Странник - Виктор Тюрин

ГЛАВА 23

Если не везет, то не везет до конца. На карте командира это место было помечено как голые развалины, а как оказалось, половина домов бывшего поселка стоят практически целые, если не считать выбитых окон и дверей. И что самое плохое – это место было обжито какой-то бандой.

Дорогу перегораживал полосатый шлагбаум, весь покрытый пятнами облупившейся краски, а на высоком деревянном заборе, потемневшем от времени, клубилась, в несколько рядов, колючая проволока. Рядом со шлагбаумом, с правой стороны, на высоте двух – двух с половиной метров, находилась сторожевая будка с маленькой площадкой. В ней сейчас находилось двое часовых. Один сидел у пулемета, второй, с биноклем на шее, не столько следил за окрестностями, сколько развлекал приятеля разговорами. К земле от будки шла довольно широкая лесенка. Ни мониторов слежения, ни датчиков охранной сигнализации, как мы не смотрели внимательно, не заметили. Похоже, здесь полагались только на острый глаз часового.

Чтобы обойти лагерь бандитов, нам пришлось бы лезть в джунгли, а это прямо скажем, была очень плохая идея, но решение оставалось за командиром. Жано, видно, тоже не хотелось лезть в дебри, поэтому оставив Эла наблюдать за пленником, мы втроем начали наблюдение за лагерем бандитов с различных точек. Спустя четыре часа непрерывных наблюдений, после короткого совещания, командир подбил итоги нашей разведки. По его словам выходило, что это не опорная база, а нечто наподобие 'запасного варианта', где находятся склады и техника, охраняемые силами около взвода. Транспорт был для нас особенно интересен, и не столько в плане быстрого передвижения, сколько для разрешения проблемы под названием Веракрус. Король Зоны, с того момента, как пришел в себя, настолько плохо себя чувствовал, что большую часть дороги мы тащили его, чуть ли не на руках. Имея транспорт, мы бы решили большую часть наших проблем, поэтому командир принял решение о захвате бандитской базы. Риск был и так немалый, а ограниченное количество боеприпасов и полное отсутствие спецоборудования делали его еще больше, но как говорили наши предки, кто не рискует, тот… идет через джунгли.

Началом операции выбрали поздние сумерки. Еще не стемнело, а все уже вокруг размыто и неотчетливо. Движения Макса, скользящего среди высокой травы, были бесшумными, плавными и грациозными, словно у дикого зверя, подкрадывающегося к добыче. Наблюдал за ним, сколько мог, пока тот не растворился в сумерках, слившись с ними, после чего я переключил внимание на вышку с охраной, его конечную цель.

Дверь поста неожиданно распахнулась, на пороге возник часовой. Как мне потом объяснил Макс, чтобы его выманить, он изобразил скребущий звук мелкого животного. Секунду бандит прислушивался, потом спустился на ступеньку ниже, нагнулся, вытянув шею. В следующую секунду его тело обмякнув, опускалось на землю, поддерживаемое, неизвестно откуда взявшимся, Максом. Затем док тенью скользнув над ступеньками, ворвался в помещение вышки. Через минуту мы увидели его жест, показывающий, что все в порядке. То, как он это проделал, изящно и не без артистизма, говорило о том, что он перевел убийство человека в ранг особого искусства, которым поневоле начинаешь восхищаться. Естественно, не тем, что делал, а как делал. По знаку Макса, мы с командиром, тотчас устремились к вышке, оставив Веракруса на попечении взрывника. Пока мы с доком изображали часовых, надев их рубашки и панамы, командир допрашивал пленного бандита. После чего командир, поменявшись с Максом местами, стал осторожно наблюдать за лагерем с вышки. Темнота становилась все гуще, но все равно очень медленно, действуя мне на нервы своей неторопливостью. В любой момент нас могли заметить, и тогда… Время тянулось как резина. Наконец, вердикт был оглашен: – Все. Работаем.

На землю упала тьма, принеся с собой резкие и тонкие запахи, показавшиеся мне изысканными на фоне пропаленной жаром дня, одуряющей и опьяняющей смеси ароматов зелени, цветов и трав. Резкие крики, визг животных и звонкий многоголосый щебет дневных птиц сменился тихими шорохами и невнятным шуршанием. В тропическом лесу никогда не бывает тихо, разве только за исключением полдня, когда солнце беспощадно прокаливает лес, принося под своды деревьев невыносимую жару и давящую духоту, но сейчас наступала пора, когда прохлада начинала постепенно вытеснять жару, подгоняя ее легким ветерком.

Оставив Эла с Веракрусом на вышке, изображать часовых, Жано, не теряя времени, повел нас с Максом на территорию базы. Прокравшись мимо сгоревших развалин нескольких домов, мы добрались до стены вытянутого здания, с длинными и узкими окнами. Часть окон здания была просто забита досками, но в другой, застекленной его, части, изнутри пробивался тусклый свет, неяркими мазками ложившийся на стекла окон. Остановились.

Рука командира коснулась моего плеча. Повинуясь знаку-приказу, я тут же развернулся в ту сторону, откуда пришли. Некоторое время мы всматривались и вслушивались в окружающее нас пространство. Пока было тихо. Спустя несколько минут настал черед Макса. Скользнув под окнами, он почти мгновенно растворился в темноте. Началось томительное ожидание. Время опять замедлило ход. Только когда я украдкой, во второй раз, бросил взгляд на часы, только тогда появился Макс. Присев на корточки, он с ходу, подтвердил полученную ранее от часового информацию. В центре лагеря – пост. Дощатая платформа с прожектором и пулеметом, на высоте двух метров. Один часовой. Помещение, возле которого мы сейчас расположились – подобие казармы. Сейчас в ней спит основная масса солдат. Двенадцать – четырнадцать человек. Есть еще два небольших отдельно стоящих дома, по виду жилые. Большая часть огороженной территории базы, развалины, часть из них кое-как отремонтирована и приспособлена под склады. Постов там нет. Зато в южной части базы, рядом с транспортом, стоял часовой. Теперь не стоит. При этих словах Макс и командир обменялись взглядами. Пару минут Жано обдумывал сказанное, после чего несколькими фразами обрисовал наши дальнейшие действия.

'При крайних обстоятельствах разрешаю действовать самостоятельно, – этими словами командир завершил обсуждение операции и отдал приказ к действию.

Только я успел справиться с нервной дрожью и взять себя в руки, как часовой на вышке умер. Сидевший за пулеметом, он на какое-то мгновение замер, после чего завалился набок. Его смерть стала для меня сигналом – время вступать в игру. Забравшись на платформу, я первым делом отключил прожектор, после чего, оттолкнув подальше ногой труп, сел сам за пулемет. На выключенный прожектор должен был клюнуть дежурный при казарме. Замерев в ожидании, напряженно вглядываюсь в темноту. Кажется готовый ко всему, я все равно невольно вздрагиваю, уловив смазанное движение в глубокой тени казармы, рядом с дверью. Время, в который раз, застыло. Наконец, дверь распахивается. На пороге вырастает фигура дежурного, освещенная пробивающимся из глубины здания неярким светом. Он успел сделать только шаг. Уложив труп у стенки, Жано и Макс, тенями мелькнули в проеме двери. Время опять замедлило ход. Наконец в проеме появилась фигура командира. Жест рукой 'чисто сработали' был четко виден на свету. Облегченно вздохнул, осторожно подвигал плечами, разминая мышцы, затекшие от долгого ожидания, при этом наблюдая, как командир с Максом шли к последнему объекту зачистки, двум отдельно стоящим домикам. Затем медленно развернул ствол пулемета в их сторону. Замер, в ожидании. Один из домиков оказался нежилым, так как они, прошли мимо него сразу ко второму. Остановились, перебросились словами, после чего, последовал короткий взмах рукой. Командир подзывал меня к себе. Спустившись, направился к ним.

– Давай, парень. Твоя очередь работать, – шепнул мне командир, как только я подошел к ним.

Никак не ожидал я подобного предложения. Вопросительно посмотрел сначала на него, потом на Макса. Мой взгляд выражал только одно: 'не ослышался ли я?'. Макс утвердительно кивнул головой. Облизнув моментом пересохшие от волнения губы, сделал шаг, нажал на ручку двери. Легко, без скрипа, она отворилась, раскрывшись на всю ширину. Прислушался, внутри стояла тишина. Затаив дыхание, скользнул внутрь. Замер, услышав идущий из глубины дома звук. Вслушался. Кто-то храпел. Зафиксировав его направление, осторожно шагнул раз, другой. Ухо уловило еще один звук. Чье-то мерное дыхание, где-то рядом. Неожиданно в голове сложилась ассоциативная цепочка. Тьма. Запах жертвы. Возбуждение. Внезапно ощущения, слившись воедино, зажгли во мне нечто похожее на охотничий азарт. Сердце неистово забилось, тело напряглось, готовясь броситься на добычу. Я даже не пытался бороться с захлестнувшими меня ощущениями, потому что они не только не казались мне странными, а даже более того, естественными, как и раскинувшееся вокруг меня разноцветное пространство. Энергия и азарт, как борзые псы, учуявшие добычу, уже во всю рвали с поводка. Я видел все вокруг до мельчайшей детали, даже мышь, скользнув секунду тому назад в норку, не осталась незамеченной. Мои движения стали скользящими и стремительными. Миновав коридор – тамбур с вешалкой, я вышел на середину большой комнаты. У меня за спиной, на полу, прислонившись к ближайшей ко мне стене, сидела молодая женщина, находящаяся в глубоком наркотическом трансе. Я просто это знал, как и то, что она беременна и недавно имела половой контакт, но больше меня интересовала спящая пара, расположившаяся на большой кровати, занявшей почти треть комнаты. В мужчине было столько здоровой, бьющей через край, жизненной энергии, что у меня просто слюнки потекли. Щупальца, стремительно прорезав воздух, уже коснулись его ауры…. И тут по ушам ударил резкий звук. Это вопила неожиданно проснувшаяся женщина, увидев меня. Я еще успел отметить буйный выброс красок ее ауры, как меня выбросило обратно в материальный мир. Обратный переход никак не повлиял на мои ощущения зверя, настигнувшего добычу. Кровь стучала в висках множеством молоточков, из глубины сердца поднялось что-то темное и тяжелое, заворочалось в груди…. Ствол ручного пулемета поднялся сам собой. Подружка бандита, все поняла правильно, молнией слетев с кровати. Мужчина оказался не столь расторопен. Он еще только приподнимался, стряхивая сон и пытаясь понять, что происходит, когда короткая очередь перечеркнула его широкую грудную клетку. Он умер, даже не успев этого понять. В следующую секунду свет залил комнату. Тут же развернувшись с оружием наготове, я увидел