Сборник Забытой Фантастики №4 - Алфеус Хайат Веррил

Прежде всего, мы обнаружили, что с увеличением усиления мы можем передавать телепатию на все большие и большие расстояния, пока, наконец, мы не сможем передавать команды из столицы до национальной границы, почти на сто миль. Затем мы обнаружили, что субъекту не обязательно находиться в состоянии гипноза, чтобы получить телепатическую команду. Таким образом, можно было повлиять почти на всех, но особенно на тех, у кого был ровный темперамент. Однако самым необычным из всех было то, что мы сначала окрестили "ближними эффектами", поскольку их передача на расстояние была признана возможной только позже. Если бы после того, как Хаскомб предложил какую-нибудь простую команду большой группе загипнотизированных субъектов, он или я подошли бы прямо к ним, мы испытали бы самое необычное ощущение, как будто какая-то сверхчеловеческая личность повторяет команду угрожающим и подавляющим образом, и, в то время как мы одной частью себя чувствовали, что мы не могли выполнять команду, с другой стороны мы чувствовали себя так, как будто мы были лишь частью команды или чего-то гораздо большего, чем мы сами, тем, что командовало нами. И это, утверждал Хасеомбе, было первым реальным началом сверхсознания.

Бугале, конечно, нужно было все обдумать. Хасеомбе, помня о старом тибетском молитвенном колесе, предположил, что в конечном итоге он сможет вызвать гипноз у всего населения, а затем передать молитву. Это гарантировало бы, например, что ежедневная молитва действительно произносилась всем населением и, более того, произносилась бы одновременно, что, несомненно, значительно повысило бы ее эффективность. И это дало бы возможность во времена бедствий или сражений поддерживать всю совместную молитвенную силу народа в течение длительного времени.

Бугала очень заинтересовался этим. Он видел себя, с помощью этого ментального механизма, внедряющим такие идеи, какие он хотел, в мозговые оболочки своего народа. Он уже увидел себя, желающего отдать приказ и все население, выходящее из транса, чтобы выполнить его. Ему снились сны, перед которыми владелец газетного синдиката, даже директор отдела пропаганды в военное время, был бы бледен и робок. Естественно, он сам пожелал получить личные инструкции по этим методикам и, столь же естественно, мы не могли отказать ему, хотя, должен сказать, я часто испытывал некоторое беспокойство по поводу того, что он может предпочесть, если когда-нибудь решит отказаться от Хаскомба и начать экспериментировать самостоятельно. Это, в сочетании с моим постоянным стремлением убраться подальше от этого места, заставило меня снова озираться в поисках средств побега. Тогда мне пришло в голову, что именно этот метод, о котором у меня были такие мрачные предчувствия, мог бы сам по себе стать ключом от нашей тюрьмы.

Итак, однажды, после того, как Хаскомб разозлился на то, какой потерей для человечества было бы позволить этому великому открытию умереть вместе с ним в Африке, я взялся за дело всерьез.

– Мой дорогой Хаскомб, – сказал я, – вы должны выбраться из этого дома. Что мешает вам сказать Бугале, что ваши эксперименты почти увенчались успехом, но что для определенных проверок в вашем распоряжении должно быть гораздо большее количество испытуемых? Затем вы можете получить отряд из двухсот человек, и после того, как вы настроите их, поддержка будет настолько велика, что в вашем распоряжении будет ментальная сила, достаточно большая, чтобы воздействовать на все население. Затем, конечно, в один прекрасный день мы должны поднять потенциал нашей ментальной батареи до максимально возможного уровня и направить через нее общее гипнотическое воздействие. Вся страна, мужчины, женщины и дети, погрузилась бы в ступор. Затем мы должны приказать нашей экспериментальной группе транслировать сон на неделю. Телепатическое сообщение будет передано каждому из тысяч разумов, восприимчиво ожидающих его, и укоренится в них, пока все население не станет единым сверхсознанием, осознающим только одну мысль – сон, в который мы погрузим их.

Читатель, возможно, спросит, как мы сами рассчитывали вырваться из когтей созданного нами сверхсознания. Что ж, мы обнаружили, что металл относительно невосприимчив к телепатическому эффекту, и приготовили для себя что-то вроде жестяной кафедры, за которой мы могли стоять, проводя эксперименты. Это, в сочетании с колпачками из металлической фольги, значительно уменьшило воздействие на нас самих. Мы не сообщили Бугале об этом свойстве металла.

Хаскомб молчал. Наконец он заговорил.

– Мне нравится эта идея, – сказал он. – Мне нравится мысль, что если мое открытие даст мне возможность сбежать, то я когда-нибудь вернусь в Англию и получу научное признание.

С этого момента мы усердно работали над совершенствованием нашего метода и наших планов. Примерно через пять месяцев все казалось благоприятным для этого. У нас были упакованы провизия и компасы. Мне разрешили оставить свою винтовку, пообещав, что я никогда не буду ее заряжать. Мы подружились с некоторыми людьми, которые ходили торговать на побережье, и получили от них всю возможную информацию о маршруте, не вызывая у них подозрений.

Наконец, наступила ночь. Мы собрали наших людей, как будто для обычной практики, и после того, как был наведен гипноз, начали настраивать их. В этот момент без предупреждения вошел Бугала. Случилось то, чего мы боялись, но не было никаких возможностей предотвратить это.

– Что нам делать? – прошептал я Хаскомбу по-английски.

– Идите прямо вперед и будьте внимательны, – был его ответ. – Мы можем усыпить его вместе с остальными.

Итак, мы поприветствовали его и предоставили ему место как можно ближе к плотным рядам людей. Наконец приготовления были закончены. Хаскомб взошел на кафедру и сказал:

– Все внимание на слова, которые которые вы слышите.

Тела людей слегка напряглись.

– Спать! – сказал Хаскомб. – Сон – это приказ, прикажи всем на этой земле спать беспробудно.

Бугала вскочил с восклицанием, но вводная уже начала действовать.

Мы, благодаря нашей металлической защите, были неуязвимы. Но Бугала был поражен всей силой ментального потока. Он беспомощно откинулся на спинку стула. Несколько минут его необыкновенно сильная воля сопротивлялась этому приказу. Хотя он не мог пошевелиться, его сердитые глаза были открыты. Но в конце концов он сдался и тоже уснул.

Мы, не теряя времени, отправились в путь и много прошли по безмолвной стране. Люди сидели кругом, как восковые фигуры. Женщины сидели и спали у своих ведер с молоком, а корова к этому времени была уже далеко. Толстобрюхие голые дети спали за своими играми. Дома были полны людей, которые спали прямо вокруг своей еды, напоминая знаменитую картину Вордсворта.

Итак, мы пошли дальше, чувствуя себя довольно странно и едва веря в это морфическое состояние, в которое мы ввергли народ. Наконец мы