Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

накладывающего на брата швы, тверды и аккуратны, я вижу царапины и порез и на нем тоже. Рэнсом выглядит усталым, пусть и пытается сохранять бодрое выражение лица.

Случилось что-то плохое. Что-то, чего они не ожидали, иначе у них был бы какой-то запасной план на такой случай. Я уверена, что появление у меня дома определенно не входило в их планы на этот вечер.

Желудок скручивается в узел, и я опускаю взгляд в пол. Я беспокоюсь об этих парнях, хотя и не уверена, что мне следует это делать. Наверное, не стоит, учитывая все обстоятельства, но, похоже, я ничего не могу с собой поделать. Они у меня под кожей, как и сказал Мэлис ранее сегодня. И, черт возьми, «ранее сегодня» звучит так, будто это был совершенно другой день.

Я снова переключаю свое внимание на Мэлиса. Он морщится от боли – я впервые вижу, чтобы он так сильно реагировал на иглу, которой Виктор протыкает его плоть. Лицо бледное, зубы крепко стиснуты. На лбу блестят капельки пота, и хотя Вик работает так аккуратно и быстро, как только может, этого явно недостаточно, чтобы унять боль.

– Тебе… – Я начинаю говорить, прежде чем успеваю одуматься, затем останавливаюсь, делаю глубокий вдох и пытаюсь снова. – Тебе нужно обезболивающее или что-то в этом роде?

Мэлис качает головой, и, когда он смотрит на меня, уголки его глаз сужаются.

– Нет. Мне это дерьмо не нужно, – выдавливает он. – Что мне нужно, так это чертова выпивка. У тебя есть что-нибудь?

Секунду я колеблюсь, но затем киваю и поворачиваюсь, чтобы пойти на кухню. Это, конечно, раскроет мой секрет, но… обстоятельства вынуждают. Или что-то типа того.

В шкафчике над холодильником у меня припрятана бутылка. Конкретно виски, а еще конкретнее, того самого, который мы пили в ту ночь, когда Рэнсом и Мэлис трахнули меня.

Пальцы крепко сжимают горлышко бутылки, когда я возвращаюсь в спальню и протягиваю ее Мэлису. Он смотрит на этикетку, затем снова на меня, и на его лице что-то мелькает. Нечто такое, что уверяет меня – он понимает важность этого предмета.

В каком-то смысле это глупо.

Я хотела оставить ту ночь позади, забыть о ней, о них и обо всем, что давило на меня. Но все равно пошла и купила эту бутылку. Я даже не большой любитель виски, но в тот вечер мне понравилось, как мы пили его все вместе. Это воспоминание мне дорого.

К счастью, Мэлис ничего не говорит. Он просто делает несколько глотков из бутылки, слегка приподнявшись, чтобы не расплескать жидкость.

Вик бросает на него раздраженный взгляд, но молчит. Секунду спустя он завязывает нитку и обрезает излишки крошечными ножницами из их аптечки первой помощи. После чего снова промывает рану, а затем обматывает ее марлей и медицинским бинтом.

– Готово, – говорит он, откидываясь на спинку стула. – Этого тебе хватит на некоторое время. Придется содержать повязку в чистоте, иначе может начаться инфекция.

Виктор бросает на Мэлиса еще один взгляд, и мне становится интересно, почему он предупреждает его об этом. Может, это уже становилось проблемой раньше? Мэлис определенно создает образ человека, который относится с беспечностью и небрежностью к таким вещам, как собственное здоровье или восстановление после травмы.

– Все будет нормально, Вик, – ворчит Мэлис. Он ставит бутылку на прикроватную тумбочку, а затем начинает отодвигаться к краю кровати, словно собирается встать.

– Подожди. Что это ты делаешь? – спрашиваю я, нахмурившись.

– Нам пора, – говорит он, не глядя на меня. – Не будем тебе больше докучать, раз я уже не истекаю кровью.

Я подхожу ближе к кровати и кладу руку ему на плечо, пытаясь уложить обратно. И учитывая то, что мне удается его сдвинуть на дюйм, он реально дерьмово себя чувствует.

– Не будь дураком, – говорю я ему прямо. – Тебе нужно отдохнуть. Ты буквально только что попал в аварию, и тебя чем-то проткнуло.

Рэнсом тихо смеется, его, похоже, забавляет наша борьба характеров.

– Думаю, это приказ, – произносит он.

Мэлис что-то бормочет себе под нос по-русски, но позволяет мне усадить его обратно.

– В ее словах есть резон, – продолжает Рэнсом, как только голова Мэлиса снова касается подушки. – Тебе лучше немного полежать. Домой все равно не торопимся, так что не имеет значения, уйдем мы сейчас или нет. Гораздо важнее, чтоб ты отдохнул.

– Да, – соглашается Вик, кивая. Затем он бросает взгляд на меня. – Уиллоу, можно мне воспользоваться твоей ванной? Я хочу вымыть руки.

– Да, конечно.

Мне даже не приходится указывать ему, где это, поскольку я почти уверена, что он и так знает, где моя ванная. Учитывая камеры, которые установил Мэлис по его приказу, когда был здесь в последний раз, и всю его… викторовость, так скажем, для меня стало бы большим шоком, если бы он не знал планировку всей моей квартиры наизусть.

Рэнсом выходит из спальни вслед за Виком, и я собираюсь пойти с ними, чтобы дать Мэлису немного покоя. Но меня что-то держит здесь, и я колеблюсь, поворачиваясь и глядя на мужчину, растянувшегося на моей кровати.

Я осторожно подхожу ближе и присаживаюсь на край матраса, занимая то место, где только что сидел Виктор.

Странно видеть Мэлиса в таком состоянии. Он, кажется, не совсем… ослаб, но теперь, после травмы, в нем определенно что-то изменилось. Может, дело просто в том, что я никогда раньше не видела его таким тихим. Я помню его кипящим от гнева, буквально вибрирующим от желания ударить кого-нибудь. Он не из тех, кто ассоциируется у меня с неподвижностью.

Но вот он, лежит в моей постели. Не совсем сломленный, но и не совсем целый.

– Тебе нужно что-нибудь еще? – тихо спрашиваю я. – Я могу принести обезболивающее, если виски не помогает. Или, может, воды?

Мэлис фыркает.

– Я в порядке, солнышко, – говорит он. – Мне не в первый раз больно. И не в последний.

– Говоришь так, будто уверен.

Он пожимает плечами.

– Уверен.

– А сейчас сильно болит?

– Бывало и похуже.

Я опускаю взгляд на его тело, отмечая свежую рану и аккуратные швы, наложенные Виктором. Она даже не выглядит неуместной на фоне остального тела. Большая часть торса Мэлиса покрыта татуировками и различными шрамами, некоторые неглубокие и аккуратно зажившие, другие сморщились и выглядят грубыми даже сейчас. Так что я знаю – ему действительно бывало и похуже.

Я с трудом сглатываю, по какой-то причине почти нервничая.

– Ты никогда не хотел жить той жизнью, где тебе не приходилось бы так страдать? – шепчу я.

Мэлис фыркает, издавая горловой звук.

– Не-а. Понятия