Ценитель - Сергей Котов

— Он сам — ценитель! — вдруг осенило меня.

Дедушка улыбнулся.

— Признаюсь, я сам поначалу тоже так подумал, — ответил он. — В этом случае он обязан был бы рассказать тебе о назначении вещи после приобретения. А если он этого не сделал — сделка должна была быть признана несостоявшейся, ничтожной. Вещь же становилась похищенной ценителем у ценителя. Ты помнишь, что это значит?

— Он перестал бы быть ценителем… — ответил я.

— Верно, — кивнул дедушка, — я вот тоже до этого додумался. А потом вдруг понял, что есть и третий вариант. Ты ведь сталкивался с амулетом Кадусаса, помнишь? С его помощью самый обычный человек сможет найти всё, что угодно. Если будет знать точно, что искать.

— Подожди… но он ведь проклят! Никто из его хозяев не живёт достаточно долго, чтобы…

— Но никто ведь и не говорит, что он сам был хозяином, — дедушка пожал плечами.

Глава 19

— Очень сложно сделать так, чтобы твоё личное желание найти какую-то определённую вещь совпадало с чьим-то ещё, да? — продолжал дедушка. — Для этого можно использовать верность, честолюбие, желание показать себя… такие вот, человеческие качества.

— Всё равно не понимаю, — я пожал плечами.

— У кого могут быть такие качества, а? — спросил дедушка, продолжая рассуждения. И тут же сами ответил: — у служивых, Гера. А, значит, мы примерно представляем, где искать этого человека. Точнее, его следы. Он сам-то, понятное дело, скорее всего погиб.

Я вздохнул и потёр переносицу. Хоть я и выспался накануне, но голова от этого разговора всё равно начинала «плыть». Какая теперь разница, как именно он добыл информацию о кроссовках? Нам нужно думать, как его одолеть. А это, блин, совсем-совсем не просто! Учитывая всё: его положение, возможности, охранные вещи, которые у него наверняка есть, ну и сами кроссовки. Пускай частично, только в той части, которая не противоречит моей собственной детской мечте — но они ведь всё равно действуют.

— Деда… — тихо сказал я. — Слушай, мне кажется, у тебя стресс. Ну зачем ты во всём этом копаешься, а? Давай начистоту: мы в глубокой заднице. Я даже не представляю, как из неё выбираться. Может, об этом поговорим, а не об истории вещей, а?

Дедушка вздохнул. Потом грустно улыбнулся, глядя на меня.

— Гера, Гера… история как раз и нужна для того, чтобы искать там спасение, — сказал он. — Будешь дёргаться просто так — какой-то шанс у тебя, конечно, будет. Но у нас другая ситуация. Ты прав, у нас большие неприятности. Тебя хочет убить один из самых могущественных людей мира. Причём у него для этого есть очень веская причина, как-то договориться или предложить замену невозможно. Ну и как ты с ним воевать собираешься? Поднять наше сообщество? Да, возможно. Но представь, сколько жертв будет! И среди наших, и среди обычных людей… а, если в какой-то момент достанут тебя — считай, всё кончено. Наступит новый мир, без ценителей.

Я сделал глубокий вдох. Потом медленно выдохнул. Помял виски. Хотелось что-то сказать. Придумать хоть какой-то намёк на работающий план, но голова оставалась совершенно пустой и будто хрустальной.

— Помнишь, что я говорил про амулеты Кадусаса? — спросил дедушка.

— Помню, — кивнул я.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Что это одни из самых злых настоящих вещей, что с таким потеряешь дар ценителя… что-то ещё? — продолжил я.

— Если такая вещь почует того, в чьих интересах на самом деле проводился поиск — она признает его за подлинного хозяина, — тихо произнёс дедушка.

С минуту я соображал. А потом до меня дошло.

— Ты вроде не говорил такого… — осторожно заметил я, — в смысле, раньше.

— Может, и не говорил, — неожиданно согласился дедушка. — Об этом вообще очень мало кто знает. Он, скорее сего, тоже не знал, когда решился на такое. Тогда у нас действительно есть шанс.

— Но… как это сделать? В смысле, технически? — спросил я.

— Для начала надо найти эту вещь, — заметил дедушка. — А потом… есть специальные ритуалы. Разберёмся.

— Ладно, допустим, — кивнул я. — Но как мы искать будем? Где? Надо хоть какую-то ниточку иметь.

— Ты согласен, что он, скорее всего, использовал спецслужбы для решения это задачи? — спросил дедушка.

— Пожалуй… вроде логично. Да и ресурсы такие, какие надо, — кивнул я.

— А с нами на борту, прямо сейчас, находится сотрудник. Из тех, что бывшими не бывают. Причём не из последних, — продолжал дедушка. — Она наверняка что-то знает или хотя бы слышала. Надо просто попытаться как-то разговорить её.

Странное дело: моя ненормальная тяга к Вике прочти прошла. Да, она по-прежнему была мне симпатична — но не настолько, чтобы разные запретные мысли настойчиво мне лезли в голову. И это хорошо, позволяло общаться, как-то узнавать друг друга.

Мы с дедушкой решили не форсировать события. Путешествие обещало быть длительным. Вопреки всем ценительским принципам, нам нужно было попытаться сблизиться с попутчиками.

Впрочем, эта задача не выглядела слишком сложной. Мне действительно интересно было говорить с Викой, про её детство, интересы. И, конечно же, про отца.

— Вы действительно очень похожи, — рассказывала она, пока мы были заняты приготовлением ужина. Такая работа давала хоть какое-то разнообразие, и ко второй неделе я начал потихоньку экспериментировать с кулинарией, стараясь соорудить что-нибудь по вкуснее.

Сейчас мы собрались делать паэлью. Да, морепродукты пришлось взять замороженные, из морозильного ларя — зато очень качественные. Дедушка лично подбирал запас продуктов для эвакуационного контейнера, за что сейчас все были очень ему благодарны.

— Наверно, чисто внешне, — вздохнул я. — Жизни у нас совсем другие.

— Нет, не только, — Вика посмотрела на меня искоса, потом вернулась к рисоварке, куда засыпала тщательно отмерянную специальным стаканчиком порцию крупы. — Он тоже очень любил путешествовать. И вещи качественные… жаль, что ты на испанском не говоришь!

— Почему?

— Мы с папой на испанском говорили. Да я и русского не знала до шести лет! — улыбнулась Вика.

— Серьёзно? — зачем-то спросил я.

Будто с такими вещами можно шутить!

— Серьёзно, — кивнула Вика. — Я вообще не знала, что я русская.

— А кем себя ты считала?

— По