История спасения - Елена Другая

плечи. Ногами немец не бил, кулаками тоже, только ладонями, а они долго не выдерживали. Так он приспособился переносить побои своего бешеного хозяина.

После обеда они вместе приняли душ. Стефан любил воду и мог мыться три раза в день, если было время. Равиль уже перестал его стесняться, поняв полную неизбежность того, что постоянно обнажаться перед ним все равно придется. Он пользовался всеми бритвенными принадлежностями, его мылом, полотенцами. По отношению к нему Стефан был совершенно не брезглив. Он желал делить с этим парнем все: дни, ночи, еду, постель, жизнь. Равиль отчасти это понимал, поэтому не решался открыто высказывать свою враждебность или обиды. Надо было как-то терпеть.

Стефан помог юноше вытереться, осторожно промокнув полотенцем избитые части тела, а потом намазал мазью, которая, кстати, хорошо помогала бы, если б эти порки не происходили так часто. Они пришли в спальню.

— Нам нужно это дело регламентировать, — сказал Стефан и сам, к великой радости Равиля, потянулся за шахматной доской. — Я о том, чтобы назначить определенный день порки, к примеру, один раз в неделю, — уточнил офицер.

— Хорошая мысль! — тут же охотно согласился Равиль. — Я обеими руками за. Только, может, хотя бы раз в десять дней, а не в неделю?

И он тут же опасливо примолк под тяжелым взглядом немца. Но тот, видимо, притомился и больше не мог ни руками махать, ни орать. Стефан предостерегающе покачал головой и предложил:

— Выбери день сам.

— Спасибо за оказанную честь, господин офицер!

Мысли юноши лихорадочно заработали. Так, в какой же день на неделе хозяин мог быть наиболее утомленным? Выбрать пятницу? Но усталость может быть перемешана с накопившимся за рабочие будни раздражением, тогда дороже будет.

— Четверг, — твердо заявил он.

Стефан призадумался, пытаясь понять, чем обусловлена такая твердость в голосе, но понял, что это ему недоступно.

— Обоснуй, — приказал он.

— Просто так сказал, — невинно отозвался Равиль, который прилег на кровать и расставлял фигуры на доске, рассчитывая растянуть партию как можно больше.

— Если у вас устали или болят руки, господин офицер, то я могу переставлять за вас ваши фигуры, — учтиво предложил он, — я ведь совсем не устал, и у меня ничего не болит.

Стефан недовольно зыркнул на него.

— Ох, Равиль, отрежу я тебе когда-нибудь язык и скормлю его Альме. Начинай. Играем блиц.

— Как? — ахнул юноша. — Мне не хотелось бы…

Блиц его совершенно не устраивал. Во-первых, он всегда проигрывал, а во-вторых, вся партия длилась от силы час.

— Блиц, и на поцелуй в губы. И хватит спорить со мной по каждой мелочи!

Продолжать протестовать далее было чревато. Немец не кончил, а значит, злоба в нем еще бурлила, мог и избить, в самом деле. В полном молчании они стали переставлять фигуры. Равиль поражался, как контуженный немец мог так хорошо играть! Он словно знал все ходы наперед! Уже заранее настроенный на проигрыш, Равиль окончательно приуныл. День сегодня был крайне неудачный.

Парень робко протянул руку к офицеру и погладил его по ладони. Говорят, что лаской можно приручить даже бешеную собаку. Но только не этого фашиста, конечно же. Однако он все равно пытался. Мрачное выражение лица Стефана смягчилось, он слегка улыбнулся.

— Переходи, Равиль, — разрешил он. — Смотри на доску, что ты делаешь?

Равиль увидел, что совершил глупый ход, и поспешно переиграл.

— Спасибо, — улыбнулся он в ответ.

— Должен будешь. Когда продуешь, то поцелуешь два раза.

Вроде, хозяин стал слегка подшучивать. А означало это, что партия подходила к концу, а значит, скоро они лягут в коечку, и для Равиля начнется новый виток ада. Хоть бы один день пропустил, не трахал и дал отдохнуть!

— Шах и мат, — объявил Стефан. — Равиль, котенок, ну когда же ты научишься? Ты ведь неплохо играешь!

— Еще разок? — тут же быстро предложил парень вместо ответа.

Стефан потянулся к нему за поцелуями. Парень весьма неохотно обвил его одной рукой за шею, а второй обхватил выпирающий через домашние брюки член мужчины. Для него это обратилось полным кошмаром. Как же юноша был измучен бесконечным битьем и грязным сексом! Он сегодня толком ничего не ел, был весь изранен, а теперь вынужден сам целовать этого зверя в человеческом обличье.

Язык Стефана настойчиво разомкнул его губы и проник юноше в рот. Равиль застонал от отвращения, но так, чтобы казалось, будто бы от удовольствия. Но в данных делах немца было не провести. Он оттолкнул парня и стал раздеваться.

— Радовался бы, что я не старый, не вонючий и не урод! — с некоторой обидой в голосе сказал он.

— Все в порядке, господин офицер, — дрожащим голосом промолвил Равиль.

Он просто цепенел от страха, так как всегда дико боялся этого момента проникновения в свой истерзанный и незаживающий анус.

— Стеф, пожалуйста, — решил попытаться он, — не надо. Давай минет сделаю?

— Ты не сказал «хайль Гитлер», — напомнил Стефан. — Слушай, Равиль, давай хоть раз без твоего нытья. Надоело уже слушать.

Мужчина распахнул на парне халат и опрокинул его на спину. Он гладил все его тело теплыми жесткими ладонями, а потом целовал его всего-всего с ног до головы, чувственно, долго, сладко, словно тая и дурея, катал по простыне и переворачивал, как хотел, словно игрушку, потянулся губами к члену. Парень вздрогнул, но сегодня переборол себя, не сжался и дал пососать. Стефан знал, что юноша сегодня не сможет возбудиться до такой степени, чтобы кончить, потому что помешает этому боль.

Накрыв своим мощным телом, приподняв его ноги, Стефан бережно и осторожно двигался в нем, стараясь быть нежным и не проникать слишком глубоко. Запрокинув голову, вцепившись мужчине пальцами в плечи, Равиль терпел все это и тяжело дышал, постанывая и давясь слезами. Избитая спина его терлась о постель, что еще больше добавляло страданий. Наконец, немец излился, больно сжав его ягодицы, и одновременно вцепившись ему зубами в плечо. Равиль всхлипнул и с облегчением обмяк. Теперь уже точно все!

Стефан поцеловал его в шею и набросил на юношу одеяло.

— Отдыхай, великий мученик, — насмешливо сказал он, одобрительно хлопнув его по бедру.

В это время в дверь постучали. Это Карл, а раз осмелился побеспокоить, значит, кто-то пришел с визитом.

— Господин офицер! К вам пришел господин комендант лагеря. Он ожидает вас в гостиной.

— Блядь! — злобно пробормотал Стефан сквозь зубы подцепленное на восточном фронте колоритное словечко, которое у русских выражало сразу весь спектр эмоций, который мог испытывать человек. — Не было печали. Принесли же черти!

Он быстро влез в штаны, набросил на себя сорочку и поспешно вышел в гостиную. За все