Лирика 30-х годов - Борис Пастернак

Грибоедов

Помыкает Паскевич,Клевещет опальный Ермолов…Что ж осталось ему?Честолюбие, холод и злость.От чиновных старух,От язвительных светских уколовОн в кибитке катит,Опершись подбородком на трость.На груди его орден.Но, почестями опечален,В спину ткнув ямщика,Подбородок он прячет в фуляр.Полно в прятки играть.Чацкий он или только Молчалин —Сей воитель в очках,Прожектер,Литератор,Фигляр?

Прокляв английский клоб,Нарядился в халат Чаадаев,В сумасшедший колпакИ в моленной сидит, в бороде.Дождик выровнял холмикиНа островке Голодае,Спят в земле декабристы,И их отпевает… Фаддей!

От мечты о равенстве,От фраз о свободе натурыУзник главного штаба,Российским послом состоя,Он катит к азиатамВзимать с Тегерана куруры,Туркменчайским трактатомВколачивать ум в персиян.

Лишь упрятанный в ящик,Всю горечь земную изведав,Он вернется в Тифлис.И, коня осадивший в грязи,Некто спросит с коня:— Что везете, друзья?— Грибоеда.Грибоеда везем! —Пробормочет лениво грузин.

Кто же в ящике этом?Ужели сей желчный скиталец?Это тело смердит,И торчит, указуя во тьму,На нелепой дуэлиНелепо простреленный палецДлани, коей писаласьКомедия«Горе уму».

И покуда всклокоченныйВ сальной на вороте ризеПоп армянский кадитНад разбитой его головой —Большеглазая девочкаЖдет его в дальнем Тебризе,Тяжко носит дитяИ не знает,Что стала вдовой.

Глухарь

Выдь на зорькеИ ступай на северПо болотам,КамушкамИ мхам.Распустив хвоста колючий веер,На сосне красуется глухарь.

Тонкий дух весенней благодати,Свет звезды —Как первая слеза…И глухарь,Кудесник бородатый,Закрывает желтые глаза.

Из дремотных облаков исторглаЯркий блеск холодная заря,И звенит,Чумная от восторга,Заревая песня глухаря.

Счастлив тем,Что чувствует и дышит,Красотой восхода упоен, —НичегоНе видит и не слышит,НичегоНе замечает он.Он поет листву купав болотных,Паутинку,БелкуИ зарю,И в упор подкравшийся охотникИз берданки,Из берданки бьет по глухарю.

Может, такжеВ счастья день желанный,В час, когда я буду петь, горя,И в меняУдарит смерть нежданно,Как его дробинка —В глухаря.

Цветок

Я рожден для того, чтобы старый поэтОбо мне говорил золотыми стихами,Чтобы Дафнис и Хлоя в четырнадцать летНадо мною впервые смешали дыханье,Чтоб невеста, лицо погружая в меня,Скрыла нежный румянец в минуту помолвки.Я рожден, чтоб в сиянии майского дняТрепетать в золотистых кудрях комсомолки.Одинаково вхож во дворец и в избу,Я зарей позолочен и выкупан в росах…Если смерть проезжает в стандартном гробу,Торопливая, на неуклюжих колесах,То друзья и на гроб возлагают венок, —Чтоб и в тленье мои лепестки трепетали.Тот, кто умер, в могиле не так одинокИ несчастен, покуда там пахнет цветами.Украшая постельку, где плачет дитя,И могильной ограды высокие жерди,Я рожден утешать вас, равно золотяИ восторги любви и терзания смерти.

Пластинка

Когда я уйду,Я оставлю мой голосНа черном кружке.Заведи патефон,И вотПод иголочкой,Тонкой, как волос.От гибкой пластинкиОтделится он.

Немножко глухойИ немножко картавый,Мой голосТебе прочитает стихи,Окликнет по имени,Спросит:«Устала?»НаскажетНемало смешной чепухи.

И сколько бы ни былоЗлого,Дурного,Печалей,Обид, —Ты забудешь о них.Тебе померещится,Будто бы сноваМы ходим в кино,Разбиваем цветник.

Лицо твоеТронет волненья румянец.Забывшись,Ты тихо шепнешь:«Покажись!..»Пластинка хрипнетИ окончит свой танец.Короткий,Такой же недолгий,Как жизнь.

Осенняя песня

Улетают птицы за море,Миновало время жатв,На холодномСером мрамореЛистья желтые лежат.

Солнце спряталось за ситцевойЗанавескою небес,Черно-бурою лисицеюПод горой улегся лес.

По воздушнойТонкой лесенкеОпустилсяИ повис

Над окномНенастья вестник —Паучок-парашютист.

В эту ночьПо кровлям тесаным,В трубах песни заводя,Заскребутся духи осени,Стукнут пальчики дождя.

В сад,Покрытый ржавой влагою,Завтра утром выйдешь тыИ увидишьЗа ночьНаголоОблетевшие цветы.

На листве рябин продрогнувшихЗаблестит холодный пот.Дождик,Серый,Как воробышек,Их по ягодке склюет.

Петр Комаров

Когда поют петухи

Ты гладишь мне волосы легкой рукойИ брови свои опускаешь в смущенье.А ночь караулит короткий покой,И трудно расстаться нам с ночью такой…Поют петухи в отдаленье.

Лукавая бродит по крышам луна,Кричит за рекой одинокая птица,Береза шумит под окном. А у нас —Минута молчанья, и может онаНа целую вечность продлиться.

Вот так бы сидеть от зари до зари,Чтоб ветви шумели, чтоб ты не скучала.Но гасит рассвет у ворот фонари,И утро встает у речного причала.

Лувен

Я открыл глаза и увидел Лувена.

Здесь, может быть, ЛувенРазыскивал корень женьшеня,Петляя по тропам,Знакомым ему одному,Пока не нагрянетПоследней надежды крушенье,Леса не споютЛебединую песню ему.Здесь только изюбры,Как древние рыцари, бились,Тайгу оглашаяМогучей призывной трубой.Дрожали отроги,Испуганно кедры теснились,Взирая на тотНе впервые увиденный бой;

Здесь лось пробегал,Унося по лесистому склону,Как дар драгоценный,Ветвистое бремя рогов,И ветер кидалсяЗа быстрым сохатым в погоню,И выстрел гремелУ далеких речных берегов.

Но Лувен исчез.Он не бродит в хребтах Дадяньшаня.На тропах безвестныхДавно не осталось следа.Лежит перед намиДорога большая-большая,По которой в тайгуМолодые войдут города.

Им вослед прогремитНеизменная в подвигах слава.И воспрянет природа,Преображенная в сад.Это наш Комсомольск,Это наша Советская ГаваньНад тайгой заповеднойПоднимут свои голоса.

Мы увидим тогда:Выйдут жители в парк   при заводе.Им задумчивый топольНапомнит забытую быль,И появится Лувен.Комсомольцы в седом садоводеНе узнают бродягу —Искателя новой судьбы.

Хехцир[22]