В паутине сладкой лжи - Каролина Шевцова

и не сел за руль чертовой машины, а Анна прошла мимо, лишив меня чудесных месяцев депрессии, алкоголизма и работы с мозгоправом.

Уже там, на глубине двадцати метров, сидя в грязном вагоне, я опустил голову на плечо Тины и закрыл глаза. Впервые в жизни мне казалось, что я абсолютно счастлив. И прежде чем по-настоящему уснуть, я почувствовал, как тонкие пальчики коснулись моей руки, а ее голос прошептал:

— Господи, сделай так, чтобы я его не любила.

И только после этого провалился в сон.

Глава 12. Когда наступит завтра

Неделя пролетела, будто ее гнали бешеные собаки. Расставание с Лерой, поездка в Лондон, многочасовые разговоры с сестрой. У нее началась пора мигреней, а вместе с головной болью пришли эти дурацкие сны, в которых со мной каждый раз что-то случалось.

— Крис, прими, что этот малыш уже вырос и роди себе новенького, который не будут спорить с тобой по каждому поводу.

— А если и с ним что-то случится?

— Со мной ничего не случилось.

— Это пока.

— Пока, — устало выдохнул я.

— В смысле?

— В прямом, Кристина. Пока. То есть, до свидания.

Я нажал отбой. Экран телефона вспыхнул, подсвечивая время — на часах три ночи. Спать больше не хотелось, а в голове поселилась глупая мысль: как отнесется к знакомству с моей семьей Тина? Одна верила в гороскопы, другая в Бога. Интересно, подружатся ли они.

Я с нежностью провел пальцами по вбитому в телефон имени — Тина. Моя Тина. В нее как в омут ныряешь с головой, путаешься ногами в вязком илистом дне и понимаешь, что ни за что не выбраться обратно. Страшное чувство. Прекрасное чувство.

С Алевтиной я не созванивался ни разу. Не понимал, как это, говорить с ней по телефону, писать СМС. Но очень ждал нашу встречу и даже купил какую-то ерунду в сувенирной лавке. Логика подсказывала, что в отличие от сестры, ее не обрадует парфюм или очередной шарфик.

В тот день я опоздал на работу, может быть, впервые. Помню, что много думал, крутился, выходил на веранду, хотел курить и говорить хоть с кем-то, хотя ненавидел пустую болтовню и запах сигарет. Ругался про себя, принимал важные решения, отключился на рассвете и в итоге проспал. Смешно.

Или нет.

Разбудил меня не будильник, а незримое ощущение беды. Она тяжелой тучей затянула серое небо, край которого виделся в окне. Половина совещания прошла без меня, на мобильном двадцать пропущенных, Виктор укоризненно смотрит в мою сторону. Под осуждающее молчание я прошел к креслу и кивнул кому-то из компаньонов, лишь бы прервать затянувшуюся паузу.

Мы обсуждали цифры, сводки, прогнозы. Зять передал пару листов исписанного текста, в мое отсутствие он конспектировал каждое слово, но даже это не помогло влиться в работу.

Ощутив теплое покалывания на коже, поднял взгляд, чтобы тотчас увидеть ее. Тина застыла в дверном проеме. Она застенчиво держала поднос с чашками и старательно прятала от меня глаза, как будто боялась выдать себя.

— Андрей, вот контракты. — Лера, сидевшая по правую руку от Виктора, пододвинула мне стопку документов. Натянутая вежливая улыбка не украсила холеного лица. Неестественность мало кому идет, Барбара. К своей чести, Лера вела себя как подобает хорошим коллегам, потому что любовниками мы больше не были.

— Кто-нибудь созванивался с Максом, — в разговор вмешался зять. Он украдкой поблагодарил Тину за чай и продолжил: — Слышал, он ищет новую работу.

— Перебесится и вернется, — отрезал я, когда ставил подпись на одной из страниц.

— Может, Ляля была так добра и утешила бедного Гринберга? Она ведь у нас святая доброта.

— Тина, — тихо произнес я, откладывая очередной лист на край стола. Та, чье имя разрезало густой воздух зала, вздрогнула, но не сделала ни единого движения в мою сторону. — Ее зовут Тина и лучше тебе обращаться к ней по имени. А иначе можешь идти в том же направлении, что и Гринберг, поняла?

Я вернулся к бумагам, всячески игнорируя реакцию Леры, Алевтины, Виктора и еще нескольких сотрудников. Многие из них старались смотреть в сторону и чувствовали себя неловко. Плевать. Плевать на все, даже если мой ответ показался кому-то неуместным. Плевать на все неуместные ответы! Потому что уже в следующую минуту все мои мысли заняло другое. Перелистывая очередной контракт, я наткнулся на странную формулировку, перелистнул страницу, прочитал нужную строчку несколько раз и наконец произнес, тщательно интонируя каждое слово:

— А это что за хрень?!

На столе передо мной лежал договор, условия которого, могу вспомнить наизусть.

Маленькие буквы и разрывающая текст подпись насыщенного синего цвета. Ненавижу синий! В ту минуту ненавидел особенно сильно, Барбара, потому что подписал дарственную и собственноручно подарил свою лондонскую квартиру зятю — Виктору Воронцову. Кстати, я уже говорил тебе, что после свадьбы он взял фамилию сестры?

— Что это, я вас спрашиваю?! — Все присутствующие, включая Тину, таращились на белый прямоугольник у меня в руках.

— Я не вижу, что там, но если ты разрешишь, то… — зять потянулся в сторону дарственной.

— Разрешу? Есть идея получше, я лично зачитаю мои любимые моменты. Вот, посмакуйте хотя бы это… — как можно громче я произнес следующее: — Воронцов…ага…ага, именуемый в дальнейшем Благотворитель, передает личные апартаменты по адресу Этелден-роуд 27, Лондон, Великобритания в пользование Воронцова Виктору Сергеевичу, то есть тебе, Вить, именуемому в дальнейшем Благополучатель. В пользование, безграничное, безвозмездное и бессрочное. И моя подпись, вот, прямо здесь, смотри!

Лист контракта был разорван на две части, те еще на две, после чего я перестал считать, но множество маленьких кусочков бумаги взлетели вверх, плавно паря над физиономиями ошалевших сотрудников.

— Но… это какой-то бред, мне не нужна твоя квартира. Да и зачем, я же всегда могу приехать туда, если мне нужно. Кто-нибудь, — он суетливо крутил головой по сторонам, — объясните, что здесь происходит?!

— Да, Лера. И впрямь. Объясни, Вите, что же происходит, не видишь, моему родственнику скоро станет плохо.

Я развернулся на стуле и посмотрел в холодные