Миротворец - Татьяна Талова

— Проснись, девочка моя… Проснись… Аза, девочка…

Девочка? Даже Сакердон меня по имени называл, а тут…

— О-о-о, — я резко села, — так и знала. Призрак мне говорил.

— Девочка моя, ты разговариваешь с призраками? Разве ты не знаешь, что это может принести несчастье?

— Хватит, Совушка, не надо ерунды.

— Я всего лишь хотела тебя развеселить.

Белая Сова, как и предсказывал Сакердон, нашла меня сама. С Совой мы встретились благодаря, как ни странно, Йоргусу. Какое-то время он думал отдать маленькую меня на воспитание своей давней подруге. Но она не взяла, сказав, что ничему меня научить не сможет. По-моему, у нее вообще за всю жизнь не было ни одного ученика. И действительно, я до сих пор не понимала, что же она умеет делать. Иногда она казалась обычным человеком, иногда думалось, что она, как и Сакердон, почти вечна и знает все. Еще пару раз мы пересекались с ней случайно. Хотя… в ее случае — скорее, неслучайно. Магии как таковой я никогда за ней не замечала, но, как она говорила сама «лес меня слушает, а я — его». Она появлялась незаметно, ступала всегда бесшумно, где бы она ни ходила, белая шаль оставалась безупречно чистой, на Совушку никогда не нападали ни звери, ни люди, она не уставала и могла пройти даже через самое гиблое болото, знала любое растение, умела заговаривать раны и забирать болезни. Йоргус говорил, что она на четверть эльфийка, ушедшая из дому лет в двадцать-двадцать пять и вот уже больше полувека странствующая по миру, а странное имя-прозвище дано ей бабкой, эльфийской друидессой. У меня создавалось впечатление, что в ее жизни было все — и огромное горе, и великое счастье, и бескрайняя свобода, и большая любовь. Она действительно могла найти подход к любому человеку, подобрать нужные слова. На лице застыли морщины, но глаза были по-молодому ясные и живые. И еще она была единственным на моей памяти человеком, который распространял вокруг себя счастье и покой, она одна умела улыбаться так, что даже у самого отпетого негодяя не возникло бы ни одной плохой мысли о ней.

— Здравствуй, — запоздало спохватилась я.

Старушка кивнула, опускаясь рядом со мной на одеяло. Движения у нее были мягкие, плавные, гибкие, что вкупе с внешностью семидесятилетней женщины создавало эффект ее нереальности.

— Давно ж я тебя не видела…

— Да уж…

— Так что тебе призрак сказал?

— Что я должна тебя найти, — припомнила я. — Даже, что я тебя найду. Или ты — меня.

Разговор с Сакердоном никак не желал вспоминаться полностью. Да и вообще — в голове у меня до сих пор стояли серые лица статуй из сна.

— Что ж, все призраки в чем-то схожи — знают много, не говорят ничего.

— Ты скажешь больше? — усмехнулась я, даже не надеясь на положительный ответ.

— А ты меня спросишь? — Совушка наклонила голову, разглаживая складки на юбке.

— У меня слишком много вопросов.

— Я подожду.

Она не скажет. Но заставит ответить меня саму.

— Хорошо…

Я обхватила колени руками и опустила голову. Почему-то это всегда помогало мне сосредоточиться. Допустим, насчет дроу все ясно. Есть загадки, но в целом — ясно. Понятна цель — прийти, найти, забрать и вернуть Темным эльфам нечто, для них важное, «Знание». Меня беспокоило совсем не это. И не пугало. А вот…

— Совушка, я начинаю бояться сама себя.

Белая Сова кивнула. Значит, правильно, что боюсь. Я начала говорить, медленно, снова повторяя то, что крутилось в моей голове уже давно, пытаясь связать все свои опасения воедино.

— Я… Сначала все было вроде бы нормально. У меня получалось то, что раньше требовало гораздо больших сил. Или не получалось совсем.

— Например, стихиаль.

— Ты знаешь?

— Я смотрю твои мысли, — призналась Совушка. — Так будет легче тебя понять.

— Хорошо, — так и вправду будет проще.

— Но ты говори. Соберайся с мыслями.

— Так, — я снова опустила голову. — Еще люди, Совушка…

— А что люди? — не поняла старушка.

— Всё! — я запустила руки в волосы, закрывая глаза, мысленно возвращаясь в прошлое. — Слишком много. Сразу. Даже тех, о которых я и думать-то почти перестала.

— Я попадаю в их число? — улыбнулась Совушка.

— Да, — я открыла глаза, посмотрела на нее и снова закрыла. — Это можно было бы объяснить вмешательством моего учителя, если бы не Сакердон. А он крайне редко покидает свою Башню. А учитель… Йоргус… Он…

— Он боится за тебя.

— Знаю, — чуть ли не со злостью сказала я. — Настолько боится, что сначала направляет в Эрьего, буквально отдает в услужение к герцогу, не спросив даже, что я об этом думаю… А потом…

— Знаю. И еще он тебе врал про дроу.

— А они… не страшные, — я усмехнулась, такого детского оправдания я даже и не ожидала от себя.

— А все правильно, — внезапно поддержала меня Белая Сова. — Не суди о ком-то по чужим словам. Правд много, да своя верней будет.

Ага, верно, но разобраться бы в себе…

— Ты обещала ответить.

— Но ты не задала мне вопрос.

— Задаю. Что заставило Сакердона прилететь ко мне?

— Он же говорил… Предчувствие.

— А… например, Лаэсс почему пошел вместе с Чачей и даже отдал мне свой Амулет Крови? Только долг?

— Не только.

— Тоже предчувствие? Да? Как и русалки, как гадалка из Кирраира, так и все остальные — они видели какую-то угрозу мне?

— Аза…

— Да или нет?

— Да. И я не исключение.

— Тогда я знаю, в чем дело, — прошептала я, глядя как белеет лицо Совушки. — И ты знаешь!

— Тихо, Аза, не думай даже…

— Все вы предлагаете не думать, — я криво усмехнулась. — А как?.. И вообще, вас не поймешь — то думай, то не думай… Совушка, а самый сильный Зов не так-то просто выкинуть из головы.

— Молчи, Аза. Беду накличешь, — когда успел ее голос поменяться? Ни мягкости, ни тепла — впервые на моей памяти! Только страх.

— Уже, — я отвела взгляд, мимоходом удивившись собственному хладнокровию. — Единственный в мире Зов, который чувствует не только призываемые, но и те, кто хоть как-то с ними… взаимодействовал? Так будет верно, Совушка? Пусть у них это и проявляется послабее. Как необъяснимая тревога, к примеру… Смерти Зов.

Я засмеялась. Очень тихо, почти беззвучно, чудом удержав слезы. Истерика. Дождалась, Хозяйка? Ведь опасность внезапна и неотвратима — а ты идешь и идешь вперед. И всех знакомых как огонек болотный колдовской манишь, на пророчества тревожные толкаешь. Зов самой Смерти — это как проклятье всего мира, когда выхода нет и не будет, это ее коса у шеи, когда осталось сделать лишь маленький шаг вперед, чтобы потекла кровь…