Свет твоих глаз - Джоди Хедланд

Его бригада наверняка тоже вернется со дня на день, нагрузив каноэ свежими товарами. Они будут с нетерпением ждать пути на запад, пока не настали зимние холода. И что с ними станет?

– Раз уж у нас теперь достаточно еды, я думал поделиться с тобой сегодня… в последний раз.

Пьер вскинул взгляд.

Лейтенант улыбнулся.

– Вот именно. Твой последний обед. Я решил, что в качестве части завтрашнего празднества мы выведем расстрельную команду и позволим нашим солдатам потренироваться в стрельбе. Они давно скучают по этой возможности.

«Самое время», – подумал Пьер, но вслух не проронил ни слова, опасаясь, что лейтенант передумает и оставит его в Черной Дыре до тех пор, пока от Пьера не останется лишь груда костей. Если уж суждено умереть, Пьер хотел для себя быстрой смерти.

Лейтенант начал пятиться.

Пьер жадно вглядывался в тонкие полосы оранжевых и розовых облаков над головой, наслаждаясь последними глотками свежего воздуха, пока вокруг него не сомкнулась затхлая тьма черной ямы.

– Да, к слову, – сказал лейтенант Стили, сплевывая вниз, надеясь попасть Пьеру в голову. – Я слышал, что Эбенезер Уайли начал подыскивать мужа для мисс Мак-Кензи.

Пьер рывком приподнялся на локтях:

– Мужа?

Лейтенант холодно рассмеялся:

– Думал, тебе это будет интересно.

Это было не просто интересно. Волна тревоги заставила вскинуться его ослабевшее тело.

– Теперь, когда на остров вернулась торговля, он твердо намерен отдать ее первому, кто предложит достойную цену.

«Господи! Пожалуйста, нет!» – завопил он мысленно, пытаясь подняться, при этом резкая боль в руках и ногах пронизала все тело.

– Лейтенант, выпустите меня! – Пьер вцепился в земляную стену перед собой, отчего ему на голову посыпались мелкие камушки. – Умоляю, выпустите меня.

Он больше не стыдился умолять. Он мог бы сейчас даже целовать сапоги лейтенанта. Он был готов на все, лишь бы уберечь Анжелику от судьбы, которой она страшилась больше всего на свете.

Лейтенант Стили потянулся к крышке ямы.

– Пожалуйста, лейтенант. Я сделаю что угодно. Все, что скажете.

– Приятно видеть тебя таким сговорчивым, Дюран. Наконец-то. – Он начал опускать крышку.

– Нет! – закричал Пьер. – Выпустите меня!

Сверху раздался смех, смешавшийся со скрипом петель, и грохот люка отрезал от Пьера и звук, и свет. Осталось лишь эхо его протеста.

– Нет! – завопил он снова.

Дыхание сорвалось, и Пьер начал бросаться на стены ямы. Ему нужно было добраться до Анжелики и помочь ей, пока не поздно.

– Выпустите меня! – закричал он, зная, что кричать бесполезно.

Он был в ловушке, в безвыходном положении, как в тот день, когда вошел в форт и его задержали часовые. Никто не придет ему на помощь. Никто не избавит его от беды. Он сам виноват во всем, что случилось, и собирался достойно встретить наказание за свои грехи. Настала пора расхлебывать последствия своего глупого шпионажа.

Анжелика была бы в безопасности с Жаном.

Пьер смирился с тем, что если он сам не может быть с ней, то с радостью отдал бы девушку брату. Жан будет любить ее и сумеет облегчить ей жизнь. Никого, кто был бы лучше Жана, Пьер представить себе не мог.

Но теперь…

Ему была омерзительна мысль о том, что Эбенезер продаст ее первому же старому торговцу, готовому расплатиться звонкой монетой за молодую жену. Он не сомневался в том, что раз уж Эбенезер решил это сделать, он своего добьется. Достаточно было вспомнить Терезу.

Паника охватила его при мысли, что какой-то грязный траппер посмеет коснуться Анжелики.

– Помогите! – вновь крикнул он в сторону люка.

Все оставшиеся силы ушли на то, чтобы прокопать ступени в земляной стенке и попытаться подняться по ним. Пьеру удалось преодолеть лишь несколько футов, прежде чем земля осыпалась под его тяжестью. Он неловко рухнул на спину. Крик ярости и боли сорвался с губ, заполнив собой всю непроглядную тьму.

Впервые в жизни он был совершенно беспомощен, не мог добиться своего при помощи силы или обаяния. Он не мог спасти даже себя, не говоря уже об Анжелике. Пьер ударил кулаками о колени и рухнул на пол, беспомощный и дрожащий.

Он знал, что всегда слишком много воображал о себе, слишком переоценивал собственные возможности. Неужели Господь решил наказать его за гордыню?

– Господи, я признаю! – закричал он. – Я был упрямым и высокомерным. Я не могу сам выбраться из этой переделки.

Возможно, ему изначально не стоило чересчур рассчитывать на себя, а нужно было обратиться за помощью к Создателю.

Но ведь еще не поздно это сделать?

Анжелика съежилась у стены чердака, обхватив руками колени и прижавшись щекой к гладкой ткани подаренного Лавинией платья.

Лучики утреннего солнца проникали сквозь щели в крыше, отмечая начало восьмого дня ее плена на чердаке. И еще одного дня, когда она пребывала в безопасности от надвигающейся свадьбы.

Во время этого наказания Эбенезер, по крайней мере, не морил ее голодом. Он дважды в день посылал наверх Бетти с едой и водой. Как это ни удивительно, но Бетти стала куда дружелюбнее, чем была в свой прошлый приезд осенью. Она держала Анжелику в курсе последних новостей, говорила о конце блокады, о том, что голода не будет и что группы вояжеров возвращаются на остров, а индейцы приплывают за последними подарками, прежде чем возвратиться домой.

Анжелика не сомневалась, что Эбенезер говорит о ней всем прибывшим. Не пройдет и нескольких дней, как кто-то из них решит, что ему в лесной глуши пригодится молодая жена.

– Я не поеду, – шептала Анжелика во тьму. – Я прежде сбегу.

Но отчаянье охватывало ее всякий раз, когда она вспоминала, что Тереза пыталась сбежать, а ее все равно поймали и заставили покинуть остров.

Анжелика спрятала лицо в ладонях. Куда ей бежать, когда ее увезут в леса? Если она попытается ускользнуть от мужа, то окажется во власти суровой природы и диких зверей. В другой ловушке, но не свободна. Неужели поступок Терезы был единственным способом освободиться?

Скрипнула лестница, предвещая утреннее появление Бетти.

Через несколько секунд щелкнул замок.

– У меня новости, – сказала Бетти, поднимая крышку и просовывая голову на чердак. Волосы, как всегда, были покрыты пристойным чепцом, шею скрывал высокий воротничок. – Эбенезер нашел тебе мужа.

Вместо привычной миски супа и куска хлеба в руках Бетти оказались таз с водой и полотенце.

– Мой муж желает, чтобы ты привела себя в порядок, прежде чем спустишься.

– Хорошо. – Анжелика ждала, когда Бетти уйдет.

Она ни для кого не собиралась мыться. Если бы Эбенезер не отнял у нее повседневные юбки, она еще бы и переоделась в них. Но он оставил ей только платье Лавинии. Анжелика понимала, что чем лучше она будет выглядеть, тем больше денег он сможет потребовать за нее.

– Он велел мне не уходить, пока я не увижу, что ты готова.

Некоторое время Анжелика пыталась не поддаваться.

– Когда Эбенезер решил взять меня в жены, у меня ведь тоже не было выбора, – сказала Бетти, подталкивая таз в сторону Анжелики.

– Я знаю. – Анжелика вздохнула и потянулась к воде.

– Мне пришлось научиться с этим справляться.

Так вот почему Бетти решила быть доброй тогда, в то утро, когда Анжелику задумали силой выдать замуж и отправить прочь с острова.

– По правде говоря, – продолжила Бетти, – со временем Эбенезер даже начал мне нравиться… при всех его недостатках.

Анжелика поплескала водой в лицо, смывая следы слез, пролитых за последнюю неделю. В основном она плакала от того, что не сумела спасти Пьера. Она упустила свой шанс в последний раз попросить за него Лавинию. От одной мысли о смерти Пьера сердце рвалось на части, снова и снова, пока от него ничего не осталось.

А теперь уже слишком поздно что-либо предпринимать. Теперь она сама отчаянно нуждалась в спасении.

– Возможно, и ты со временем научишься любить своего мужа, – сказала Бетти.

Анжелика начала было качать головой, но тут Бетти что-то толкнула по полу в ее сторону. Гребень! Тот самый гребень, подарок Жана.

Она резко втянула воздух. Здесь наверняка какой-то подвох. Бетти решила испытать ее, чтобы позже заставить жестоко расплатиться за слабость?

– Бери. Можешь его оставить. – Бетти скрестила руки на груди. – Я хочу, чтобы ты забрала с собой все свои вещи. Чтобы ничего не напоминало Эбенезеру о тебе и не искушало его.

От Анжелики не укрылась боль в глазах Бетти. Неужели юная женщина думает, что все проблемы с неверностью Эбенезера закончатся, как только Анжелика покинет остров? Поэтому Бетти так добра – решила, что избавляется от соперницы?

– Спасибо, Бетти. – Анжелика взяла гребень за гладкую костяную ручку и решила считать его предложением мира, так что не стала больше возражать указаниям Бетти помыться и привести себя в порядок.