Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

– Черт, как же ты хороша. Ты такая охренительная, когда позволяешь себе все и берешь, что хочешь. Как тебе то, что я с тобой сделал? Ты вкусная, правда? Нравится тебе знать, что эти пальцы только что были глубоко в твоей киске?

От его слов мой клитор снова начинает пульсировать, но в то же время они меня немного пугают. Я все еще борюсь с чувством стыда и смущения из-за того, что мне нравится грубый, грязный секс, и даже сейчас, когда я уже в нем участвую, эти чувства не проходят.

Но даже румянец на моих щеках не может остановить меня от желания большего. С влажным хлопком я вынимаю пальцы изо рта, затем беру его за запястье и притягиваю еще ближе, впиваясь губами в его рот. Его язык снова находит мой, и кажется, он тоже хочет попробовать меня на вкус, смакуя каждую частичку моего возбуждения. Я обхватываю его ногами, и его твердый член оказывается прямо напротив моей чувствительной киски.

– Трахни меня, – выдыхаю я, когда его спрятанный в штанах член трется о мой клитор.

– Да? – Рэнсом двигает бедрами, тесно жмется ко мне, пытаясь усилить трение. – Этого ты хочешь, м-м? Чтобы я тебя трахнул?

Позади меня раздается шум, и я вздрагиваю от неожиданности, прежде чем вытянуть шею и оглянуться.

Кухня соединена с гостиной, а я сижу на островке, спиной к креслу.

Тому самому креслу, в котором все это время сидел Вик.

Каким-то образом я так увлеклась происходящим, что забыла о его присутствии. Он был занят своим ноутбуком, когда я вышла из спальни, но сейчас он отвернулся от него и смотрит на нас с Рэнсомом, пока свет от экрана освещает его лицо.

Мои щеки вспыхивают, и я поворачиваюсь к Рэнсому. Пульс просто бешеный. Я шепчу:

– Вик нас видит.

Взгляд Рэнсома скользит к брату поверх моего плеча, но это его не останавливает. Он оставляет поцелуй во впадинке между шеей и плечом, и снова просовывает руки мне под футболку, медленно, методично перекатывая один сосок между пальцами.

Я подавляю стон и не могу удержаться, чтобы не прижаться к нему, охваченная приятным ощущением.

– Пусть смотрит, – бормочет Рэнсом. – Ты знаешь, Вику не всегда нравятся прикосновения, но это не значит, что он тебя не хочет.

У меня внутри все переворачивается, а по коже бегут мурашки. С тех пор, как я познакомилась с братьями Ворониными, в некоторых ситуациях с Виком мне определенно казалось, что я ему нравлюсь, но его всегда было так трудно прочесть. Когда речь заходит о нем, я вечно теряюсь в догадках.

Но Рэнсом хорошо его знает, и он говорит, что Виктор хочет меня.

Он хочет посмотреть.

При мысли об этом из меня вытекает влага, еще больше пропитывая трусики, а мои внутренние стенки сжимаются. Грязная, порочная сторона меня побеждает, и я снова притягиваю Рэнсома к себе, целуя его еще более жадно, чем раньше.

Я устраиваю шоу для Вика.

Рэнсом смеется мне в губы, как будто точно знает, что я делаю. Он слегка прикусывает нижнюю губу, но не до боли, а затем задирает мою футболку. Но чтобы снять ее, требуется немного усилий, после чего Рэнсом отбрасывает вещицу в сторону, а затем раздевается и сам, обнажая грудь и торс.

Когда я смотрю на него, у меня отвисает челюсть, грудь вздымается. Я не в первый раз вижу его без рубашки, но прошло уже достаточно времени, чтобы это зрелище подействовало на меня как физический удар. Он чертовски великолепен. Все они по-своему уникальны, но Рэнсом всегда был наиболее привлекателен в традиционном смысле, если так можно выразиться. Вик и Мэлис оба обладают какой-то суровой, пугающей красотой, их образы созданы для того, чтобы отталкивать людей, но Рэнсом вызывает желание подойти ближе.

Он ухмыляется, в его глазах вспыхивают желание и веселье.

– Продолжай так смотреть на меня, красавица, и завтра ты не сможешь ходить.

Я всхлипываю и протягиваю руку, желая прикоснуться к нему. Я наслаждаюсь твердостью мускулов его торса и рук, пока он продолжает раздевать меня. Рэнсом похлопывает меня по бедрам, и я приподнимаю их для него, чтобы он мог стянуть с меня шорты и нижнее белье и отбросить их в сторону.

В результате я остаюсь совершенно голой, на кухне, чего, как ни странно, никогда раньше не делала. По крайней мере, не в этой квартире.

Поверхность кухонного стола холодит мне кожу, и Рэнсом на полсекунды отступает назад, пожирая меня взглядом.

– Какая же ты красивая, – бормочет он.

Затем он снова оказывается возле меня и принимается целовать мои плечи, ключицы, шею. Его руки скользят вверх по моим бедрам, разводя их шире, после чего снова скользят вверх, к груди. Он наклоняет голову и берет в рот один сосок, и я задыхаюсь от этого ощущения, выгибаю спину, чтобы предоставить ему лучший доступ.

Ощущение просто потрясающее, внутри меня разгорается пламя, словно лесной пожар, вышедший из-под контроля. Моему телу, кажется, все равно, что за этот вечер я кончила уже дважды, и что это больше раз, чем я обычно получаю. Я чувствую себя ненасытной, изголодавшейся по Рэнсому и всему, что он может мне дать.

– Пожалуйста, – стону я, впиваясь ногтями в спину Рэнсома, пока он перемещается между моими сосками и посасывает их. – Ох, черт, ну же. Я хочу тебя. Дай мне еще.

Он прикусывает маленький бутон, и я выгибаюсь с резким криком.

– Все, что пожелаешь, – обещает он, поднимая голову. – Как я вообще могу тебе отказать?

Рэнсом снова проводит руками по моим бокам, откидывая меня назад на островок. В этом положении, если немного повернуть шею, я могу видеть Виктора, сидящего в кресле. Его взгляд по-прежнему прикован к нам. Голубые глаза сосредоточены, и у меня мурашки бегают по коже, когда я осознаю, что он глядит на нас с той же внимательностью, с какой смотрит на свои экраны, когда работает. Словно ничто не может отвлечь его от этого процесса и нет ничего важнее того, что в данную секунду перед ним.

Это заставляет мое сердце биться быстрее, и в ответ я тоже не могу отвести от него взгляд.

Но тут Рэнсом отходит от меня, оставляя одну, растянувшуюся на кухонном островке.

– Что… что ты?..

Дверца холодильника открывается и закрывается, пока я пытаюсь подобрать слова, и когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, он держит в руках банку вишни и лукаво улыбается.

– Что получится, если смешать вместе две вкусняшки? – спрашивает