Александр Блок. Творчество и трагическая линия жизни выдающегося поэта Серебряного века - Константин Васильевич Мочульский

А уж там – за той косою —

Неожиданно светла,

С затуманенной красою

Их красавица ждала.

Все детали прибытия кораблей из поэмы переходят в драму: в небе рассыпаются ракеты, гаснет запад и наступают сумерки:

Буйные толпы в предчувствии счастья

Вышли на берег встречать корабли.

Надежды исполняются – корабли приносят людям счастье и волю. Поэма была написана в декабре 1904 года. Поэт верил тогда, что над Россией загорается заря свободы. «Король на площади» кончается разрушением и гибелью; в 1906 году Блок издевается над «несбывшимися надеждами». О разочаровании в революции 1905 года свидетельствует его письмо к Брюсову по поводу «Короля на площади»: «Сам я не вполне ею доволен и с формальной, и с внешней стороны… Техникой я еще мало владею. Боюсь несколько за разностильность ее; может быть, символы чередуются с аллегориями, может быть, местами – на границе старого „реализма“. Но, в сущности, так мне хотелось, и летом, когда я обдумывал план, я переживал сильное внутреннее „возмущение“. Вероятно, революция дохнула в меня и что-то раздробила внутри души, так что разлетелись кругом неровные осколки, иногда, может быть, случайные».

Теперь, читая драму, мы никакого «возмущения» не чувствуем: время унесло налет злободневности – осталась поэтическая сказка, странная и печальная.

«Король на площади», лирическая драма в трех действиях с прологом, такая же запись сна, как и поэма «Ночная Фиалка».

В поэме королева, сидящая за прялкой, очаровывает поэта, погружая его в магический сон. В пьесе – Дочь Зодчего, «высокая красавица в черных тугих шелках», ведет его за собой; душа его предана ее «темным напевам» – и он узнает в ней свою юность, свою первую любовь, свою светлую королеву:

В последний раз – в одичалом мраке —

Я вижу – горит королевский венец

В темных твоих волосах!

Или молнии свет скользнул?

Как озарилось твое лицо!

В горестной музыке, сопровождающей появление Дочери Зодчего, образ Ночной Фиалки, дышащей болотным дурманом, начинает отсвечивать лучами другого видения – «Незнакомки». «Красавица в черных тугих шелках» сливается с «дамой в упругих шелках», в «шляпе с траурными перьями».

Поэт тоскует в мире, охваченном безумием, погибающем в голоде и нищете. В первом действии, в разговоре трех неизвестных, звучат мотивы отчаяния и смерти. «Какое счастье – умереть», – говорит один. «Пойдем одни – жечь и разрушать», – подхватывает другой. Люди ни во что больше не верят. Мир забыл о пророках и поэтах. Его надо предать огню. Второй: «Скажи мне последнее: веришь ли ты, что разрушение освободительно?» Первый: «Не верю». Второй: «Спасибо». – «И я не верю». – Молчат».

Но в этой тьме отчаяния светит одна «безумная фантазия… то, что звали когда-то высокой мечтой». Люди верят, что из моря придут какие-то корабли, и все будет спасено. В предсмертный час человечество охвачено «сумасшедшей мечтой» о красоте, преображающей мир. Символически она воплощается в Дочери Зодчего, которая хочет возвратить юность старому Королю. Она говорит поэту:

Знаю великую книгу о светлой стране,

Где прекрасная дева взошла

На смертное ложе царя

И юность вдохнула в дряхлое сердце.

Во втором действии – первая встреча Поэта с Дочерью Зодчего. Как и «Незнакомка», приходит она, «дыша духами и туманами». «Некоторое время слышна отдаленная музыка моря. В то время как Дочь Зодчего медленно сходит вниз, сцена заволакивается туманом. Мотив «очарованного берега» в «Незнакомке» выражается широким напевом в «Короле на площади».

Поэт

Я вижу берег новой земли.

……………………………………….

Брызги пены морской ослепили меня.

Над морем движешься ты,

И тень кораблей за тобою встает.

Дочь Зодчего

Сказка – вся жизнь для тебя.

Слушай же сонной душой

Сказку о жизни вечерней,

Ты, очарованный мной.

В третьем действии – ожидание кораблей охватывает город радостным безумием. Все громче стучат топоры: это рабочие на набережной строят башню, чтобы пустить ракету, когда появится в море первый корабль. Люди падают мертвыми от тревоги и волнения; другие умирают с голода. Шут, представитель здравого смысла, издевается над мечтателями; над обезумевшей толпой качается его дурацкий колпак, спускаются сумерки. В последний раз является Поэту Дочь Зодчего. «Ветер играет в ее черных волосах, среди которых светлый лик ее – как день». Лирическая тема «узнаванья», превращения «Незнакомки» в «Прекрасную Даму» юных лет разливается звенящей, ликующей песнью. Эти странные, отрывистые реплики, перекличка во мраке взволнованных голосов пронзают сердце.

Поэт

В эту ночь впервые тебя узнаю.

Дочь Зодчего

В последний раз ты видишь меня.

Поэт

Зачем так ярко вспыхнула юность?

Разве скоро жизнь догорит?

Дочь Зодчего

Я над жизнью твоей властна.

Кто со мною – будет свободен.

Поэт

Ты сходила ко мне из высоких покоев,

Ты смотрела, как смотришь теперь, на зарю!

Дочь Зодчего

Прошедшего нет.

Поэт

Но ветер играл в очертаниях сонных,

И я пред тобою – был светлый поэт,

Овеянный ветром твоим.

И в глазах твоих склоненных

Я прочел, что тобою любим.

Дочь Зодчего

Забудь о прошедшем. Прошедшего нет.

(«В бледном свете молнии кажется, что ее черные шелка светятся. В темных волосах зажглась корона. Она внезапно обнимает его…»)

Дочь Зодчего поднимается на террасу и садится у ног Короля, обнимая его гигантские колени. Вдали взвиваются ракеты и слышны крики: «Корабли пришли». Поэт поднимается к Ней по ступеням. Разъяренная толпа с воем и криком бросается за ним, расшатывает колонны. Терраса рушится, погребая под собой Поэта, Короля и Дочь Зодчего.

Блоку не удалось лирическую тему превратить в драматическое действие. Пьеса без внутреннего движения, без живых действующих лиц, построенная на неясных ассоциациях лирических мотивов, кажется бесформенной:

Я смутное только могу говорить.

Сказанья души – несказанны, —

признается Поэт, и эта смутность обволакивает пьесу густым туманом. Но в нем сияет несколько тихих лирических звезд – и от них нельзя оторваться[40].

Из черновой прозаической редакции «Короля