Мой бывший враг - Елена Алексеевна Шолохова

Потом сели сами, завели мотор и куда-то поехали. Продышавшись, я перевел взгляд на Руслана.

– И куда ты меня везешь?

– Покатаемся, – процедил он.

– У меня на вечер другие планы.

– Ну извини, – хмыкнул он. – Но мне навалить на твои планы. Лучше скажи, Ромео, с какого перепугу ты сюда притащился?

– А непонятно?

– Непонятно. Вы расстались, нахрен ты к ней прешься? Всё, гуляй. Твой поезд ушёл. И про Таню забудь. Ясно?

– Неясно.

– Ты тупой? Я могу объяснить и более доходчиво, если слов простых не понимаешь.

– Мы с Таней как-нибудь сами разберемся.

– С Таней теперь разбираюсь я, а ты идешь отсюда нах*р. Слушай сюда, пацан, у нас есть два варика. Первый: мы тебя сейчас высаживаем, и ты валишь туда, откуда выполз. И больше ни звонков, ни визитов к ней. Живешь себе спокойно дальше и про неё не вспоминаешь. Второй варик: ты продолжаешь тупить и быковать, мы тебя вывозим в лесополосу, где и прикопаем. Выбор за тобой.

Я поймал взгляд водилы в зеркале. На туповатом лице на миг проступила растерянность или даже испуг. А меня, наоборот, злость взяла. Не за себя, за Таню. Я почему-то думал, по всяким обрывкам чужих разговоров, что этот её босс – нормальный мужик. Спас же её даже от кого-то, помогал, на работу вон принял, но теперь, как понимаю, это всё было не просто так. А тупо для подката. И если он решает свои проблемы вот так, то он просто мудак и трус. И мало ли что тогда он сделает с Таней, если она ему откажет. А она наверняка и отказала – иначе с чего бы ему караулить меня, ещё и с двумя жлобами.

– Есть еще третий варик: вали сам от Тани нах*р. Если б ты ей был нужен, ты бы сейчас был с ней. А не торчал бы у её подъезда с группой поддержки.

Я ждал, когда они остановятся на светофоре или хотя бы перед поворотом чуть притормозят, чтобы выскочить на ходу, но Руслан вдруг коротко цыкнул водиле:

– Двери! И гони давай за Смоленщину куда-нибудь.

Водила немного прибавил газу, но как только выехали за город, втопил на полную, и мы помчались по шоссе на огромной скорости.

Страха я пока не чувствовал. Абсолютно. Никакого. Воспринимал всё это действо как идиотское представление. Не верил просто, что этот Руслан такой отморозок. Не сомневался, что тот лишь пытается меня запугать. В конце концов, он же не Дон Корлеоне какой-нибудь, а врач, владелец клиники. Да и адреналин у меня в крови зашкаливал.

Но ехали мы довольно долго. Уже и огни города исчезли. А потом свернули с шоссе на боковую ухабистую дорогу. Проехали ещё не больше километра в кромешной тьме и остановились. Руслан остался сидеть в машине. Выскочил тот, кто сидел рядом с водилой. Открыл дверцу с моей стороны и буквально выдернул меня наружу. Руслан что-то сказал водиле, и тот тоже вышел. Присоединился.

Не успел я встать на ноги, как они снова меня повалили в снег и начали пинать. Подняться было нереально, как и отползти куда-то по этим сугробам, и я мог только скрючиться в позе эмбриона, пряча пах и закрывая руками голову.

Странно, но вскоре боль от ударов я почти перестал чувствовать. Словно били меня сквозь толстый слой ваты. А затем вообще сознание поплыло. И я, наверное, даже отключился. Потому что в какой-то момент вдруг понял, что меня больше не бьют, а сам я лежу уже на спине, распластавшись на снегу. Ну и чьи-то руки меня обшаривают. По голосу понял, что это Руслан.

Потом услышал, как хлопнули дверцы, и машина отъехала. Стало тихо. Только вот подняться не получилось. Несколько раз я пытался, даже немного прополз, царапая ладони о наст, но затем обессиленно падал в снег. Тяжелая дрема накрывала так, что и сопротивляться не хотелось. Хотелось просто уснуть.

И хотя я почти ничего не чувствовал: ни боли, ни холода, но прекрасно понимал – если действительно усну, то, скорее всего, и не проснусь. Потому что окоченею к утру.

И я полз, через силу, через не могу, к шоссе. А потом даже как-то легче стало. Сел у обочины в ожидании хоть какой-нибудь машины. Потом полез в карманы – и ничего не обнаружил: ни вина, ни кольца, ни телефона… Даже портмоне из внутреннего кармана забрали.

Сколько я так просидел – не знаю. Но довольно долго, и ни одна машина мимо так и не проехала. Тогда я потихоньку поковылял сам вдоль дороги, в ту сторону, откуда приехали. Ноги и руки не ощущал почти, словно это протезы. Но мог двигаться и ладно.

Я брел как чертов зомби. Ничего не чувствуя, не зная толком, куда иду, с одной лишь целью – выбраться туда, где люди. Несколько раз всего мимо проносились какие-то машины, но на мои неуклюжие попытки остановить их никак не реагировали.

Уже стало светать, когда наконец удалось поймать попутку. Мужик на большегрузе подкинул меня до города, и я хоть понял, где нахожусь – на Синюшке. От меня – совсем в другой стороне. Но это уже ерунда, главное – добрались до цивилизации.

– Может, тебя в больницу лучше? – участливо спросил он.

– Не, – я качнул головой и поморщился от внезапной вспышки боли, пронзившей затылок и правый висок. – Домой хочу.

– Где живешь-то?

– За Молодежкой. В Хрустальном.

Мужик присвистнул.

– Нет, пацан, извиняй, так далеко не поеду. Не по пути уже.

– Да ничего. Я сам. Спасибо вам.

Больше ничем я его отблагодарить не мог, к сожалению.

– Может, позвонить кому надо? Друзьям, родителям? Посидишь вон на остановке, приедут за тобой…

В такие моменты, наверное, и понимаешь весь трагизм одиночества.

– Да, спасибо.

Но позвонил я в такси, которого в итоге так и не дождался. Сел в какой-то автобус, потом пересел в другой. До Молодежного с грехом пополам добрался, оттуда снова пешком, но там недалеко.

А когда наконец попал домой, меня просто вырубило. Я даже не разделся толком. Налил себе горячий чай, сел на диван с кружкой, а очнулся спустя сутки.

И вот теперь почему-то болело всё – ни повернуться нормально, ни руку поднять. Да и вдохнуть полной грудью не мог. Казалось, если наберу воздуха чуть больше, ребра раскрошатся. А