Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев

Глава 22

— …такая вот жопа. — Резюмирует Кимишима-младшая примерно через полтора часа наших с ней интересных разговоров. — Я бы на твоём месте начала с ноля. Или ты будешь, как моя бабушка всю жизнь.

— А что у нас с бабушкой не так?

— А она смарт использует в функции телефона. Всё. — Тихо ржёт Цубаса, прижимаясь ко мне только для того, чтобы согреться.

— Ну, я всё-таки не такой консервативный. Но я тебя понял… Возможности концентратора по образованию нейронных связей я не использую и на пятнадцать процентов. Слушай, а какой максимально известный процент слияния?

— Мне достоверно известно о сорока пяти. — Чуть подумав, говорит красноволосая. — Эта цифра официально называлась в Академии, предыдущей. Но есть такая тонкость. Каждая новая модель в среднем добавляет по одной функции. И очень многие не стремятся выбирать специализацию сейчас.

— Её потом нельзя будет переиграть? Выбрав, какую фишку качаешь, ты потом не сможешь развиваться в чём-то ином?

— Не совсем так. Развиваться сможешь. Но без концентратора, самоходом… Как в прошлом веке.

— Ну, и в прошлом веке люди как-то добивались вершин в любых областях, — пожимаю плечами. — Без техники.

— Бля, как бы тебе объяснить… Асада, вот ты готов сейчас выбрать одну бабу на всю жизнь? Да, другие тоже возможны, но именно эта — та, с кем ты раз и навсегда в том плане что она главная жена?

— Спаси бог!

— А почему? — моя одноклассница красноречиво поднимает брови и покровительственно смотрит на меня.

— Во-первых, возраст. Во-вторых, ещё вся жизнь впереди, а выбор на гормональном пике по определению не может быть точным… — ещё минуты полторы излагаю резоны.

— Хватит, — перебивает она меня. — Вот ты типичный мужик. Можешь час болтать, но не сказать главного.

— Вообще-то, у нас это говорят о женщинах!

— Шучу, хе-хе. Купился! — вполголоса ржёт собеседница.

Которая в отличие от меня, кажется, спать не хочет.

— Если короче. У тебя в любой момент могут открыться новые возможности, я имею ввиду других тёлок. Которые будут намного привлекательнее, чем любая нынешняя пассия, которую ты выберешь. — Обобщает все аргументы Цубаса.

— Восхищён твоей проницательностью и способностью к обобщениям, — два раза бесшумно хлопаю в ладоши.

— Вот с концентраторами то же самое. — Не обращая внимания на меня, продолжает она. — Все ждут прорыва, который вот-вот должен произойти. Когда количество выбираемых для прокачки характеристик не ограничивается.

— Если дождаться возраста твоей бабушки, можно уже и не успеть в этот поезд.

— Точно. Нельзя заступать за линию. Пока что, нейро-дегенеративные процессы необратимы лет с сорока пяти в среднем. Соответственно, качаться ты заканчиваешь в сорок, это край. Но по факту, у многих уже семья, дети, не до роста…

— Так а чего ты меня терроризируешь? Мне только шестнадцать. Твоими словами, у меня тридцать лет до крайнего срока!

— Чтоб быть готовым в двадцать семь закончить за год новый институт, который только откроется в те годы, к двадцати семи надо профессионально уметь учиться. Согласен?

— М-м-м. Да.

— Но институт — это только твои аналитические приёмы, — продолжает Цубаса. — То есть, чистые мозги. А в случае с концентратором, там ещё и техника управления нейронными связями. О, ты сейчас поймёшь. Можно быть здоровым, как буйвол — но в тебя всё равно не попасть кулаком.

— Другой функционал. Чтоб попасть по мне, надо прокачивать не силу. Ну или не только её.

— Именно. Тут то же самое. Чтоб поймать капэдэ концентратора в идеальной для тебя области, надо иметь не только мозги. А ещё и каналы коммуникации, вкупе с этими самыми приёмами. Генерации нейронных связей.

— Сложно как-то…

— Я уже поняла. Ты в нашей младшей школе не учился, в яслях — тоже. У вас там на севере что, техники такой нет?

— А чёрт его знает. Я ж тебе рассказывал. Себя помню только тут.

— Завтра в ясли пойдём, — резюмирует Кимишима со вздохом. — Если ты согласен. Самый простой и бесплатный способ твоё слияние хотя бы до нескольких процентов поднять. Дальше ты уже сам сможешь. Точно не передумаешь?

— Техника в руках дикаря — груда металлолома. Грубо отказываться от преимуществ цивилизации, — пожимаю плечами. — К тому же, мало ли, вдруг там мне что-нибудь в расширенном формате определят.

— Интересно, а чего твои родители этого не сделали, — задумчиво ступает на тонкий лёд ненужного маршрута далеко не глупая Цубаса.

— Они делали. У меня нейро-карта сменилась. Личная. А после этого я просто все эти процессы саботировал. Да и родители где-то меня считали тормозом, местами просто махнув рукой. Слушай, ты бы не могла не ворочаться?! Кстати, как насчёт спать? Я уже мёртвый…

— Судя по кое-чему выпирающему, ещё вполне живой, — ехидно замечает Цубаса. — Кстати, об этом тоже хотела поговорить. Сейчас, до выборов, это не то чтобы проблема, просто шататься по заведениям, по которым обычно шатаются пацаны, тебе лишний раз точно не стоит. Согласен?

— Мозгами — да, — не спешу влезать в кабалу односторонних обязательств. — Но кто из парней в этом возрасте мозгами думает все сто процентов времени?

— Вот. Я о том же. Интим — дело серьёзное, тут я тебя понимаю. У тебя это точно такая же физиологическая потребность, как и пожрать или посрать. Извиняюсь, — кажется, она совсем не испытывает неловкости и говорит об этом как о каком-то дежурном рабочем вопросе. — А если физиологическая потребность не реализовывается, это в итоге чревато разного вида декомпенсациями. Согласен?

— Ничего себе, ты умная. — Фыркаю. — Я, конечно, такие слова тоже знаю; но то я.

— Я училась в Информационной Академии, — спокойно парирует она. — Кое в чём понимаю. Вот давай договариваться. В свете оговоренных совместных задач, можем вместе решить, что ты завяжешь свою елду на время узелком? Если тебе так нужна это физиология, я не против. Давай внесем и её, как совместную задачу; и будем совместно эту задачу решать. Удовлетворить тебя я могу… — Дальше она называет два способа, от которых у меня почти что глаза на лоб вылезают.

Неожиданно.

— …и давай, если это действительно