Сказки и легенды Систана - Народные сказки

Сказала:

— Да благословит господь, — и ушла.

А Гадоуси воссел на кресле — вне себя от гнева. Его невеста — двоюродная сестра — сидит в уголке. Мать Гадоуси говорит девушке:

— Дитя мое, твой, двоюродный брат гневается, подойди к нему!

Санамбар была очень разумной девушкой, она сказала так:

Разве есть среди людей такой обычай,Чтобы к жениху сама пришла невеста?

Ну что делать? Мать Гадоуси вышла вон, дверь закрыли, и все отправились по домам.

И вот, жених сидит в одном конце комнаты, невеста — в другом, и так они сидели, пока не наступила полночь.

Наконец девушка говорит:

— Двоюродный брат, что с тобой стряслось?

Гадоуси отвечает ей:

Вон отсюда, вон отсюда, вон отсюда,Ты — объедок кызылбаша, ты — паскуда!Ты невинною девицей притворялась,На позор мне в руки ты досталась!

А девушка говорит:

Чтобы твоего здесь, не было и духа;Ты, ублюдок грязный, чья сестрица — потаскуха!Если ты — мужчина, бей клинком как надо!Жемчуг мой нетронутый — для тебя награда!Если же узнаешь, что я тебе солгала,Голову отрубишь — и то мне будет мало!

Гадоуси встал со своего места и несколько раз ударил девушку ногой по голове. Стал метаться, искать меч, но меча не нашел.

И тогда девушку обуяла тоска и она сказала так:

Эй, Хайдар негодный, где ты, где ты скрылся?Почему ко мне на помощь не явился?Лучше б под копытами твоего коняУмерла, и с жалостью ты вспоминал меня.

Гадоуси услышал это и сказал:

— Так вот, значит, был у тебя дружок, вот ты его и вспоминаешь!

Хайдарбек, услышав эти речи,Словно пламя, вырвался из печи.Говорит ей: «Я тебя спасу,Душу в жертву для тебя я принесу».Санамбар в ответ ему сказала:«Проучи-ка этого нахала!»

Хайдарбек вытащил меч и ударил плешака Гадоуси по шее. Изрубил его в куски, а девушку вывел из дома, посадил на коня, довез до развилки дорог и говорит:

— Ты езжай по той дороге, что идет направо, а я пойду попрощаюсь со старухой-матушкой.

Сошел с коня, девушка уехала, а Хайдарбек пошел в конюшню кашмирского судьи, увел оттуда тайком прекрасного коня со всей сбруей, сел на него верхом и приехал к старухе-матушке. И отдал ей все деньги, что у него остались.

Сделал это благое дело, сел на коня и поскакал. Как ни гонит коня — никак не может догнать девушку. В конце концов сошел с коня, зажег спичку, посмотрел: а следов нет, девушка по этой дороге не проезжала. Вернулся он обратно по своим собственным следам до развилки, пустился в путь по левой дороге.

А того-то я не сказал, что девушка, как только Хайдарбек с ней расстался, попала в руки сорока разбойников, которые и повезли ее по левой дороге. Ехали они, ехали и остановились в глухом месте. И стали они тут спорить из-за девушки. Один говорит: она мне достанется, другой говорит: она мне достанется. А девушка сказала:

— Я — один человек, одному я и достанусь.

И вот так они спорили, и пока они спорили, настиг их Хайдарбек. Услышал он, что говорят разбойники, и говорит:

— Что вы спорите! Эта девушка — не безродная, не чужая всем, что вы ее так делите.

И тогда все сорок разбойников бросились на Хайдарбека, а Хайдарбек положил руку на рукоятку меча, выхватил меч и всех разбойников одного за другим отправил в ад.

Санамбар поцеловала руку Хайдарбеку и говорит:

— Да стану я жертвой за твою руку.

И они вернулись к развилке и поехали по правому пути. Наступило утро, и они остановились возле одного источника.

Хайдарбек вынул лук и стрелы и подстрелил несколько голубей. Они зажарили их, поели. Хайдарбек положил голову на колени девушке и заснул.

Оставь их там, а сам послушай немного о Кашмире. Утром мать Гадоуси подошла к дверям брачного покоя, думает: «Посмотрю-ка я, стал мой сын шахом иди нет?»[41]

Открыла дверь и видит: Гадоуси изрублен в мелкие куски, кошки дерутся друг с другом из-за его мяса. Увидела она это и пошла к судье Кашмира. Стала рвать себе волосы на голове по одному и завопила:

— У твоей дочери был любовник! За что ты обрек моего сына на смерть?

Услышал это судья, вынул из мешочка чернильный прибор и написал приказ: собраться всем от двадцатилетних до тридцатилетних. Короче говоря, собрал большое войско. И войску этому приказал двигаться по следам дочери и Хайдарбека.

Теперь послушай о Санамбар и Хайдарбеке. Санамбар поглядела в сторону Кашмира и видит: идет несметное войско, такое, что былинки на земле сосчитать и то можно, а этому войску счета нет. И уронила она слезу на лицо Хайдарбеку.

Хайдарбек проснулся и говорит:

— Сердце мое, вера моя, почему ты плачешь? Может быть, не лежит ко мне твоя душа?

А девушка говорит:

— Душа моя с тобой, но посмотри ты в сторону Кашмира! Хайдарбек посмотрел в сторону Кашмира и увидел, что идет огромное войско. И сказал так:

Пусть идут, ведь счет врагов неваженВитязю, что словно лев отважен!

Тем временем войско подошло близко к ним.

Санамбар сказала Хайдарбеку:

— Я тоже пойду в бой.

Началось сражение. Девушка ощутила в себе могучую силу, выехала на поле брани и стала сражаться. Но тут кто-то из воинов бросил аркан и схватил девушку.

Хайдарбека охватил гнев, и он стал так биться, что никто не мог с ним справиться. Рассек он аркан, который накинули на девушку, и освободил ее. И хотел убить того воина, что метнул аркан. Но девушка сказала:

— Не убивай этого человека, это мой отец.

И когда она это сказала, Хайдарбек бросил аркан и пленил кашмирского судью. И судья Кашмира сказал ему:

— Дитя мое, если ты такой могучий и смелый витязь, почему ты не пришел ко мне сам? Я отдал бы за тебя свою дочь.

А Хайдарбек говорит:

— Если бы я раньше пришел в Кашмир и стал бы у тебя сватать твою дочь, ты сказал бы: «Сожгите его на костре из собачьего помета». Сейчас ты увидел мою силу, потому так и говоришь.

Ну, и судья Кашмира вернулся к тому войску, что у него осталось, и они поплелись обратно в Кашмир. И Хайдарбек вместе с девушкой поехал в Исфахан.

И тогда Хайдарбек сказал Санамбар:

— Девушка, я везу тебя не для себя, а для моего повелителя, шаха Аббаса.

А девушка ему отвечает:

— Если бы я знала, что ты везешь, меня для шаха Аббаса, я бы после того, как ты убил Гадоуси, не позволила тебе перебить полвойска моего отца.

— Любовь моя, вера моя, — говорит Хайдарбек. — Когда мы достигнем Исфахана, позовем шаха Аббаса в гости. Он спросит тебя: «Девушка, кого ты хочешь в мужья — шаха Аббаса или Хайдарбека?» А ты ответь ему: «Во-первых — шах. Во-вторых — шах[42]. А в третьих — да не позволит господь ничьим хлопотам, пропасть втуне». И тогда, я знаю, шах Аббас отдаст тебя мне.

Эти слова немного утешили девушку. Поехали они дальше, ехали, ехали и добрались до Исфахана.

И вот Хайдарбек устроил у себя дома пир. Устроил все, как полагается и позвал шаха Аббаса. Шах Аббас пришел к Хайдарбеку, приветствовал его и услышал ответ. Сели они, подала кушанья, началась беседа о том, о сем, и вот Хайдарбек говорит:

— О шах, я привез с собой девушку — дочь кашмирского судьи. Что ты скажешь?

И тогда шах Аббас сказал, обращаясь к девушке:

— Девушка! За кого ты хочешь пойти — за шаха Аббаса или за Хайдарбека?

Девушка говорит:

— Во-первых — шах, во-вторых — шах, а в третьих — господь да не оставит ничьих хлопот без воздаяния.

Шах Аббас встал со своего места и поцеловал девушку в лоб. Сказал ей:

— Отныне ты — моя дочь, Хайдарбек — мой зять.

Семь суток били в барабаны, стучали в бубны, дули в карнаи — шах выдал Санамбар за Хайдарбека.

И пусть господь исполнит желания всех мусульман так, как он исполнил желания Хайдарбека.

ЛЕГЕНДЫ О РУСТАМЕ

Голос донесся с бескрайних небес, с синего купола дальних небес: «Мудрый рассказчик, дервиш-острослов не надевает на слово оков; страстным влюбленным, тоской обуянным, мчится оно фарсанг за фарсангом, ловко, как заяц, и сладко, как мед…» Шайтан приказал нам посеять табак, куришь — погибнешь, погибнешь и так! Курит Аббас, что в Иране царем, пусть себе курит, да дело не в нем… Слова — это шерсть, я же войлок валяю; слова — молоко, я же масло сбиваю. Ложь безграничная — вот мой рассказ, верблюд на блохе едет в город Шираз. Ива и тополь, сосна и чинар сладких плодов не приносят нам в дар; гранат и айва, померанец и тут сочные щедро плоды нам дают. Хлебом пусть станет вершина Ходжа, в мясную шурпу Хильменд превратится. Явился старик, чтоб шурпой подкрепиться. «Много не съесть мне, — старик говорит. — Стар я, устал я, и почка болит. Съел я три сотни бараньих голов, ножек без счета — а все же не сыт!»