бледными весенними звездами, он уже в который раз мысленно проклял Джиниву Дансени, а потом распахнул балконную дверь.

Видимо, она слышала, как он поднимается по плющу, и ждала его, потому что сразу же встала и двинулась навстречу. Подбородок ее был вздернут, волосы распущены по плечам.