Тирания меньшинства. Почему американская демократия достигла точки перелома - Steven Levitsky;Daniel Ziblatt;

в 1867 году также был создан назначаемый Сенат. В большинстве европейских политических систем XIX века существовали аналогичные верхние палаты, состоявшие из наследственных членов и назначенцев от короны и церкви.

Парламенты повсеместно предоставляли чрезмерную защиту интересам меньшинств. Крайним примером был парламент Польши XVIII века (Сейм), в котором каждый депутат в составе двухсот членов обладал правом индивидуального вето на любой законопроект. Французский политический философ Жан-Жак Руссо считал польскую систему liberum veto (лат. "я свободно возражаю"), по словам одного правового аналитика, " тиранией меньшинства одного". Защитники системы характеризовали ее как "привилегию нашей свободы". Но она привела к остановке политической жизни. В период с 1720 по 1764 год более половины парламентских сессий в Польше были закрыты из-за индивидуальных вето или филибастеров, прежде чем были приняты какие-либо решения. Не имея возможности вести государственные дела или собирать средства на оборону, Польша стала жертвой военных интервенций соседних России, Пруссии и Австрии, чьи армии расчленили ее территорию, буквально стерев Польшу с карты более чем на столетие. (Нефункциональность liberum veto не осталась незамеченной основателями Америки, в том числе Александром Гамильтоном, который привел Польшу в качестве примера " яда", "дающего меньшинству негативное влияние на большинство").

Хотя другие страны избегали liberum veto, в государствах Европы отсутствовали правила, позволяющие прекратить парламентские дебаты, что позволяло небольшим фракциям законодателей регулярно срывать парламентское большинство. Такое поведение, подобное филибастеру, стало настолько распространенным в Европе, что немецкий теоретик права Георг Еллинек в 1904 году предупредил: " парламентская обструкция больше не является простым интермеццо в истории того или иного парламента. Она стала международным феноменом, который, угрожая, ставит под вопрос все будущее парламентского правительства".

Итак, на Западе ранние политические системы ставили выборы и парламенты вне досягаемости народного большинства, обеспечивая не просто права меньшинства, а прямое правление меньшинства. В этом мире монархий и аристократий основанная Америкой Конституция, даже с ее контрмажоритарными чертами, выделялась как сравнительно демократическая.

Однако в течение двадцатого века большинство стран, которые сегодня считаются состоявшимися демократиями, ликвидировали свои наиболее вопиющие контрмажоритарные институты и предприняли шаги по расширению прав и возможностей большинства. Во-первых, они отменили ограничения избирательного права. Всеобщее избирательное право для мужчин впервые появилось в Третьей республике во Франции в 1870-х годах. Новая Зеландия, Австралия и Финляндия стали пионерами в предоставлении женщинам избирательных прав в конце XIX - начале XX века. К 1920 году практически все взрослые мужчины и женщины могли голосовать в большинстве стран Западной Европы, Австралии и Новой Зеландии (Бельгия, Франция и Швейцария медленнее предоставляли избирательное право женщинам).

Исчезли и непрямые выборы. К концу XIX века Франция и Нидерланды ликвидировали влиятельные местные советы, которые ранее выбирали членов парламента; Норвегия, Пруссия и Швеция сделали то же самое в начале XX века. В конце 1950-х годов Франция экспериментировала с избирательной коллегией для проведения единых президентских выборов, но затем отказалась от нее. Избирательные коллегии постепенно исчезли в Латинской Америке. Колумбия упразднила коллегию выборщиков в 1910 году, Чили - в 1925-м, Парагвай - в 1943-м. Бразилия ввела коллегию выборщиков в 1964 году во время правления военных, но в 1988 году заменила ее прямыми президентскими выборами. Аргентина, последняя страна в Латинской Америке с непрямыми президентскими выборами, отказалась от коллегии выборщиков в 1994 году.

Большинство европейских демократий также реформировали свои избирательные системы - правила, определяющие, как голоса избирателей преобразуются в представительство . Страны континентальной Европы и Скандинавии отказались от мажоритарных избирательных систем, когда демократизировались на рубеже двадцатого века. Начиная с Бельгии в 1899 году, Финляндии в 1906 году и Швеции в 1907 году, а затем распространяясь по всей Европе, коалиции партий разного спектра успешно продвигали идею пропорционального представительства с многомандатными округами (то есть несколько членов парламента избираются от одного округа), чтобы привести долю партий в местах в парламенте в большее соответствие с их долей голосов избирателей. Согласно новым правилам, партии, набравшие, скажем, 40 процентов голосов, могли рассчитывать на получение примерно 40 процентов мест в парламенте, что, как показал политолог Аренд Лийпхарт, помогает обеспечить большинство на выборах и большинство в правительстве. К началу Второй мировой войны почти все демократические государства континентальной Европы использовали тот или иной вариант пропорционального представительства, а сегодня так поступают 80 процентов демократических государств с населением более миллиона человек.

Недемократические верхние палаты были укрощены или ликвидированы, начиная с британской Палаты лордов в первые десятилетия двадцатого века. Британия пережила политическое землетрясение в 1906 году, когда Либеральная партия одержала убедительную победу на выборах, сместив консерваторов (или тори), которые правили страной более десяти лет. Новое правительство во главе с либералами начало проводить новую амбициозную социальную политику, которая должна была быть оплачена за счет прогрессивных налогов на унаследованное и земельное богатство. Оказавшись в меньшинстве в парламенте более чем два к одному, консерваторы запаниковали. На помощь тори пришла Палата лордов, в которой преобладали консервативно настроенные наследственные пэры. Вмешавшись непосредственно в политику, неизбираемая верхняя палата наложила вето на важнейший налоговый законопроект правительства либералов 1909 года.

По традиции Палата лордов могла наложить вето на некоторые законы, но не на налоговые законопроекты (ссоры по поводу налогообложения спровоцировали Гражданскую войну в Англии в 1640-х годах). Тем не менее Палата лордов проголосовала за амбициозный законопроект о бюджете, нарушив все прецеденты.

Лорды оправдывали этот необычный шаг, утверждая, что их палата является " сторожевым псом конституции". Либеральный канцлер казначейства Дэвид Ллойд Джордж, главный автор законопроекта о бюджете, отверг это утверждение, назвав Палату лордов плутократическим органом - " не сторожевым псом", а скорее "пуделем" лидера Консервативной партии. В своей речи перед ревущей толпой в лондонском Ист-Энде остроумный Ллойд Джордж высмеял аристократов, унаследовавших свои места в Палате лордов, как " пятьсот простых людей, случайно выбранных из числа безработных", и спросил, почему они должны иметь право "отменять сознательное решение миллионов".

Столкнувшись с конституционным кризисом, либералы разработали Акт о парламенте, который должен был лишить Палату лордов возможности накладывать постоянное вето на любые законы. Линии сражения были очерчены. Если Палата лордов лишится права вето, предупреждали консервативные члены, наступит политический апокалипсис. Они опасались не только налогов. Их беспокоили и другие пункты повестки дня либерального большинства, включая планы предоставления католической Ирландии большей автономии, которые консерваторы рассматривали как фундаментальное оскорбление традиционного (протестантского) видения британской национальной идентичности. Лорд Лэнсдаун, консервативный член лордов, предсказал, что принятие Закона о парламенте приведет к тому, что

меры, наносящие непоправимый ущерб нашим самым дорогим институтам. Корона не в безопасности, Конституция не в безопасности, Союз не в безопасности, Церковь не в безопасности, наши политические свободы не в