История Эфиопии - А Бартницкий

Наряду с литературой и культовой архитектурой, о которой многократно упоминалось ранее, большое развитие получила живопись. Развивались те же формы живописи, которые процветали в "золотой период эфиопского средневековья". Это прежде всего было искусство книжной миниатюры и настенные фрески. Однако стиль и содержание живописи гондэрского периода очень заметно отличались от образцов средневекового искусства. Произведения средневековой живописи изображали в ос-{221}новном сцены религиозного характера, фигуры писались на одном цветном, лишенном элементов украшательства фоне. В гондэрский период наряду с религиозной живописыо, все еще остававшейся главной темой творчества, мы обнаруживаем уже произведения светского содержания. Художники - в подавляющем большинстве анонимные - обращались к исторической тематике, запечатлевая в картинах легендарные события аксумских времен, образы героев минувших эпох и современных правителей. Именно к этому периоду относятся фрески на тему, взятую из легенды о Яреде - музыканте, когда-то в Аксуме в правление Калеба создавшем каноны эфиопской церковной музыки. Его вдохновенное пение так сильно очаровало правителя, что, заслушавшись, он опустил острый наконечник жезла на ногу Яреды, который, не ощущая боли и не видя текущей крови, продолжал выводить мелодию своей песни. В гондэрский же период появились, вероятно впервые, портреты императора Йикуно-Амлака, абунэ Тэкле-Хайманота и другие. В этих картинах чаще всего изображалась придворная жизнь, но иногда встречались и сцены из народной жизни. Образам гондэрского периода не присуща средневековая суровость. Фон обычно многокрасочен, украшен декоративными элементами, а тон всей картины, в котором присутствуют желтые, лазурные, красные и зеленые краски, очень выразителен. Среди немногочисленных имен великих мастеров кисти гондэрского периода следует упомянуть хотя бы одно - это представитель духовенства Хайлу, называемый некоторыми тогдашними европейскими путешественниками "Рафаэлем Эфиопии".

ОТРАВЛЕНИЕ ИЯСУ II

Однако спокойствие, царившее в столице, и необыкновенный расцвет духовной жизни не сопровождались миром в политической жизни. Конфликты между отдельными группировками продолжали потрясать страну. Галла-уолло, допущенные ко двору Иясу II, пытались захватить власть в государстве. Распри между куара и галла-уолло все усугублялись. Позднее этот конфликт стал одной из причин упадка Гондэрской империи. {222}

Иясу II не был в состоянии задержать нараставший процесс ослабления центральной власти, в чем вполне отдавал себе отчет этот правитель с широчайшими политическими и гуманистическими взглядами. В 1775 г. Иясу Куариец умер, как кажется, от отравления. Причиной смерти мог быть, вероятно, частный конфликт между сыном и матерью. Императрица Мынтыуаб не вышла замуж после смерти Бэкаффы. Она находилась в тайной связи с двоюродным братом Бэкаффы по имени Иясу. У них родилось несколько дочерей; как и мать, они были необыкновенной красоты. Все содержалось в глубокой тайне. В течение многих лет встречались императрица и ее возлюбленный по прозванию Мыльмыль-Иясу (Иясу-Избранник). Когда же об этом стало известно императору, он разгневался и, пригласив Мыльмыля-Иясу на прогулку к озеру, приказал утопить его. Тело обнаружили несколько дней спустя. Вероятно, никто не догадывался о преступлении кроткого и не терпевшего кровопролития императора. Однако все видела сестра умерщвленного Избранника и поклялась отомстить Иясу Куарийцу. В его пищу она добавила яда. Так закончил жизнь Иясу II. {223}

Глава XII

ЗАКАТ ИМПЕРИИ

ПОЛИТИЧЕСКАЯ РОЛЬ НАРОДОВ КУАРА

И ГАЛЛА В XVIII В.

Заключенный по политическим соображениям брак Иясу II с Уыбит, принадлежавшей к знатному роду крупных землевладельцев Уолло, ставил своей целью укрепить позиции императора с помощью поддержки племен галла, поселившихся в Уолло, и галла-йеджу. Однако этот брак не смог помешать росту центробежных тенденций в стране. Даже наоборот, прибытие ко двору новой жены императора, названной после крещения Уолетэ-Берсабех, а также многих представителей знати из галла, которым были предоставлены высокие государственные посты, обострило внутренние политические конфликты. В период, когда после трагической смерти Иясу II в 1755 г. начал править его сын Ийоас, эти конфликты усилились в еще большей степени. Их непосредственную причину следует искать в соперничестве между представителями куара, занимавшими многие важные должности в государстве благодаря поддержке старой императрицы Мынтыуаб, и галла из Уолло и галла-йеджу, пытавшихся при покровительстве матери Ийоаса Уолетэ-Берсабех добиться влияния при императорском дворе. Борьба за политическую гегемонию в Гондэре между этими этническими группами явно свидетельствовала о чрезвычайно сложной ситуации, впервые возникшей в такой форме при эфиопском императорском дворе. Оказалось, что в условиях роста сепаратизма отдельных областей амхарцы перестали играть главную роль в столице государства, они были вынуждены уступить место выходцам из других народов. В относительно короткое время знать из племени куара, активного и динамичного, а также из воинственных племен {224} галла из Уолло и галла-йеджу, опираясь на поддержку собственных вооруженных сил, сумела занять самые высокие посты при императорском дворе. Особенное негодование у амхарской знати, воспитанной на старинных христианских традициях, вызывало то, что эти вновь прибывшие лица лишь недавно приняли христианство. Когда в начале правления Ийоаса стало казаться, что его бабка ытеге Мынтыуаб может перетянуть чашу весов на сторону куара, Уолетэ-Берсабех призвала на помощь своего отца Амизо и братьев Либо и Бырылле. Они прибыли во главе сотен грозных воинов из Уолло и Йеджу и заполнили улицы Гондэра бряцанием оружия. На некоторое время в столице государства стал господствующим язык галла, что было явным признаком наступления нового этапа в политической жизни. Даже сам император все чаще начал употреблять язык галла, которому его научила мать. Правда, в Гондэре дело не дошло до открытых столкновений куара с галла, но напряженные отношения между этими группировками постоянно угрожали взрывом. Когда Амизо, Либо и Бырылле получили высокие государственные должности, Мынтыуаб в противовес этому добилась признания ее брата, раса Уольдэ-Лыуля, пожизненным губернатором Гондэра; губернатор этой провинции являлся наместником императора и после него считался вторым лицом в государстве.

С того момента, как старой императрице удалось посадить на многие государственные посты своих родственников и преданных себе людей из куара, ее влияние стало таким значительным, что она сумела после смерти раса Уольдэ-Лыуля назначить наместником императора второго своего брата - Ышэте (Эште), бывшего правителем Дамота. Она также не допустила коронации Уолетэ-Берсабех на ытеге. Этот вопрос, впрочем, превратился еще в один пункт раздора при императорском дворе, где сведение личных счетов стало почти единственным занятием группировок, боровшихся за власть, и это все больше вытесняло занятие общегосударственными проблемами и задачами общеэфиопской политики. Положение ухудшало то обстоятельство, что ни одна из сторон не была настолько сильной, чтобы одержать решающую победу. В довершение обе враждующие между собой группиров-{225}ки - куара и галла, уолло и йеджу - вместе составляли политическую опасность для амхарской знати. Их пребывание при дворе вызывало протест у феодалов Годжама, Сымена, Тигре и Гондэра. Но в данный момент перед лицом военного преимущества куара и галла эти круги знати, из которых по традиции рекрутировались высшие государственные чиновники, не решились бунтовать. Тем не менее значительная группа этих феодалов, не выступая еще открыто, готовилась к свержению Ийоаса и к ликвидации влияния его матери Уолетэ-Берсабех, чтобы восстановить прежние порядки и обычаи.

РОСТ ЦЕНТРОБЕЖНЫХ ТЕНДЕНЦИЙ

Появление в XVIII в. на эфиопской политической сцене народов куара, а затем галла из Уолло и Йеджу стало новым важным фактором во внутренней жизни Эфиопии и привело к нарастанию очередного крупного внутреннего конфликта. Если добавить к этому, что центробежные и сепаратистские тенденции, всегда столь характерные для истории Эфиопии, в середине XVIII в. значительно усилились, то нетрудно будет понять, что сложившиеся условия способствовали окончательному упадку центральной власти. У отдельных крупных феодалов чрезвычайно возросли шансы на реализацию их сепаратистских стремлений, так как в то время, когда они укрепляли свою власть в отдельных провинциях, одновременно шел процесс, приведший к падению авторитета императора. Уже в первой половине XVIII в. провинция Шоа стала фактически независимой от Гондэра. Экономическое развитие этой провинции и растущая вместе с этим власть шоанских князей, подчинивших себе и тех феодалов, которые до той поры неодобрительно смотрели на их централизаторские планы, привели к созданию на территории Шоа почти самостоятельного государства. Провинция Шоа, независимая экономически и обладающая значительными военными силами, смогла отказаться от уплаты дани гондэрским императорам. Подобные процессы происходили и в других провинциях, которые также стремились освободиться от власти Гондэра по мере того, как возрастало {226} значение их собственной знати, подчинявшей себе более мелких феодалов.