Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев

нужно, это будет нашим совместным решением, — по-деловому продолжает она. — Есть, конечно, потенциально ещё два способа, но мне бы очень не хотелось переходить к ним в деловом формате. — Она говорит так, как будто на колхозном совещании обсуждает сбор урожая картошки.

— Даже не знаю, что сказать.

— Я потому и обозначила. Если эта задача стоит, давай её решать вместе, — она требовательно смотрит на меня. — Но поставить эту задачу должен ты, как инициатор процесса. Потому что у меня в этом процессе нет ни личной мотивации, ни потенциальной заинтересованности. Особенно последними двумя способами. По крайней мере, пока что, — поправляется она. — Хотя ты мне и нравишься. Именно поэтому я обсуждаю первые два способа.

— Знаешь, наверное, нет у нас такой задачи. — Выдыхаю через пару секунд. — Тот случай, когда мои гайдзинские мозги работают по вашим японским канонам.

— Что за законы? — заинтересованно вскидывается Цубаса.

— Ну это же у вас процесс важнее результата. Только за результат сейчас ратуешь ты, а я почему-то подумал, что меня не устроит сам процесс.

— Как хочешь, — с тщательно скрываемым облегчением пожимает плечами она. — Хотя я б всё нормально сделала, с технической точки зрения. Но раз ты не настаиваешь, набиваться на лишнюю работу не буду. Мне оно вообще ни разу не интересно… Пока что.

* * *

Начальник образовательного процесса Академии Тамагава, Юто Кавасима, был несказанно удивлён, когда без пяти восемь утра к нему зашёл Масахиро Асада.

— Внимательно тебя слушаю, — Кавасима даже привстал из-за стола, указывая посетителю на ближайшее место вплотную. Обычно сюда садились начальники отделений.

— Я по поводу долга. Мне нужно оплатить две с половиной сотни тысяч иен. Я могу задать откровенный вопрос, как ученик учителю?

— Да, — не раздумывая, кивнул педагог. — Останется между нами.

Такой формат общения был одним из стандартов Тамагава. Учащиеся должны были ощущать себя членами большой семьи и, если Академия могла, она всегда неформально шла навстречу.

Видимо, у молодого якудзы было о чём говорить в такую рань, за час до начала свои занятий.

— У меня есть некоторые сложности в семье. Они не могут быть предметом нашего разговора! — Асада поднял ладонь в ответ на невысказанный вопрос. — Срок оплаты вы вчера не обозначили. Спрашивать у отца, получал ли он ваше уведомление, я сейчас не могу. Вместе с тем, я очень не хочу, чтоб о моей семье думали плохо. Какой обычный порядок возмещения подобного ущерба, не дадите консультацию? Чтоб избежать любого недопонимания между нами.

— Интересно. — Начальник образовательного процесса озадаченно протёр очки. — Я оценил твою откровенность… Мы с твоими родителями принадлежим к разным партиям в муниципалитете, если ты не в курсе. Но сразу оговорюсь: всё сказанное здесь останется между нами. Чтоб и у тебя, в свою очередь, не было разных мыслей лично в мой адрес: ты согласен, что я вчера мог разобраться и намного более жёстко?

— При личной заинтересованности в том и в ущерб объективности.

— Да. Но тем не менее?

— Согласен. При желании, могли.

— Ну тогда слушай. Обычно порядок такой…

* * *

Там же. Через пять минут.

— … Я не хочу вас просить.

— Асада, я очень хорошо тебя понимаю. Но наша принадлежность к разным командам не исключает простой человеческой порядочности. Ты хотел откровенности? Получи. Я не в восторге от тебя, как от человека. Ещё более не в восторге я от рода занятий твоего отца и всей его «Семьи», — последнее слово педагог буквально выплюнул. — Но это никак не влияет на моё отношение к тебе, как к ученику.

— Совсем-совсем? — где-то даже весело переспросил белобрысый.

— Хм. Ты прав. Эмоционально, ты мне не очень приятен. Но это никак не скажется на моей позиции, как учителя. В твоём случае, можем сделать так. Сумму я удерживаю из семестровой оплаты за твоё обучение. Но у тебя тогда получается неоплаченным последний месяц.

— До которого ещё, считай, квартал? — мгновенно сориентировался гайдзин.

— Да. И пойми меня правильно. Я поддержу любого учащегося Тамагава, в его искреннем стремлении учиться дальше и возмещать ущерб. Меня впечатляет, что белобрысое недоразумение вроде тебя вносит настолько свежую струю, причём, с благими намерениями. Раньше ты не бросался на защиту других столь рьяно, хе-хе. Ещё и так сломя голову… А хочешь ещё откровенность?

— Буду благодарен.

— Я искренне считаю, что твои бывшие одноклассницы поступили с тобой крайне некрасиво. Но думаю я об этом не вслух, потому тебе это ничего не даёт. Могу лишь морально поддержать по эпизоду: мне бы не хотелось, чтобы из-за четырёх туп… недальновидных особ ты, поддавшись слабости, сменил нравственные ориентиры.

— «Защищай слабых…». Тут можете не волноваться.

— Если бы вы всегда делали, как говорите! — неожиданно разозлился Кавасима. — Это — лозунг для деклараций, действуете вы иначе!

— Извините. Я не в курсе дел семьи. Правда. — Асада осторожно пресёк готовый вырваться наружу поток эмоций.

— Да. Да. — Педагог с силой выдохнул три раза, успокаиваясь. — Мои извинения, сорвался не в твой адрес. К тебе не относится… Суммирую. Мне бы очень хотелось, чтобы та смена вектора твоего развития, которую я наблюдаю сейчас, осталась в силе.

— Спасибо.

— Я не очень люблю тебя и твою «родню», и я сейчас не о родителях — но сделаю всё, чтоб и ты мог развиваться по любому из достойных путей. Это — моя единственная причина текущего разговора с тобой. Как ответ преподавателя на твою попытку откровенного разговора,

— Спасибо. Всё справедливо. Три месяца — этого достаточно.

* * *

Кавасима был доволен.

С одной стороны, быть благородным просто приятно, и для кармы тоже полезно. Помочь не такому уж и плохому пацану — в принципе, дело богоугодное.

С другой стороны, в предвыборном штабе конкурентов явно имел место какой-то разлад. Вон, даже белобрысый пришёл договариваться… О смешной сумме, которую раньше, по слухам, мог за пару недель спустить в различного рода интересных заведениях.

Разумеется, Начальник образовательного процесса Академии Тамагава никак не собирался использовать полученную информацию для политической деятельности. Это было бы просто непорядочно, да и карма такого не прощает.

Но если предположить, что та же карма всегда воздаёт за сделанное, получается, что центробежные явления имеют место не то что в