Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

— Большинство людей — тупицы.

— Как же здорово, что хозяин — ты! А вдруг это был бы кто-то совсем чужой, что тогда делать?

— Да никакой разницы — ты покорила бы его за две минуты. Перед тобой никто не устоит.

— Очень любезно с твоей стороны.

— Я говорю только чистую правду. Джордж Вашингтон был такой же.

— Значит, ты не станешь возражать, если дядя Крис устроит тут сегодня званый обед?

— Даю свое благословение.

— Ты настоящий ангел! — благодарно вздохнула Джилл. — Судя по всему, этот обед для дяди очень важен. Он пригласил одну очень богатую женщину, которая принимает его у себя, некую миссис Пигрим…

— Миссис Уоддсли Пигрим?

— Да, кажется. Ты что, знаешь ее?

— Очень хорошо знаю. Она тянется к богеме и привечает всех, кто пишет, рисует и так далее. Кстати, я дал Фредди Руку рекомендательное письмо к ней.

— Фредди?!

— Ну да. Он внезапно решил побывать в Америке и пришел ко мне за советом. Отчалил дня за два до меня. Должно быть, теперь уже в Нью-Йорке, если только не двинулся дальше во Флориду — своих дальнейших планов он мне не раскрывал.

Джилл резко приуныла. Как бы ни был хорош Фредди, он принадлежал к завершенной главе ее жизни, которую она изо всех сил старалась забыть. Как думать о нем, не вспоминая Дерека, а это все равно что касаться обнаженного нерва. Поэтому новость неприятно поразила ее. Случайных встреч в Нью-Йорке и без того уже хватало. Сумеет ли она избежать очередной, с Фредди? Трудно найти кого-то милее и добросердечнее, но тонкости и деликатности, столь полезных в щекотливых ситуациях, он лишен начисто. У Фредди что на уме, то и на языке. Инстинкт подсказывал, что при встрече он непременно заговорит о Дереке. А если вспоминать Дерека все равно что касаться обнаженного нерва, то заговорить о нем — хуже, чем этот нерв ущипнуть. Джилл зябко передернула плечами.

Уолли отличался наблюдательностью.

— Ты не обязана с ним встречаться, если не хочешь, — заметил он.

— Ну, вообще-то… — протянула Джилл.

— Нью-Йорк — город большой… Кстати, возвращаясь к захватывающей теме моего жилища… Твой дядя тут ночует, не знаешь?

Джилл благодарно взглянула на него. Вот кто лишнего никогда не скажет. Тактично дал понять, что нежелание встречаться с Фредди — ее личное дело. Взял и легко сменил тему — как приятно!

— Кажется, говорил, что не ночует.

— Что ж, неплохо. Чертовски любезно с его стороны. Интересно, смогу ли я вернуться сюда хотя бы после одиннадцати вечера? К тому времени застолье, наверное, закончится. Насколько я знаю миссис Пигрим, она захочет пойти куда-нибудь потанцевать — плясунья еще та.

— Даже не знаю, как извиняться… — покаянно начала Джилл.

— Не стоит, — отмахнулся Уолли, — все нормально.

Его взгляд упал на каминную полку, уже не впервые в ходе беседы. В спешке Джилл поставила снимок лицом к стене, и Уолли явно ранило такое обращение с его драгоценным достоянием. Не вытерпев, он подошел и перевернул карточку, затем еще постоял у камина, глядя на нее. Джилл про снимок уже забыла, но теперь любопытство вернулось.

— Где ты это раздобыл?

— А, так ты видела? — обернулся Уолли.

— Как раз рассматривала, когда ты вдруг появился и до смерти меня напугал.

— Мне его продал Фредди четырнадцать лет назад.

— Уже четырнадцать?

— Будет в июле, — уточнил Уолли. — Я заплатил ему пять шиллингов.

— Ничего себе! — возмутилась Джилл. — Ну и хапуга! Небось, последние твои деньги.

— Вообще-то, даже чуть больше. У меня было три шиллинга и шесть пенсов. Однако Провидение смилостивилось, и как раз в то утро помощник викария оставил без присмотра ящик для пожертвований на деревенский орган… Воровские наклонности вкупе с лезвием перочинного ножика творят чудеса! Никогда больше деньги не доставались мне так быстро. — Уолли снова глянул на снимок. — Впрочем, тогда я полагал иначе. Пока вскрывал коробку, раз десять умирал мучительной смертью. Ты замечала, как долго тянется время, когда извлекаешь шиллинг и шесть пенсов из чужой кассы? Казалось, прошли века! Ах да, с тобой же такого не бывало.

— Бедняжка!

— Оно того стоило.

— Так и хранишь его с тех пор?!

— Не расстанусь за все миллионы миссис Пигрим! — воскликнул он неожиданно горячо. — Правда, она и не предлагала.

Наступило молчание. Джилл украдкой поглядывала на Уолли и видела его по-новому, чувствуя робость и смущение. Молодой человек будто ожил в ее глазах, обнаружив скрытые глубины своей души.

— Пат умер, — первой подала голос Джилл, ощутив необходимость хоть что-то сказать.

— Мне нравился Пат.

— Подобрал какую-то отраву, бедняга… Кажется, с тех пор прошла вечность.

— А по мне, все было как будто вчера. Интересно, кому теперь принадлежит ваш старый дом?

— Я что-то слышала о новых хозяевах… — задумалась Джилл. Странная неловкость пропала, говорить стало легче. — Фамилия… вроде бы Дебенхэм.

Вновь наступила тишина. Ее нарушил звонок в дверь, словно будильник, рассеявший сон.

— Твой дядя, — кивнул Уолли.

— Ты что, хочешь его впустить?

— Вообще-то, собирался.

— Если дядя тебя увидит, его удар хватит!

— Ничего, пускай глянет на дело в свете арендной платы. Почему бы и мне не получить удовольствие от его проделки?

Уолли вышел из гостиной, и стало слышно, как открывается входная дверь. Джилл ждала, затаив дыхание. Жалость к дяде боролась с мыслью более суровой: «Так ему и надо!»

— О, привет! — донесся голос Уолли.

— Привет-привет! — послышался в ответ знакомый бодрый голос с лондонским выговором. — Слушай, ну и высоко же ты угнездился! Лестница в небеса, да и только. Иду, гадаю, застану ли тебя, и все такое прочее…

Джилл в смятении огляделась, будто зверек в западне. Как ни абсурдно, но каждый нерв ее тела протестовал против встречи с Фредди. От одного его голоса заныли старые раны.

Подбежав к двери гостиной, она прислушалась. В конце коридора невидимый Фредди, судя по шороху, снимал пальто. Она на цыпочках метнулась в другую сторону, к спальне. Окно здесь выходило на широкую крышу, вид с которой так хвалил дядя Крис. Джилл бесшумно выскользнула наружу, прикрыв за собой створку.

2

— Послушай, Мейсон, старина! — воскликнул Фредди, входя в гостиную. — Надеюсь, ты не в обиде, что я так запросто нагрянул? Просто сердце не на месте, дела какие-то мутные творятся, а у меня тут больше ни души, с кем их обсудить. Честно говоря, не очень и надеялся, что ты уже в Нью-Йорке, хотя вроде бы тогда в Лондоне собирался вот-вот домой. Ну, отыскал я тебя в телефонной книге и попытал счастья. Чертовски рад, что ты здесь. Давно вернулся?

— Сегодня днем.

— Я тут уже дня