Поцелуй герцога - Элоиза Джеймс

— Мне нравится, как выглядит Оливия, — вмешался Куин. Впервые в его голосе слышались нотки гнева. — Можно сказать, я перед ней преклоняюсь. И думаю, ее манеры безупречны для герцогини.

— Еще бы! — отрезала герцогиня. На ее щеках выступили красные пятна, а черные глаза сердито сверкали.

— О чем вы говорите? — спросила Оливия.

— Вы сделаны из того же теста, что и первая герцогиня, Еванджелина. Он был без ума от нее и слишком поздно понял, что под маской распущенной чувственности скрывается женщина, назвать которую проституткой было бы слишком мягко.

— Мама, — холодно произнес Куин, — ты зашла слишком далеко. Прошу тебя, ради всех нас, выбирать слова и держать себя в руках.

— Ни за что! — Герцогиня была вне себя от ярости. — Герцог Кантервик написал мне до вашего приезда. — Она обернулась к Оливии как взбешенная тигрица, готовая защищать своего детеныша.

Оливия ждала, высоко вскинув голову.

— Вы сообщили моему сыну, что, возможно, ждете ребенка, который станет наследником Кантервика? Заметьте, я ни слова не говорю о том, что вы еще не замужем, а герцог, по слухам, настолько наивен, что вы, должно быть, просто напали на беднягу, к тому же ему едва исполнилось восемнадцать. Все это ужасно неприятно, и я надеюсь, об этом, кроме вашей семьи, никто не узнает, мисс Литтон, потому что все это говорит не в вашу пользу.

— Вы мне угрожаете? — ахнула Оливия.

Герцогиня отступила, но тут же скрестила руки на груди и приняла вызов.

— Конечно, нет. Нам, аристократам, нет нужды прибегать к подобным методам.

Куин молча взглянул на Оливию.

— Наследника не будет, — с трудом произнесла она.

— Мама! — угрожающе воскликнул Куин. — Убедительно прошу тебя сообщить слугам, что утром ты переезжаешь в другой дом. И я имею в виду не наше имение, а шотландское поместье, Килмарки.

К удивлению Оливии, именно она, а не герцогиня выкрикнула «нет!».

Секунду мать Куина хранила молчание. Затем склонила голову и сделала реверанс.

Оливия схватила Куина за руку и встряхнула.

— Ты этого не сделаешь! — крикнула она.

Он нахмурился.

— Я не…

— У нас с твоей матерью есть полное право не соглашаться друг с другом, но ты не должен вмешиваться.

— Я и не вмешивался. Лишь ответил на обвинения. Подобных слов я не потерплю ни от кого. — Он взглянул на мать и повторил, стиснув зубы: — Ни от кого. Тебе следует знать, что любой мужчина в моей семье или посторонний, кто сравнит Оливию с Еванджелиной, будет вызван мной на дуэль.

— Ради Бога! — воскликнула Оливия, хватая его за галстук. — Спустись хотя бы на минуту со своего пьедестала и послушай! Твоя мать ужасно переживает за тебя, а ты угрожаешь отослать ее в Шотландию? Ты ведь не шутил, говоря, что не всегда разбираешься в чувствах?

Герцогиня хотела было что-то сказать, но Оливия даже не взглянула на нее. Она не сводила глаз с Куина.

Он нахмурился.

— Конечно, твоя мать считает, я похожа на Еванджелину во всем, кроме фигуры. Я приехала сюда, помолвленная с герцогом, а когда все ожидали, что ты сделаешь предложение моей сестре, я украла тебя. Твоя мать вошла в комнату и обнаружила нас вдвоем, хорошо хоть, мы не лежали на полу. Я выгляжу как самая ужасная распутная женщина. Если ты собираешься вызывать на дуэль каждого, кто это заметит, то скоро у нас не останется мужчин.

Куин нахмурился сильнее.

— На детей, о которых ты мечтаешь, не останется времени, — безжалостно продолжала Оливия. — Ты будешь носиться по всей стране, нападая на людей, которые лишь высказали очевидное. Не ошибись, потому что они не будут говорить просто так. Десять против одного, они будут наставлять тебе рога за твоей спиной, по крайней мере в течение нескольких лет.

В глазах герцога мелькнуло понимание.

— Разве не видишь? — Оливия отпустила его галстук. — Это не имеет значения. Твоя мать любит тебя. Она не хочет, чтобы у тебя снова появились рога, чтобы за твоей спиной шептались, не хочет для тебя толстую жену. — Она взглянула на герцогиню. — Мне будет трудно простить вас за это.

Куин метнулся к Оливии и заключил ее в объятия, прижимая так крепко, что она едва могла дышать.

— Ты мне нужна, — тихо и свирепо прошептал он, уткнувшись в ее волосы. — Боже, Оливия, как я жил без тебя?

Она обхватила его лицо руками.

— Я твоя, что бы ни случилось.

Дверь в зал закрылась с тихим щелчком, но Оливия даже не обернулась.

— Ты то, чего мне так не хватало. Только рядом с тобой я чувствую себя живым.

— Ты всегда был живым. Ты один из самых чувствительных и любящих людей, которых я знаю. Любой со мной согласится.

Он покачал головой, поэтому Оливия лишь страстно поцеловала его, и этот поцелуй сказал намного больше слов.

Куин уселся в кресло, увлекая за собой Оливию. На этот раз он не остановится, и они оба это знали. Они целовались, пока Оливия не начала дрожать всем телом.

Куин осторожно потянул ее корсет и обнажил ее грудь. Мгновение он хранил молчание.

— Ты самая прекрасная женщина на свете, Оливия. Позволишь?

Она не знала, что он собирается делать, и лишь молча кивнула. Она всегда будет говорить ему «да», хотя знать ему об этом вовсе не обязательно.

Его губы были горячими. Оливия выгнула спину.

Она не знала точно, что произошло потом. Она ожидала услышать свой удивленный тихий вскрик, но этого не произошло. За стеной в зале собрались знатные гости, а она не смогла удержаться от крика, полного страсти.

Не останавливаясь, Куин прикрыл ей рот ладонью.

Оливия укусила его за палец, ее голова кружилась, сердце бешено стучало в груди.

Куин поднял голову и большим пальцем провел по ее соску. В его руках Оливия будто обезумела, по телу пробегали волны жгучего наслаждения.

— Мы не можем делать это здесь, — тихо прорычал Куин.

— Нет? — Оливия вздрогнула, испуганная звуком собственного голоса. — Конечно, нет. — Она собралась встать.

Куин лукаво посмотрел на нее и снова провел пальцем по груди. Ноги Оливии подкосились.

Наконец рука Куина застыла на месте. Оливия с трудом удержалась, чтобы не молить его продолжать.

— Ты уверена, что не носишь ребенка Монтсуррея? — спросил он. В его голосе не было упрека — обычный вопрос.

Она прислонила голову к его груди.

— Уверена.

— Но ведь вы…

Оливия раздумывала, как объяснить ему, не нарушая данного Руперту обещания. Ведь Куин был тем мужчиной, кто отнимет ее у Руперта. И хотя Руперт не желал ее, он к ней привык. Для такого человека потеря будет мучительна. Конечно, Руперт не хотел бы, чтобы Куин узнал о его поражении.