Секс в браке - Елена Ровинская

– Если так, стреляй.

Нервное напряжение последних суток вырвалось громким воплем. Соня мертвой хваткой вцепилась мне в руку, чтоб не позволить встать; она сама плакала.

– Вы знали, что недоверие – это степень, в которой он проявляет свою любовь?

Олег рассмеялся и распахнул руки.

– Давай, стреляй, папа! Я тоже тебя люблю!

Рука, державшая пистолет, упала вдоль тела. Оружие выскользнуло, Дима яростно стиснул зубы, зажмурив на миг глаза.

– Да что ты за уебан такой, а? – пробормотал он сдавленным голосом.

Затем схватил пасынка за футболку и рывком притянув к себе. Олег содрогнулся, пряча от нас лицо.

– Пойдемте, – Кроткий наклонился, подхватил пистолет и кивком велел нам с Сонечкой разобрать детей.

Глава 6.

«Будет ужин – звоните!»

Олег сидел на кухне и без всякого выражения на лице, жадно ел суп.

Если он и волновался, когда Кан всех нас чуть не перестрелял, то уже сумел с собой справиться. Нашу квартиру пока что чистили, и мы решили заночевать здесь. Полный треш и хаос, как в коммуналке.

Макс, Соня, Дима, Олег, дети. И я…

Почему, я всегда единственная, кто умеет готовить?!

Макс мылся с дороги. Соня что-то чирикала. Наверное, спинку помогала тереть…

Дети спали.

Мы трое были на кухне.

Олег ел шумно, жадно, как большинство изголодавшихся молодых парней, которые в любой жизненной ситуации умеют сохранять аппетит. Вот только лицо у него ничего на свете не выражало.

– Контузия, – объяснил мне Макс. – У него плохо со зрительным распознаванием эмоций.

И кратко поведал, что Олег был в плену. Глядя на него, я задыхалась от бессильной злобы и нежности.

Напротив, наклонившись над собственной тарелкой, сидел Дима и медленно, напряженно жевал. Словно надеялся золотой слиток зубами нащупать. Я стояла у плиты и переворачивала котлеты, вполуха прислушиваясь к беседе.

– …то есть, ты просто попросил Колкина и он тебе всей душой распахнулся навстречу, – уточнил Кан.

Олег поднял глаза. По эмоциональности парень мог соревноваться с золотой рыбкой.

– Мы были уверены, что ты мертв… Колкин поначалу подозревал, что за этим стоит мужик, но не ожидал, что это Бикин и прочее. Я попросил его дать мне шанс разобраться. Он мне позволил. Александр Геннадьевич очень хорошо относится к тебе и твоей семье, и… очень хорошо к некоторым друзьям моего Андрея.

– Чего? – возмутилась я. – Он не гомик. Он ко мне самой клинья бил!

– У тебя тогда груди не было, – ласково объяснил Олег.

В свои двадцать лет он был старее, чем Дима в сорок один. Он не любил, – по словам Андрюши, – говорить о том, через что прошел на войне. Но я уже сама догадалась по поседевшим вискам. И было больно, до тошноты, до боли в сердце, до вывернутых кишок. Я думала о собственных сыновьях. О том, что им еще, быть может, предстоит. О том, от чего ни я, ни Дима не сумеем их защитить.

– Окей, ну а ты чего во все это дерьмо полез? – отвлек его Дима. – Тебе заняться нечем? В войнушку не наигрался? Почему ты сразу же не пришел ко мне?!

– Чтоб ты меня пристрелил?

– Я бы никогда этого не сделал. Я бы выслушал.

– Допустим, но что с того? Тогда я не знал, кто и что за этим стоит. И я по-прежнему хотел на тебя работать, – упрямо сказал Олег. – Я думал: щас, соберу доказательств, пойду к тебе. Авария все планы смешала.

– Да, ну?..

– Нет, правда. Когда его жена опять без мыла полезла к Ангеле в жопу, я сразу с Кротким поговорил. Ангела тоже не понимала, что на Ирку нашло, но ты был так занят: ревновал к Соне. Хотя там секса было на пять минут и остальное – лишь обнимашки. Андрей ведь жил с ними. И он всю эту их «любовь» наблюдал. А что до Ирки, Андрей сам лично слышал и много раз, как она твою жену пыталась против Макса настроить. Ангела тебе говорила, Кроткий тебе говорил, что на него бочку катят, я говорил… А ты что всем отвечал? «Ребята, живите дружно!» Ты меня, вообще, всерьез не воспринимаешь!

– Ты в зеркало себя давно видел? – поинтересовался Дима. – Ты свои глаза стеклянные малолетнего торчка, видел? Как тебя вообще воспринимать всерьез?

– Я под тебя кошу, – совершенно серьезно ответил Олег, но Дима решил, что это – прикол такой и весело рассмеялся. Мы только переглянулись и быстро опустили глаза: по мне, так у Олега здорово выходило. Очень даже похоже.

– Смешно! – сообщил Кан, когда насмеялся и мы как-то не решились сказать ему, что пасынок отнюдь не шутил.

– Ты сам говорил: чем ты кажешься отмороженнее, тем больше тебя боятся.

– А еще я тебе говорил: иди в институт, Олега. Учись, человеком станешь. Почему ты этого не услышал?

Он презрительно скривил красивые губы.

– Да че ты начинаешь? – гундящий голос звучал почти по-мальчишески. – Какой институт? Я хочу на тебя работать.

– Кем? Няней?

Кажется, то, каким образом ребята пасынка вернули мне шубы и драгоценности, Дима тоже не одобрял. Мол, не обязательно было бить старушку ногами. Он вообще так себя вел, словно прокурором заделался. Видимо, успел поклясться в чем-то, пока кувыркался с машиной по трассе.

И теперь выполнял.

– Главным по безопасности, – сообщил Олег. – У меня задумка по своей базе охранную конторку открыть. Слежение, все дела. И охрана… Нормальная.

– Я хочу отойти от этого дерьма, – в сотый раз сказал Дима. – Ты слышишь меня?

– Да, слышу. Вот и отходи, я тебя прикрою. Или тебе западло из-за того, что я гомик?

Теперь, когда его могли слышать только свои, Дима дал волю чувствам:

– Ты задолбал уже! Тебе обязательно на всех углах об этом орать?! Спи ты, блядь, с кем хочешь, но молча! Как все нормальные люди!

Олег отодвинул тарелку и, навалившись локтями на стол, в упор посмотрел на Диму.

– Как ты, да?

Тот прокашлялся.

– Ты мог в любое время приехать к нам, я бы вас познакомил. Даже не позвонил ни разу, не поздравил, хотя стопроцентно раньше меня про детей узнал. От своего наблюдательного. У него бы смелости не хватило позвонить мне, не посоветовавшись с тобой.

– А тебе не приходило в голову, что я решил: «У него теперь своя семья. Его настоящие дети! Если я ему нужен, он сам позвонит мне и скажет: «Олега, заедь до нас! Мы теперь, риал родственники. По крови!» Я ведь с радостью бы заехал, в любое время! И сколько раз ты мне позвонил?

– Ты прекрасно знал, что Ангела болела.

– Тем более! Может, я б хотел тебя поддержать? Может, мне тоже было бы не насрать?

– О, господи, – сказал Дима. – У вас это что, семейное? Считать, что вы не нужны, если вас об этом официально не известили? В следующий раз, блядь, телеграмму тебе пришлю! Заверенную нотариусом.

– Да что ты к нам пристал? Какое, к черту «семейное»?