Возвращение в Полдень - Евгений Иванович Филенко

– Феликс, – сказал Татор. – Не сочтите за труд, приведите бортовые фограторы в полную готовность.

– Есть, мастер.

– Не подумайте, что после пережитого я вдруг подался в параноики, но Всевышний благоволит осмотрительным.

– Да, мастер.

Кивнув, Татор обратился к Кратову, напряженно застывшему в гостевом кресле.

– Кон-стан-тин, не желаете ли произнести что-либо прочувствованное?

– Давайте поскорее покончим с этим, – проворчал тот.

– Консул, а вы умеете вдохновить на подвиги! – сказал Белоцветов.

– К черту подвиги, – отозвался Мадон. – К черту приключения. В кои-то веки я ужасно хочу попасть домой!

– Что с тобой? – с фальшивой заботой осведомился Белоцветов. – Ты – точно ты, а не подменыш?

Мадон выругался шепотом.

Спустя час все они, кроме Мурашова, которому здесь нечего было делать, и Феликса Грина, вновь принявшего на себя командование, стояли между опор «гиппогрифа» перед грузовым люком. Белоцветов и Брандт были вооружены «смаугами», остальные чем попроще, и хотя не ощущалось реальной угрозы, никакого доверия общему затишью уже не было. Из ангарного люка по пандусу выбрались два десятиметровых многолапых сервомеха и легко, словно бы ничего не веся, посеменили на разгрузку. Все происходило быстро, деловито, без суеты и лишних разговоров, как и замышлялось изначально. Первый сервомех ловко вполз в грузовой отсек и принялся там возиться, между тем как второй остался на подхвате. В проеме люка появился голубой контейнер. Казалось, он плыл по воздуху. На самом деле сервомех, что нес его, для верности обмотавшись вокруг ребристых боков на змеиный манер, из каких-то своих соображений перекрасился в доминирующие цвета. «Походный салон-вагон Его Императорского величества следует к пункту своего последнего назначения», – рассеянно подумал Кратов. Как только главный груз был перемещен на борт «Тави», сервомехи занялись бесхозным содержимым отсека. Кратов твердо решил вернуть грузы отправителю, а уж тот пускай сам решает их участь.

– Всадники, – сообщил Феликс Грин неестественно спокойным голосом.

– Где, где? – засуетился Белоцветов.

– На краю котловины, со стороны красного солнца. Числом трое.

– Что они делают? – спросил Татор.

– Никакой активности.

– Пришли поглядеть, – усмехнулся Кратов. – Убедиться, что мы больше не суем нос в их дела.

– А мы не суем? – уточнил Белоцветов. – Ведь вы толком ничего не объяснили, Консул. Что это за твари, зачем здесь База с Инкубаторами…

– Еще будет время, – сказал Кратов.

Покончив с разгрузкой, сервомехи выжидательно застыли возле ангара. Вздыбленными сверкающими корпусами и распяленными конечностями они напоминали чудовищных техногенных богомолов и выглядели не в пример более грозно, нежели белые треноги Всадников Апокалипсиса.

Все закончилось.

Татор приблизился к потерянно торчавшему в некотором отдалении по колено в снегу Кратову.

– Как я и обещал, – сказал он деликатно, – у тебя, Кон-стан-тин, есть пара часов, чтобы проститься со своим кораблем. – На его смуглое лицо набежала тень. – Я обещал также бутылку доброго вина, которую припрятал Мадон. Однако, по моим сведениям, он вылакал ее вчера с Белоцветовым и… гм… со своим двойником.

– Они проникли к тому в отсек номер два?! – удивился Кратов.

– Нет, – сказал Татор со смущением. – Но отправили ему… как это раньше называлось… передачу. Выяснилось, что у Мадона было припрятано две бутылки емкостью один литр каждая.

– Что ж, – сказал Кратов. – Принципы гуманизма никто не отменял.

4

В каюте Стаса он задержался ненадолго. Стас, помнится, никогда не был барахольщиком, обходился лишь самым насущным. Ничего рассчитанного на долгосрочное употребление в тот рейс он не взял. Стены были пусты. Халат и полотенце в шкафчике, судя по ярлыкам, входили в бортовой комплект. Промерзший мемограф с полочки в изголовье перекочевал в нижний отсек маленького, похожего на ходячую тумбочку кибера на гравигенном приводе. Проницательный Феликс Грин прислал его Кратову на подмогу. Теперь кибер неотступно тащился по пятам, исполняя обязанности мобильного сейфа и, возможно, ненавязчивого охранителя.

Зато вещи Рашиды заняли целых два отсека. И когда только она успела обустроиться?.. Кратов просто сгреб все обнаруженное в каюте пестрое тряпье в охапку и утрамбовал не церемонясь. На свободное пространство отправились не утратившие блеска от времени и неважных условий содержания цацки. Поверх всего легла графия, где были запечатлены Милан Креатор, седой, элегантно небритый, горделивый, и худая остроглазая девочка-подросток с копной черных волос, уже тогда выглядевшая весьма заносчиво. Графия не пережила испытаний и умерла. Теперь это была всего лишь плоская картинка с ненатуральными красками.

Посреди каюты Пазура стояла нераспакованная клетчатая сумка на древней застежке-липучке. Наверное, на Земле остался хотя бы кто-то, кому можно было бы вернуть эту сумку. Ее Кратов без затей приторочил к киберу сзади.

Такая же походная сумка, только поновее и поярче, ждала и в его каюте. Кратову и сейчас не составляло труда припомнить ее нехитрое содержимое. Набор юношеских пустяков, что когда-то казались важными. Разобрать сумку он предполагал в номере на базе «Антарес», в ожидании обратного рейса. Не довелось.

Он не испытывал тех чувств, на какие рассчитывал. Ни жгучей ностальгии по прошедшей юности, ни разочарования. Так мог бы чувствовать себя смотритель музея, освобождающий пространство от старых экспонатов под новую экспозицию. Рассудительная, деловитая опустошенность в душе. И летучая тумбочка за спиной, доверху набитая давно никому не нужным хламом.

Идея посидеть в кресле с бокалом вина теперь казалась ему комическим недоразумением.

Забрать все, что хранило следы человеческого присутствия в мертвой коробке. Выпотрошить ее и убраться.

Как и советовал тахамаук. На то он и пребывал в ранге советника.

Кстати, что он еще успел насоветовать? «Не суйте нос куда не следует. Это вам не нужно».

– Феликс, – позвал Кратов, стоя посреди коридора.

– Консул, – живо откликнулся тот.

– Отзовите своего психопомпа.

– Простите?

– Не знаете, кто такой психопомп?

– Я гуманитарий по первому образованию и знаю, что это проводник душ в царство Аида. Но ваша метафора показалась мне слишком смелой. Кто отважится назвать генерального фрахтователя бестелесной душой?! Я отзову кибера, хотя мне это не нравится. Не понимаю, чем вам не по вкусу его общество. Шума не производит, приглядывает, при случае способен выполнить оборонительные функции. Не люблю, знаете, сюрпризов, особенно внезапных. Всякий сюрприз должен быть хорошо подготовлен и заранее согласован с целевой аудиторией…

– Просто оставьте меня одного.

Помолчав, Феликс Грин вдруг сообщил:

– Всадники удалились. Верно, убедились в чистоте наших намерений. Когда я отзову кибера, вы действительно останетесь один на поверхности планеты.

– Как раз то, что мне сейчас необходимо.

– Надеюсь, вы понимаете, что делаете, Консул.

Кибер крутнулся вокруг оси, словно бы в недоумении,