Сказки и легенды Систана - Народные сказки

И снова они стали беседовать друг с другом, и снова прокричал петух. Наджма сказал опять:

Языка и гребня чтоб тебе лишиться!Чтоб тебе по всей вселенной осрамиться!В миг, когда с моей любимою я рядом,Ты опять орешь, проклятая ты птица!

После этого петух замолчал и больше уже не раскрывал рта. Наступило утро, и Наджма возвратился в тюрьму. А теперь послушай о том, как проклятый Фалишт-ата понял, что Наджма каждую ночь ходит в замок к девушке. И на следующую ночь, он в десять вечера приехал и начал стеречь замок. Когда наступил вечер, Наджма вышел из тюрьмы, направился в замок к девушке, девушка вышла на стену и сказала так:

О гранат мой нежный, сладкий, ты из ночи в ночьНе ходи ко мне в покои. Больше мне невмочьПринимать тебя; ведь ночью этот дом не спит!Берегись, ступай отсюда поскорее прочь!

Наджма понял, что замок стерегут со всех сторон, вернулся обратно в темницу и в эту ночь до утра считал звезды на небе.

На следующий день он все утро провел в темнице, а когда наступило время послеобеденного намаза, пошел в замок.

Пришел в замок, и, когда наступил вечер, снова, откуда ни возьмись, появился Фалишт-ага с десятью всадниками. Они окружили замок. Увидел это Наджма и говорит девушке:

— А эти десять всадников в чем провинились? Они ведь ни при чем, во всем виноват Фалишт-ага. Выйду-ка я на стену замка, пропою им стихи, пусть они поймут, что зря меня дожидаются, и идут домой.

Вышел он на стену замка и сказал такие стихи:

Эй, вы, всадники, не спите, караул несите!Никуда не уходите, караул несите!Я с любимой — сердцем к сердцу, вы же, коль хотите,Нас без толку стерегите, караул несите!

Фалишт-ага подумал: «Да, напрасно мы здесь стали бы стаять и ждать его. Надо уезжать. Есть только один способ избавиться от Наджмы: подружиться с ним и тайком подсыпать ему яду».

Отпустил своих слуг, и сам уехал. А Наджма всю эту ночь провел в играх со своей возлюбленной, а когда наступило утро, снова отправился в темницу. Пришел в темницу, а проклятый Фалишт-ага тоже туда явился, стал с ним дружбу заводить, сказал тюремщикам:

— Вы отпустите Наджму, я пойду на базар, поведу его в кофейню, мы поедим вместе.

Увел Наджму оттуда, повел его в кофейню. Подали им обед, они сели. А в отдельную чашку Фалишт-ага подсыпал яду, чтобы подать эту чашку Наджме и отравить его.

А теперь оставь это и послушай о том, как царская дочь, возлюбленная Наджмы, смотрит со стены замка и видит: Фалишт-ага вместе с Наджмой направляется в кофейню. Тут она говорит своей матери:

— Пойдем скорее, чует мое сердце, что сейчас Фалишт-ага отравит Наджму.

Ну, и мать с дочерью взяли узелки с бельем и пошли по направлению к бане. Когда они проходили мимо кофейни, взгляд Наджмы упал на девушку.

И тут Наджма, еще не начав есть, сложил такие стихи:

Куропатка и горлинка с неба на землю летят.Мать и дочь вниз по улице шествуют, в баню спешат.Мать и дочь, лейте воду смелей, не жалейте воды,Быть добычей для дочери, матери верным слугою я рад.

Только он это сказал, как проклятый Фалишт-ага говорит ему:

— Ах, ты дрянь ты такая, чтоб тебе дерьмом подавиться! Ты что это моей двоюродной сестре стихи читаешь?

Сказал он это, а Наджма взял чашку, треснул Фалишт-агу по голове, разбил ему голову.

Фалишт-ага побежал жаловаться царю: мол, о царь, Наджма ударил меня по голове и разбил мне голову. А царь ему в ответ:

— Ну и хорошо сделал, что разбил. Зачем ты идешь к нему? Ты же видел, что Наджму и на виселице не повесить, и мечом не убить. Что ни делали — ничего не выходит. Зачем ты к нему пошел? Мало еще тебе, надо бы, чтоб сильнее ударил!

И снова Наджма вернулся в тюрьму. Ночи проводил в тюрьме, а днем ходил к своей возлюбленной.

И вот однажды царь решил отправиться на охоту, а путь его пролегал по улице, где стояла тюрьма. Наджме сказали: дескать, сегодня по этой улице на охоту поедет царь. Тогда он и говорит тюремщикам:

— Эй, тюремщики! Приведите меня к воротам тюрьмы, мне надо сказать пару слов царю.

Тюремщики замешкались, тогда Наджма говорит:

Стражникам понятна только сила —Чтоб она навек их ослепила!Вот что говорит Наджма влюбленный:Лошадь надо бить, чтоб груз тащила.

Тогда Наджму подвали к воротам тюрьмы. Когда царь проезжал, Наджма произнес такие стихи:

Ты, верность справедливости храня,О шах великий, отпусти меня!Пусть встреча с теми, кто в Ширазе ждет,До судного не остается дня.

Услышал это царь и сказал:

— Отпустите Наджму, что с ним делать, пусть себе идет!

Тюремщики отпустили Наджму. Наджма взял с собой свой коврик и пошел в замок к своей возлюбленной — и живет там в свое удовольствие.

Прошло так десять или пятнадцать дней, проклятый Фалишт-ага снова пошел к царю и говорит:

— Так Наджма и пошел к себе в Шираз! Развлекается в замке у твоей дочери.

Услышал это царь и потребовал к себе Наджму. Наджма пришел, царь велел принести Коран и говорит:

— Я ставлю перед тобой три урока. Если ты их выполнишь, я выдам за тебя свою дочь вместе с богатым приданым. Если же ты не сможешь их выполнить, то поклянись на Коране, что отправишься восвояси.

Наджма поклялся. И тогда сделали так: завязали Наджме глаза, потом царь велел привести несколько верблюдов. Одного из них нагрузили сандаловым деревом, а поверх посадили девушку-царевну. Потом дали повод первого из верблюдов черному рабу и сказали:

— Тяни.

Раб потащил повод, весь караван двинулся, а Наджме говорят:

— Вот идет караван верблюдов, сложи стихи, воспой этот караван.

И Наджма сказал:

Что за верблюды! А груз их — пахучий сандал.Низ — словно сахар, и роза вверху — так ты бы сказал.Царь, чтоб навеки страдальца Наджму погубить,В руки уздечку невольнику черному дал.

— Молодец, молодец! — закричали все.

Так Наджма выполнил первый урок.

Тогда ему задали второй. Собрали толпу девушек, все они накинули на себя белые платки, а у царевны на голове бархатная шапочка. И опять попросили Наджму сказать стихи — а у него по-прежнему повязка на глазах. И Наджма сказал:

Шапочку из бархата девушка надела,Тысяча других — в простых платочках белых.Я и среди тысячи любимую узнаю:Та из них, что в шапочке и чье так стройно тело.

И снова все закричали: «Молодец, молодец!» — и захлопали ладоши.

И тогда царь задал ему третий урок.

Привели верблюда и надели на него железный ошейник. А Наджме дали в руки деревянный меч и говорят:

— Руби этому верблюду голову!

А глаза у Наджмы по-прежнему завязаны.

Наджма потрогал меч — а он деревянный. «О боже, — взмолился он, — это же деревянный меч, что им можно разрубить?! Был бы у меня в руке Зульфикар — другое дело».

И тут услышал он голос Али:

— Руби!

Ударил деревянным мечом и отрубил верблюду голову. Оттащили верблюда, смотрят, а деревянный меч на четыре пальца вошел в землю.

И тут Наджма сказал так:

Наджма, как роза без шипов, как лучшая из алых роз!Наджма, как молодой побег, что спелые плоды принес!Наджма, как храбрый барс в горах, как легкая степная лань!Дела Наджмы у всех поток восторженных исторгли слез!

И царь выдал свою дочь за Наджму и дал за ней богатое приданое.

Семь суток били в барабаны, стучали в бубны — играли свадьбу.

Ну, пусть себе Наджма наслаждается, а ты послушай об отце Наджмы.

Отец Наджмы Мир Наджмаддин нагрузил лошадь всяким добром и скитается из города в город, расспрашивает всех о Наджме. И всякому, кто ему хоть что-нибудь скажет, уделяет немного из своего добра.

Шел он, шел и подошел к Лару.

Смотрит: а там какой-то пастух пасет коров. Подошел к пастуху, поздоровался с ним, услышал ответ, потом говорит.

— Эй, пастух!

— Ну что? — спрашивает тот.

— Нет ли у вас в городе человека по имени Наджма?

— Есть, — отвечает тот. — Человек по имени Наджма был у нас в тюрьме, перенес много всяких невзгод, а потом царь выдал за него свою дочь и семь дней, семь ночей они играли свадьбу.

Ну, Мир Наджмаддин одарил пастуха тем, что у него осталось, отдал ему лошадь, а сам взял его одежду и, опираясь на посох, двинулся в сторону Лара.