Белая гардения - Белинда Александра

В палатках началась паника. Сквозь шум ливня послышались крики. Через несколько минут у палатки появился человек от руководства. Он насквозь промок, его одежда прилипала к телу, как вторая кожа. Видя испуг на его лице, мы разволновались еще больше. Он бросил на пол несколько мотков веревки.

— Что нам с этим делать? — спросила Ирина.

— Даю вам четыре, чтобы вы закрепили все в своей палатке. Остальное принесете на площадь через пять минут. Будете привязывать себя к деревьям.

— Вы это серьезно? — воскликнула Розалина.

Мужчина содрогнулся, его глаза округлились от ужаса.

— Я не знаю, сколько человек выживет. На военной базе предупреждение получили слишком поздно. Они считают, что океан накроет остров.

Мы присоединились к людскому потоку, устремившемуся к площади через джунгли. Ветер был такой силы, что при каждом шаге приходилось углублять ступни в песок, чтобы удержаться на ногах. Рядом со мной на колени повалилась женщина и закричала от страха. Я бросилась к ней, оставив с Розалиной Ирину.

— Вставайте! — сказала я, потянув ее за руку. Ветром с женщины сорвало плащ, и я увидела, что к груди у нее привязан младенец. Он был совсем крошечным, наверное, несколько часов от роду, глаза у него были закрыты. При виде этого беспомощного создания у меня сжалось сердце. — Все будет хорошо! — крикнула я женщине. — Я помогу вам.

Но ужас уже завладел ее рассудком. Она вцепилась в меня, лишив возможности продвигаться вперед, и чуть было не повалила на землю. Ветер сбивал с ног.

— Возьмите ребенка, — повторяла она. — Оставьте меня, спасите ребенка.

— Все будет хорошо, — отвечала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Сколько раз я говорила, что все будет хорошо, подумала я и почувствовала отвращение к самой себе. Когда-то я считала, что к этому времени уже найду мать; позже пыталась убедить себя, что я непременно буду счастлива в браке, и поверила Дмитрию; оказавшись на острове, помчалась к Раисе в надежде услышать чудесные истории из жизни матери. Раньше я никогда не поладила в тайфун. Имела ли я право говорить кому-нибудь, что все будет хорошо?

На площади добровольцы встали на пни и держали в руках фонари, чтобы люди не спотыкались о веревки и сумки с аварийными источниками питания. Капитан Коннор стоял на камне, выкрикивая в мегафон указания. Начальники секторов и полицейские распределяли людей в группы. Детей забирали у родителей и вели в холодильную камеру в большой столовой. Их оставляли под присмотром воспитательницы-польки.

— Пожалуйста, возьмите их, — попросила я воспитательницу, подводя женщину с младенцем. — Она только что родила.

— Ведите ее в госпиталь, — сказала полька. — Там собирают больных и матерей с маленькими детьми.

Розалина взяла из рук женщины младенца, а мы с Ириной повели ее в госпиталь.

— А где отец? — осведомилась Ирина.

— Его нет, — ответила женщина, глядя под ноги отсутствующим взглядом. — Он меня бросил два месяца назад и ушел к другой.

— И даже не вернулся, чтобы помочь ребенку? — Розалина покачала головой и шепнула мне: — Все мужчины такие.

Я подумала о Дмитрии. Возможно, она была права.

Когда мы добрались до госпиталя, он уже был забит людь-ми. Врачи и медсестры сдвигали кровати вплотную, чтобы освободить место для новых носилок. Я увидела Марию и Наташу, которые заколачивали окна досками. Иван тащил посудный шкаф к двери. Замотанная медсестра взяла у Розалины младенца и усадила женщину на скамью рядом с другой молодой матерью, тоже державшей на руках малыша.

— Можно моя бабушка останется здесь? — спросила у медсестры Ирина.

Медсестра вскинула руки и уже готова была отказать ей, но ослепительная улыбка Ирины сделала свое дело. Страшное «нет» так и не слетело с ее уст. Губы медсестры сжались, словно она пыталась заставить себя не улыбнуться в ответ. Она кивнула в сторону дверей в дальнем конце палаты.

— Койкой я ее не обеспечу, но в кабинете врача есть стул.

— Но я не хочу оставаться здесь одна, — запротестовала Розалина, когда мы усадили ее на стул. — У меня хватит сил пойти с вами.

— Не глупи, бабушка! Это самое крепкое здание на острове. — Ирина постучала кулаком по стене. — Видишь? Тут деревянные стены.

— А что будет с вами? — спросила Розалина так жалобно, что у меня сжалось сердце.

— Молодым придется лезть на самую высокую гору на острове, — сказала Ирина, пытаясь казаться веселой. — Так что, надо полагать, мы с Аней этим и займемся.

Розалина протянула руки, взяла ладонь Ирины и прижала к моей.

— Не потеряйте друг друга. Вы — все, что у меня есть.

Мы с Ириной поцеловали ее и поспешили обратно, чтобы присоединиться к группе людей, которые выстроились в линию и, держась за веревку, с фонарями в руках двинулись по тропинке на гору. Сквозь толпу к нам пробился Иван.

— Вообще-то, я оставил вам специальное место, — сообщил он.

Мы бросили веревку и, прихватив один фонарь, пошли за ним к маленькому ниссеновскому бараку, одиноко стоявшему на пустыре за госпиталем.

На окнах барака были решетки. Внутри — темнота. Иван запустил руку в карман и достал ключ. Но он не стал открывать дверь, а взял меня за руку и вложил в нее ключ.

— Нет! Это же прочное здание! — воскликнула я. — Здесь нужно спрятать больных или детей.

Иван удивленно поднял брови и рассмеялся.

— Аня, неужто ты подумала, что я предлагаю вам какие-то особые условия? — спросил он. — Не сомневаюсь, что такие симпатичные девушки, как вы с Ириной, не раз получали поблажки, но я вам даю задание.

И нам сделал мне знак открыть дверь. Я вставила ключ в замочную скважину, повернула его и толкнула дверь, но из-за полного мрака ничего не увидела.

— У меня не осталось людей, чтобы присмотреть за ними, — пояснил Иван. — Все медсестры заняты в других местах. Но не беспокойтесь, они безобидны.

— Кто «они»? — спросила Ирина.

— О Ирина, — шутливо произнес он. — Твой голос покорил мне сердце. Но если ты хочешь, чтобы я действительно восхитился тобой, тебе нужно завоевать еще и мое уважение.

Иван засмеялся и бросился бежать, не обращая внимания на дождь. Он легко, как молодой олень, перепрыгивал через упавшие ветки и камни. Я смотрела на него, пока он не скрылся из виду, затерявшись в роще. В эту секунду раздался страшный треск и на землю, всего в полуметре от нас, рухнула огромная пальма, окатив меня и Ирину грязью. Мы заскочили в барак и с трудом закрыли за собой дверь.

Внутри стоял запах выстиранного постельного белья и дезинфицирующих средств. Я сделала шаг вперед и врезалась во что-то твердое. Осторожно проведя рукой по поверхности, я поняла, что это был стол.

— По-моему, это склад, — сказала я, потирая ушибленное место на бедре.

Под ногами что-то юркнуло, зацепив лодыжку.

— Крысы! — закричала я.

Ирина включила фонарь, и мы увидели перед собой испуганного белого котенка с красными глазами.

— Привет, киса, — ласково произнесла Ирина, приседая и протягивая к нему руку.

Котенок резво подбежал к Ирине и потерся головкой о ее колено. Шерсть его была чистой и блестящей, а не покрытой пылью, как у большинства животных на острове. Но в следующую секунду мы с Ириной отскочили назад и уставились на то, что выхватил из тьмы луч фонаря: голые человеческие ноги. Они лежали на простыне пальцами вверх. У меня мелькнула мысль, что мы оказались в морге, но нет, здесь было слишком жарко.

Ирина направила луч вглубь. Сначала он осветил полосатую пижаму, потом лицо молодого человека. Он спал, глаза были крепко закрыты, на влажном подбородке блестела струйка слюны. Я осторожно подошла и коснулась его плеча. Человек не пошевелился, но его кожа была теплой.

Я зашептала Ирине:

— Наверное, он выпил успокоительное, иначе проснулся ом от шума на улице.

Она крепко сжала мое запястье и обвела лучом фонаря остальную часть помещения. Мы увидели деревянный стол, на котором аккуратной стопкой были сложены книги в мягких обложках, и металлический шкаф у двери. Когда мы посмотрели в дальний угол, Ирина чуть не выронила из рук фонарь. Там на кровати с и дела старая женщина и щурилась на нас. Ирина поспешила отвести свет от лица женщины.

— Извините, — сказала Ирина. — Мы не знали, что тут еще кто-то есть.

Однако я сразу, как только свет попал на лицо старухи, узнала ее. Она не была такой тощей и грязной, как тогда, когда мы встречались последний раз, но ошибки быть не могло. Не хватало только диадемы на голове и волнения в глазах.

— Душа к душе, — пробормотала старуха.

Другой голос, мужской, донесся до нас из темного угла.

— Я Джо, — произнес мужчина. — Как По, как По, как По, как По… Хотя мать звала меня Игорь. Джо… Как По.

Ирина еще крепче сжала мою руку, и я почувствовала боль в пальцах.