Свет твоих глаз - Джоди Хедланд

Но после трех дней гонки со своей командой Пьер никак не мог избавиться от ощущения, что с Рыжим Лисом и Анжеликой что-то случилось. Поэтому они остановились и ждали все утро, пока Пьер не зазвенел от напряжения, как натянутая тетива.

Когда он наконец услышал крик Рыжего Лиса и увидел потрясающие огненные волосы Анжелики, облегчение, переполнившее его сердце, было настолько сильным, что Пьер едва не задохнулся. Ему хотелось остаться с Анжеликой на пляже, отправив бригаду вперед, чтобы провести с любимой весь день вдвоем: рыбачить, гулять по лесам, вести бесконечные разговоры. Но один только мрачный кивок Рыжего Лиса в сторону востока сказал ему, что военный отряд уже напал на их след.

С привычной быстротой погрузили припасы в каноэ. Пьер усадил Анжелику за собой в ведущую лодку и оттолкнулся от берега.

Гребли быстро, и Пьер лишь молился, чтобы скорость опытных вояжеров стала их преимуществом перед идущими по следу индейцами.

Несмотря на нависшую угрозу, Пьер наслаждался каждой секундой этого дня, проведенного с Анжеликой. Им удалось поговорить дольше, чем он рассчитывал.

У нее было множество вопросов по поводу того, что она видела.

К концу дня Пьер почти что поверил, что Анжелике самое место в каноэ, за его спиной, что она сумеет стать его спутницей жизни, спутницей торговца мехом. Даже в роскошном платье Лавинии она двигалась с естественностью и грацией, которые наверняка развились в ней за долгие годы рыбалки. Она не боялась, не жаловалась и, похоже, наслаждалась их путешествием. С каждой пройденной милей Анжелика без устали вглядывалась в новые пейзажи, с той же ненасытностью, что питала его собственную любовь к этой дикой земле.

Неужели он ошибался, считая, что не может брать женщину в эту глушь?

Бригаду Пьер гнал еще долго после заката, объясняя, что хочет как можно дальше убраться от острова. Ему не хватало смелости рассказать, что за ним ведется охота. Пьер хотел отрицать правду так долго, как только сможет, – правду о том, что рано или поздно ему придется оставить своих людей и двигаться в одиночку. Только так он мог уберечь от опасности Анжелику и свою бригаду.

Лагерь они разбили через несколько часов после заката.

Поужинав кукурузной кашей и соленой свининой, Пьер привалился к валуну у костра и подтянул к себе Анжелику, которой не оставалось ничего иного, как прислониться к нему спиной.

Сентябрьский воздух был прохладным, и Пьер обнял ее руками, как одеялом, говоря себе, что всего лишь пытается согреть. На самом же деле он просто никак не мог насытиться ею.

Анжелика накрыла его руки своими и откинула голову Пьеру на плечо, щекоча кудряшками его подбородок. Треск пламени и взлетающих в темноту искр от костра мешался с тихими голосами других вояжеров. Небо над головой было чистым, и потрясающий ковер звезд на нем отражался в озере до самого горизонта.

– Тут так красиво, Пьер, – прошептала она. – Я начала понимать, почему ты так любишь леса.

Он втянул глоток свежего воздуха, приправленного лишь дымом.

– Как думаешь, ты могла бы быть здесь счастливой?

Она помедлила.

– Не знаю. Мне хотелось бы думать, что я могу быть счастливой где угодно. Я учусь доверяться Господу, видеть в Нем мою опору на жизненном пути. Но я люблю остров, Пьер. И, кажется, люблю его так же сильно, как ты любишь все это. – Она взглянула на волны, тихо плескавшиеся о каменистый берег, на серебро отраженной в воде луны.

И, вопреки себе, Пьер не сумел не отреагировать на ее слова – разочарование было слишком сильно.

– Твое место здесь, – тихо сказала она. – Увидев тебя сегодня, я поняла это как никогда раньше.

Он пожал плечами. После того как Рыжий Лис рассказал, что все лето им приходилось бороться с Северо-Западной компанией и что та не оставляла попыток убрать из дела свободных торговцев, Пьер уже не знал, сколько еще сумеет защищать свою бригаду и свое дело, и чувствовал, что дни торговли пушниной подходят к концу.

– Неважно, где я…

– Ты оживаешь тут, как никогда не оживал на ферме.

– Это неправда…

– Я всегда говорю тебе только правду, Пьер.

Он сглотнул слова возражений, зная, что не может отрицать то, что уже подтвердило его сердце. Пьер опустил голову, желая поцеловать Анжелику, забыть обо всем, что их разделяло.

Ну почему все должно быть так сложно? Они любят друг друга. Разве этого недостаточно?

Пьер коснулся губами ее волос, наслаждаясь их ароматом. Поднял пальцы к ее подбородку, чтобы приблизить ее губы к своим.

– Пьер…

Он слышал доверие в ее голосе и желание, его тоже тянуло к ней. Но когда он попытался поцеловать ее в губы, Анжелика отвернулась.

– Пьер, мы не можем.

Он нежно привлек ее снова, желая заглушить протест поцелуем.

Но Анжелика сопротивлялась и на этот раз даже вывернулась из его рук.

– Я не вольна пока тебя любить.

Он судорожно вздохнул.

– Только не говори, что вновь позволишь Жану стоять между нами.

Анжелика повернулась и опустилась на колени перед ним.

– Он все еще верит, что мы поженимся, когда он вернется. Я обещала ему, что буду ждать.

– Люди меняются, Анжелика.

– Но не так. Я не могу так поступить, я не могу его обманывать.

Ее голос прервался всхлипом.

– Я не могу целовать тебя и нежиться в твоих объятиях, когда обещала себя Жану.

Все его мышцы напряглись от ярости, которая преследовала Пьера с того самого дня, когда он вытащил Жана с поля боя.

– Я не хочу становиться такой же, как мать. – Она схватила его за руки. – Ты должен это понять. Она изменяла моему отцу и разбила его сердце. Я не могу сотворить подобное с Жаном.

– Ты ничем не похожа на свою мать. И к тому же ты еще не вышла за Жана замуж.

– Но если я с такой легкостью откажусь от своих обещаний и изменю Жану еще до свадьбы, это будет первым шагом на неверном и неправедном пути.

– Так напиши моему брату письмо и скажи, что ты не можешь стать его женой.

– Я не могу закончить все это письмом. Он хороший человек и заслуживает большего.

В глубине души Пьер знал, что она права, что он снова поддается своему эгоизму, как уже не раз было в прошлом.

Но желание и беспомощность, невозможность уговорить ее быть с ним разрывали ему сердце.

– Я заплатил за тебя выкуп Эбенезеру, – сказал он, не в силах сдержать ярость в голосе. – Ты теперь моя.

– Жан тоже ему заплатил.

Пьер помотал головой.

– Когда он уехал, он отказался от прав на тебя.

– Но, уехав, он не должен бояться, что я откажусь от него ради кого-то другого. Как бы ты себя чувствовал на его месте? Ты ведь не хотел бы, чтобы я так поступила с тобой?

Пьер вскочил на ноги. Он не хотел соглашаться с ее правотой. Он едва не умер, едва не лишился возможности снова когда-нибудь быть с ней. И он не собирался отказываться от нее теперь, когда они наконец вместе. Он не мог!

– Я отправил за тобой Рыжего Лиса, чтобы мы могли быть вместе, – хрипло сказал он. – Хочешь сказать, что ты вот так просто откажешься от всего, что я сделал?

Она покачала головой, и свет костра выхватил из тьмы ее искаженное мукой лицо. Он несправедлив к ней. Он спас бы ее от Эбенезера и безо всякой выгоды для себя.

Он не хотел, чтобы Анжелика страдала, принужденная стать женой какого-то незнакомца. Он хотел, чтобы она была счастлива. Но если он вынудит Анжелику выйти за него замуж и остаться в лесах, разве это не станет той самой судьбой, которой она так боялась?

– Я хочу, чтобы ты знал: я очень благодарна тебе за спасение, – прошептала она. – Но я не могу, просто не могу забыть о Жане и о данном ему обещании. Я хочу быть честной.

– А от меня ты что хочешь? Чтобы я вернул тебя обратно и ты могла быть с ним?

Пьеру хотелось, чтобы она возразила, сказала, что хочет остаться, что любит его больше, чем Жана, но Анжелика в ответ лишь понурила голову.

– И ты вот так просто сдаешься и бросаешь мне в лицо мою любовь? – Он тут же пожалел о жестокости своих слов. Он не хотел срываться на Анжелику, но не мог сдержать злости.

– Я не хочу от нас отрекаться, – сказала она, поднимая взгляд. На ее щеках блеснули дорожки слез. – Я не хочу даже думать, что это конец, но разве ты не видишь, что, даже если бы не было Жана, я не смогла бы просить тебя оставить торговлю мехом?

Пьер не мог отыскать нужных слов, чтобы ответить на этот слишком частый ее аргумент. Он знал, что она права.

И ненавидел это знание. Он мог лишь зарычать и отвернуться. Замереть на месте, повернувшись к Анжелике спиной.

– И я не могу оставить Мириам одну на всю зиму, – добавила она.

– Ты не сможешь вернуться на остров, не рискуя собственной жизнью. Жана там не будет. И кто позаботится о тебе в наше отсутствие?