Основы медицины, о которых пора забыть - Михаил Глухарев

позволяя крови свободно течь, и призвали старейшин врачей предложить лечение, но им нечего было предложить. Тогда мы сами предоставили лечение, ясно показывая присутствующим интеллектуалам, что врачи, обладающие навыками, подобными моим, должны руководить лечением раненых. Этот человек был в восторге, когда доверил мне заботу о раненых – и он был первым, кто доверил мне их лечение»[133].

Хотя современный мир оценил бы действия римского отца медицины по меньшей мере как преступление против животных[134]. В своем труде «Об анатомических процедурах» Гален подробно описывает правильную подготовку животных для диссекции и вивисекции, проявляя осознанное понимание того, что он проводит эксперименты: «Метод эксперимента следующий»[135]. Например, он объясняет, как подготовил обезьяну, чтобы максимально увеличить результаты диссекции. Гален топит обезьяну, чтобы не повредить шею, а затем лично снимает кожу, чтобы не повредить внутренние органы.

Гален также дает конкретные инструкции по подготовке животных для вивисекции, включая выбор инструментов, размер животного и условия окружающей среды. Он рекомендует использовать молодое животное, чтобы не требовались большие ножи, и фиксировать его на доске, проделав отверстия для шнуров или веревок, которыми связывают конечности. Кроме того, он указывает на необходимость удаления шерсти в области грудины, если она мешает[136].

Гален продолжает описывать конкретные виды разрезов и трудности, с которыми можно столкнуться во время вивисекции, такие как обильное кровотечение. Благодаря своему опыту он предлагает ясные инструкции, включая советы о том, как остановить кровотечение, используя большой и указательный пальцы для удержания грудины. В конце эксперимента сердце становится видимым, пока животное еще живо. Цель эксперимента – «сохранить все его функции неповрежденными, чтобы можно было наблюдать, как животное дышит, издает крики и, если освободить его от уз, снова будет бегать».

Обилие деталей в инструкциях свидетельствует о множестве подобных экспериментов, которые Гален, вероятно, провел лично.

Циркус

Гладиаторская школа в Пергаме дала Галену дальнейшую возможность освоить практические навыки на новых подопытных, необходимые для написания его анатомических и физиологических трудов, а также неплохо укрепила его уверенность в ценности публичных демонстраций. Таким образом, при правильной подаче анатомия легко занимает почетное место на любом выставочном мероприятии, а результаты могут быть впечатляющими и убедительными. Жаль только, дальнейшая судьба обезьяны нам неизвестна. А то публично вылечил, сшив ее обратно, а дальше-то что? Но в эпатаже Галену не откажешь. Вот еще случай:

«Я знаю одного умного и мудрого человека, который выбрал и почтил меня, увидев один из моих поступков: я вскрыл животное, чтобы продемонстрировать органы голоса и органы движения. За два месяца до этого этот человек упал с большой высоты, повредив множество органов в своем теле и полностью потеряв голос, так что его голос превратился в шепот. Его органы были вылечены и восстановились через несколько дней, но голос не вернулся. Когда этот человек увидел то, что я показывал, он обрел доверие ко мне и доверил себя мне. Я вылечил его за несколько дней, потому что знал, где было поражение, и занялся этим»[137].

Что же убедило наивного клиента, так сказать, в могуществе первого лора?

Гален учит своих учеников преодолевать личные чувства по поводу жестокости к животным для того, чтобы практиковать беспристрастный анатомический метод: «Каждый разрез, который вы делаете, должен проходить по прямой линии… и разрез должен проникать глубоко, без жалости или сострадания, чтобы одним движением вы могли обнажить череп животного»[138]. Гален дает этот призыв, потому что считает анатомию «источником совершенной теологии»[139].

Примечательно, что Гален выражает дискомфорт при виде страдающей обезьяны, но не испытывает раскаяния из-за криков свиньи. Напротив, громкие крики усиливают театральный эффект публичной вивисекции, особенно при демонстрации того, как пересечение возвратного гортанного нерва заставляет животное замолчать, что «поражает зрителей». То есть молодому поросенку просто перерезают возвратный гортанный нерв, что прерывает его крик, и это лучшая реклама самого успешного лора эпохи Нерона. Невероятно! Вот он, отец оториноларингологии!

Эти демонстрации проводились в Риме, где Гален в полной мере воспользовался атмосферой, созданной Второй софистикой[140]. Публичные выступления Галена, такие как демонстрация нервов голоса, были бÓльшим, чем просто точное выявление и изоляция соответствующих нервов. Гален понимал, что часть его аудитории будет знакома с некоторыми элементами его экспериментальной методологии и сможет следить за его рассуждениями. Поэтому он апеллировал к интеллектуальным устремлениям своей целевой аудитории, используя приемы, понятные философам, риторам и софистам, которые были знакомы с публичными выступлениями.

Целое шоу с ораторским искусством. Впечатляет, не правда ли?

Циркус

Очевидно, что хорошо выполненная демонстрация, касающаяся таких вопросов, как важная функция и сила речи, помогали потенциальному пациенту выбрать врача. Будущий пациент также мог быть впечатлен демонстрацией анатомической эрудиции, особенно если эти знания напрямую применимы к его собственному заболеванию. Тут тебе впервые показывали и рассказывали, как устроено горло. Для Галена такие демонстрации анатомической науки подчеркивали основополагающую важность этих знаний как для пациента, так и для врача. Заявление Галена о том, что «врачи нуждаются в анатомии в наивысшей степени», не является просто самовосхвалением, но указывает на то, что в Риме нужно было убедить не только пациентов, но и медицинских коллег. Про публичные вскрытия обезьян в контексте великого врача Галена мало кто вспоминает, хотя достаточно любопытно на это посмотреть под другим углм: вспоминал ли о них Джироламо Фабрицио д’Аквапенденте, открывая первый в мире анатомический театр в Падуе, в Падуанском университете, в 1594 году?

In vino veritas

[141]

В Пергаме Гален опробовал и широко использовал свою новую формулу для лечения раненных сухожилий. Он применял ее, как пишет, для лечения ран в нижней передней части бедра, что, по-видимому, было распространенным случаем у гладиаторов. Ранее врачи и тренеры гладиаторов (дидаскалы, обучавшие гладиаторов боевым навыкам) лечили раны, промывая их горячей водой и накладывая пластырь из пшеничной муки, сваренной в воде и масле. Эту процедуру Гален критиковал: пациентов не лечили, а скорее калечили, так как очень немногие из них спасались, «и те оставались хромыми». Сам Гален исключил горячую воду и использовал частые приложения масла вместе с лекарством собственного изобретения – смесью, которую он испытал на своих пациентах и пациентах других врачей в первые дни после возвращения в Пергам. Благодаря этой терапии, как он утверждает, он спас всех гладиаторов, находившихся под его опекой в первый год его практики, тогда как в предыдущие годы многие умирали.

В другом отрывке Гален описывает свою методику лечения тяжелых