Лунный свет - Дженн Беннетт

хуже, – после некоторого молчания произнес он.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты сейчас делаешь, – объяснил он и махнул в мою сторону рукой.

– Но я ничего не сказала.

– Не сказала. Но при этом включила что-то вроде эмоционального силового поля и закрылась от меня.

– Ничего я не закрылась.

– Еще как закрылась. И здесь сразу на десять градусов похолодало.

– Ты слишком драматизируешь.

– Или ты сама впадаешь в пассивную агрессию.

Блин. Похоже, так оно и было, а мне этого совершенно не хотелось. Время от времени в этом же меня обвиняла и тетя Мона, утверждая, что я научилась этому, живя с бабушкой. Мало кто владел искусством пассивной агрессии так же мастерски, как Элеанор Линдберг.

Я подняла руку и нажала воображаемую кнопку:

– Вжик. И нет больше никакого силового поля. Прости, я правда не хотела. Давай все забудем.

– Произнося фразу «давай все забудем», никто и никогда на самом деле не собирается ничего забывать. В действительности ты лишь выражаешь досаду оттого, что я тебе ничего не сказал. Поверь, я прекрасно это понимаю и тоже очень расстроен. Но точно не хочу поднимать этот вопрос здесь и сейчас. При этом клятвенно обещаю все рассказать как-нибудь в другой раз. Договорились?

– Ну конечно, – ответила я, – нет, серьезно, все в порядке.

– Ты уверена?

Я кивнула, он немного расслабился, а вслед за ним и я.

Стараясь выбросить все это из головы, я продолжала осмотр комнаты. Вот моя рука скользнула по какому-то выступу на книжной полке. Я заглянула под нее и увидела кнопку.

– Эй, а если мы обнаружим на полке потайную кнопку, ее можно нажимать? – бросила я через плечо Дэниэлу.

– Ты не шутишь? Если нет, то я бы нажал. А-ну покажи.

Мы несколько мгновений глазели на кнопку, но потом любопытство взяло верх, и я ее нажала. Полка скользнула в стену, будто раздвижная дверь, и нашим взорам предстало крохотное помещеньице размером ненамного больше стенного шкафа.

– Потайная комната! – прошептала я.

Обыскивать здесь особо было нечего – всего-то пара полок на стене. И…

– Бинго! Обрезок трубы и карточка персонажа Мисс Уайт! – победоносно воскликнула я.

Но не успела я нащупать в кармане куртки наш детективный блокнотик со списком, как полка за нашей спиной пришла в движение и стала затворяться.

– Блин! Держи ее!

Но не тут-то было. Дверь закрылась, и мы оказались запертыми в крохотном, темном шкафу.

– Чтобы выйти наружу, здесь где-то должна быть еще одна кнопка либо какой-то другой механизм, – сказала я.

Он ощупал рукой стену:

– Вот она.

– Что же ты медлишь? Нажимай ее!

– Только если ты пообещаешь больше на меня не злиться.

– Это не злость, это паника.

– А чего здесь паниковать? Это просто шкаф. Или у тебя, может, клаустрофобия?

– Раньше не наблюдалось, но с сегодняшнего дня все может быть.

Он ухмыльнулся:

– Да вот она.

Он взял меня за руку и притянул к себе. Совсем близко. Видеть я Дэниэла не могла, но тут же почувствовала, что его руки обвили меня за шею.

– Эй… – вяло запротестовала я.

– Упс… – сказал он, и в его голосе наконец прозвучало сожаление. – Боже мой, как же приятно к тебе прикасаться. Клянусь, ты самый нежный и милый человек на свете.

– Могу поспорить, что то же самое ты говоришь всем девушкам, которых заманиваешь в ловушку в такие вот потайные комнатки.

– Можешь мне не верить, но ты первая, с кем мне довелось оказаться в подобной западне.

– Надеюсь, это не очередной идиотский трюк, чтобы подцепить подружку?

– Теперь, после твоих слов, я вспомнил – думаю, мне действительно приходилось читать об этом в одном из этих руководств для тех, кто желает снять девочку. Как по-твоему, работает?

– Из всех афродизиаков паника – самый лучший.

– Ты в самом деле так паникуешь?

– Зависит от того, сколько у нас здесь воздуха.

– Да полно. Сколько пожелаешь.

– Тогда все в порядке, – прозвучал мой ответ, – я не паникую.

– Отлично, – молвил он, прижимая меня к себе ближе.

Отчего я почувствовала себя… по правде говоря, очень даже здорово.

– Мне в голову пришла великолепная мысль. Хочешь поделюсь?

– Разве у меня есть выбор?

– Я хочу опять тебя поцеловать.

– Прямо здесь?

– И прямо сейчас. Поцелуй под названием «Вторая попытка». Сделаем вид, что у нас это впервые. Ну как?

Вероятно, мне следовало от него отстраниться. Еще минуту назад я так расстраивалась, что он так и не посвятил меня в свою тайну, и вот теперь бесстыдно прижималась к нему всем телом, то есть делала именно то, из-за чего в прошлый раз у нас возникли проблемы.

– Берди, – прошептал он мне на ухо, и по моей коже побежали мурашки, – мне нужен ответ.

– Э-э-э…

Он коснулся меня губами, но потом нерешительно замер, обдавая своим теплым дыханием. У меня задрожали руки. Теперь я уже боялась, что он сам от меня отстранится.

И поэтому поцеловала его.

Лишь слегка прижалась к нему ртом, словно для пробы. Но его губы никак на это не отреагировали. На миг мне показалось, что я его не поняла, что все только что им сказанное было единственно плодом моего воображения. Происходящее конечно же воспринималось сном. А потом… потом…

Потом он тоже меня поцеловал.

Прижался губами. Теплыми. Открытыми. Страстными. Он целовал меня, как и хотел, словно пытаясь сказать сразу тысячу самых разных вещей. Могло показаться, что с момента нашей первой встречи Дэниэл только и делал, что лежал без сна, мечтая вновь слиться со мной в поцелуе, даже когда узнал, какая я на самом деле.

Мы будто были созданы друг для друга.

Откуда-то снаружи в наше темное убежище пробился голос. Это мистер Уодсворт крикнул, что время вышло. Тяжело дыша, мы отстранились друг от друга, хотя объятий так и не разомкнули.

– Черт… – прошептал Дэниэл, выпуская меня из рук.

Колени подо мной слегка подгибались.

– Ох…

– Эй, – сказал он, сильнее сжимая мою талию, – ты в порядке?

Я прильнула к нему, и с моих губ сорвался хриплый смешок.

Он широко улыбнулся. Я толком даже не понимала, что в нашем положении было такого смешного, но улыбалась и раскачивалась в темноте, вцепившись в его рубашку.

С той стороны полки вдруг донеслись голоса.

– Блин! – прошептала я, отодвигаясь от Дэниэла.

– Эй! – послышался чей-то крик.

Дэниэл нажал кнопку, полка открылась, и в мои сощуренные глаза ворвался свет. Я моргнула, стараясь побыстрее к нему привыкнуть, и сосредоточилась на стоявшей перед нами паре. Идиоты из его школы. Дэниэл посмотрел на них. Они посмотрели на нас. Затем он поднес пальцы к воротнику, на котором больше ничего не было.

Я опустила глаза и посмотрела на свою руку; мои пальцы сжимали пурпурную бабочку.

Вот тебе и правило «Никаких рук!». Хорошо хоть трусы остались на месте.

– Улики в потайной комнате, – сказал Дэниэл парочке, когда мы ее обогнули.

Они промямлили что-то неразборчивое, но в их голосах явно сквозило осуждение.

«Валяйте, пяльтесь сколько угодно», – с вызовом подумала я. Может, теперь к скандальным сплетням о Дэниэле они добавят и меня.

Хотя мне на это, пожалуй,