Девушка раздора - Владимир Григорьевич Колычев

курить не стал, а направился в магазин, расположенный на первом этаже соседнего дома.

— Вот, и куда Бобровникова делась? — спросил он.

— Ну, съесть ее не могли… Может, зашла и ушла.

— Так не приходила она к Лобачеву.

— Может, передумала. Мать дома, страшно стало.

— Может, и ушла. А потом куда делась?

— Ну куда… Если ребенка не забрала, то вопрос.

Магазин небольшой, одно помещение размером с гостиную в стандартной квартире, стеллажи с товаром, холодильные витрины, за прилавком молодая пышная женщина с вьющимися и жесткими на вид волосами. Наверняка магазин пользовался популярностью среди жителей близлежащих домов, но продавщица скучала за прилавком в ожидании покупателей. Только вот что-то не очень обрадовалась посетителям.

— Здравствуйте! А мне бы пачку «Мальборо».

— И мне, — Комов тоже вынул из кармана деньги.

— Ну так и покупал бы кто-нибудь один, — хмыкнула «пышка». — Потом поделитесь.

Степан вопросительно и с удивлением повел бровью. Вроде при капитализме живут, а совковое хамство цветет пышным цветом.

— Ну хорошо, — глянув на Комова, сказал он. — Две пачки.

И ведь не обманулся он в своих предположениях, продавщица действительно обсчитала их — на восемьсот рублей. Сумма небольшая, но курочка, как говорится, по зернышку.

— Это вы правильно рассуждаете, — сказал он. — Чем больше денег с руки, тем легче обмануть.

— Никто вас не обманывал, — фыркнула «пышка». — И вообще… Мелочность мужчину не красит!

— Так мы не совсем мужчины, мы из милиции, капитан Комов! — Федот вынул из кармана «корочки», но раскрывать их не стал.

— Ничего не увидела! — скривила губы продавщица.

Федот хмыкнул, удивленно глянув на нее, раскрыл удостоверение.

— Ну да, милиция… А то тут один корочками Федеральной службы контрразведки хвастался. Бойся, говорит.

— А дальше что? — с интересом спросил Степан.

— А что дальше?… Ну, достал эти корочки, а это удостоверение любителя пива. И пива целую упаковку взял. Веселый такой малый. Полмагазина скупили…

— Скупили? Сколько их было?

— Двое…

— Молодые, взрослые?

— Молодые… А что?

— Вы когда-нибудь видели этих парней?

— Да нет.

— Полмагазина скупили?

— Не полмагазина, конечно, но взяли много.

— Что брали?

— Консервов много взяли, крупу, яйца, масло…

— Мясо? — спросил Степан, глядя на вырезку под стеклом.

— А что, это имеет значение?

— Мясо готовить надо, — сказал Комов. — Я лично это дело не люблю. Ну, если только под настроение…

— Значит, не было у них настроения! Только пиво пить!.. Ну и!.. — Продавщица вдруг зажеманилась, пальчиками поправляя волосы под шапочкой.

— На пиво приглашали?

— Ну, не то чтобы… То есть один приглашал, а другой… У другого совсем настроения не было!..

В магазин вошла женщина, продавщица едва глянула на нее, но протест милиционерам все же выразила.

— Некогда мне, у меня люди!

— Как выглядели эти двое? — спросил Степан.

— Я же говорю, некогда мне!

— Магазин не работает, — сказал Комов, обращаясь к посетительнице. — Обсчитывают здесь, закрываем эту лавочку!

— Как это закрываете? — вскинулась «пышка».

— Когда приходили эти двое?

— Когда приходили?… Ну, днем, где-то в полдень.

— Как выглядели?

— Да как-то не очень. Одежда такая… Никакая! — поморщилась продавщица. — Еще и несвежая, как будто спали в ней на грязной траве. Один лохматый такой, как будто сто лет не стригся… Я бы их чмошниками назвала, но не скажу, вроде и зачуханные, а держались так, как будто кум королю… Или кумы королю?

— Борзо держались? — спросил Комов.

— Да нет, не борзели. Даже как будто боялись чего-то… И мясо они не покупали. Яиц набрали, колбасы, быстро там что-то поджарить, по-холостяцки. И продуктов много брали, как будто на толпу.

— Одежда, лохматый… Может, какие-то приметы? — спросил Степан. — Родинка на носу, шрам на подбородке, татуировка на руке…

Он искал Клячу с его бандой, даже раздобыл фотографии ушедших с ним людей, но все снимки сейчас находились в папке у него в сейфе.

— Татуировок не видела, — качнула головой продавщица.

— Шрамы, родинки, родимые пятна?

У Шапошникова Ильи Максимовича по кличке Тюрбан имелся шрам на подбородке в форме «галочки», Степан знал это точно. У Репы родимое пятно на шее.

— Шрамы… А ожоги?… У одного ожог на ухе!

Степан кивнул. Обожженное ухо у Жужика, но там совсем чуть-чуть, заметно только на мочке правого уха.

— Все ухо?

— Да нет, немного! — «Пышка» тронула пальцем сережку на своем ухе.

— А много и не надо. Спасибо вам, гражданочка, за информацию! — поблагодарил Степан.

— Так уж и быть, не будем вас закрывать, — кивнул Комов, распахивая дверь.

Они вышли, глянули по сторонам, не притаился ли где Жужик с обожженным ухом, закурили.

— За Соломоном до последнего наблюдали, — в раздумье проговорил Степан. — Видели, как он из квартиры выходил, киллерам знак подали.

— Не думаю, что это Лобачев.

— Думаю, что квартиру сняли. В одном с ним подъезде.

— Почему в одном?

— А потому что Татьяну по пути к нему перехватили.

— Заварские?

— Кляча, Жужик. Здесь они, квартира у них тут, время выжидают. С таманскими у заварских большие проблемы.

— И с мозгами тоже, — усмехнулся Федот. — Не понимают, что стволы у них паленые.

— И что женщин похищать нельзя, тоже не понимают.

Из подъезда, в котором жила Бобровника, вышел участковый Михалев, увидел Степана, заспешил к нему.

— Товарищ капитан, ну, где вы? Вскрыли квартиру!.. Нет никого, чисто все!

— Еще одну квартиру нужно вскрыть.

— Какую?

— Пока не знаю. Но поскольку ты, Гена, участковый, с тебя ответ. На один очень важный вопрос. Кто в этом доме сдает квартиру?

Как-то слишком уж лихо развивались события с момента, как убили Соломона. Таракана застрелили, Микулу с его свитой положили, сам Степан чуть не погиб под бандитскими пулями, то одно, то другое. Некогда было искать наблюдательный пункт, с которого убийцы Соломона получили команду на старт. А ведь Степана сразу озадачил этот вопрос, и, похоже, у него появилась прекрасная возможность получить на него ответ. И очень хорошо, если он успеет вырвать Татьяну из рук бандитов до того, как они ее убьют. Если, конечно, она у них.

* * *

Эротическая стоматология закрывается, врач уходит в отпуск и едет на юг. Оксана ничего не заработала, но деньги есть у Бобка. И очень приличные деньги. Сафрон вынужден был расплатиться с ним звонкой монетой.

— Сколько просил, столько и получи, — недовольно сказал он, протягивая Бобку пухлый конверт.

— А чего так уныло? — нахмурился тот.

— А ты думал, танцы с бубнами будут? С каких, интересно, хренов?… Зачем ты Микулу завалил? — в какой уже раз спросил Сафрон.

— А на хрена он к заварским поехал?… И почему Казначей его не грохнул? Потому что договорился он с ним. Против нас. А мы с Костромой конкретно подковались и