Воитель - Кристина Дуглас

спину. Хотя, с одной стороны, мне хотелось убраться как можно дальше от этого проклятого места, с другой стороны, если бы мне пришлось провести ещё час в машине, я бы закричала.

С этого момента я не собиралась и словом обмолвиться о еде, остановках для отдыха или вопросах, на которые он отказывался отвечать, а это было почти всё, что приходило на ум.

А это означало, что оставшееся время мы проведём в мёртвой тишине. Но если ему это удавалось, то и у меня получится.

Сарай был дальше, чем казалось, а я была босиком. Я прикусила губу и ничего не сказала, когда ударилась ногой о камень. Я продолжала двигаться, в то время как корни и ветки впивались в подошвы моих ног. Самое последнее, что я собиралась делать — это жаловаться.

Очевидно, я двигалась недостаточно быстро для Его Королевского Святейшества. Он дёрнул меня за руку, и я споткнулась, едва успев выпрямиться и не врезаться в его тело.

— Ты что, не можешь идти в ногу? — кисло спросил он.

— Делаю всё, что в моих силах, ваше Святейшество, — ответила я.

Я не хотела, чтобы он считал меня нытиком или крикуньей. Хитроумная, вот что больше подошло бы мне, и аккуратная в придачу.

Он резко повернулся, и на этот раз я в прямом смысле врезалась в него, ударившись об его твёрдое, как железо, тело.

Ошибка. Я не хотела, чтобы кто-то из нас помнил, какое впечатление он на меня произвёл. Он привык к сексу, хотя и воздерживался в течение последнего столетия. Для него это была простая биология. Для меня это было всё. Когда я смотрела на него, мне становилось жарко. Звук его голоса, даже когда он был намеренно груб, заставлял меня таять. Воспоминание о его твёрдом, обнажённом теле заставляло меня дрожать и мокнуть. Может быть, для меня это тоже была простая биология. Но это выходило далеко за рамки чисто физического.

Я могла придумать любое количество совершенно логичных объяснений своей одержимости. Одним относительно простым актом соития ему удалось запустить моё запоздалое либидо, и теперь шесть или семь лет неудовлетворённой похоти наконец-то прорвались, заставив меня смотреть на Михаила с ненасытным желанием.

Ну, не совсем ненасытным. Прошлой ночью ему удалось насытить меня чертовски хорошо. Проблема была в том, что чем больше я об этом думала, тем больше мне этого хотелось. Я хотела его.

— Не называй меня так, — прорычал он.

— Не называй меня Викторией Беллоной. Это звучит как мясо для обеда.

— Это твоё имя.

— Моё имя — Тори. Используй его.

Он стоял слишком близко ко мне, и мы оба кипели от гнева.

— А если я этого не сделаю?

— Тогда я начну называть тебя Мики, Ваше Святейшество.

Он всё ещё держал меня за запястье, слишком крепко, и скользнул рукой вверх по моей руке, притягивая меня ближе.

— Ты поймёшь, что неразумно будить спящего дракона.

Мы почти касались друг друга. Я могла это изменить. Я могла сделать шаг ближе, прижаться к нему всем телом, прижаться губами к его твёрдому рту. Я так сильно этого хотела.

Я могла бы сделать шаг назад, разрушить чары. Я не двигалась.

А потом этот момент прошёл. Он отпустил меня, отвернулся, и я подумала, не собирается ли он бросить меня ночью.

— Мы дошли.

Я подняла глаза. Амбар вырисовывался из чернильной тьмы, его очертания были едва различимы с расстояния в шесть метров.

К тому времени, как я догнала его, он успел открыть одну из дверей. В крыше была дыра, сквозь которую я могла разглядеть бледный свет нескольких звёзд. На какое небо я смотрела? Была ли я всё ещё на земле, или она была там, подмигивая мне? Был ли Шеол на той же планете, что и Кастелло?

— Если ты так голодна, чего же ты ждёшь? — раздражённый голос Михаила донёсся из темноты.

Я не могла видеть его, но двинулась на звук, и была остановлена сильной рукой, преградившей мне путь.

— Садись. Ты не обрадуешься, если растопчешь свою еду. И ешь медленно, иначе тебе станет плохо.

Я опустилась там, где стояла, не обращая внимания на то, что скользнула мимо его джинсов. Я могла видеть только тени, но полный свет сейчас не помог бы, так как всё было серым. Нетерпеливыми руками я нашла холодную бутылку с тем, что, как я предположила, было водой, буханку хлеба, какой-то виноград, сыр и что-то, что определённо было яблоком.

— Боже, я люблю тебя, — выдохнула я и замерла, проклиная свой неосторожный язык. Я быстро поползла в безопасное место. — Конечно, я бы влюбилась в Джека Потрошителя, если бы он приносил мне такую еду.

В темноте повисло долгое молчание, и я отдала бы всё, что угодно, кроме еды, которую он принёс мне, чтобы увидеть его лицо.

— Ты любишь меня или влюблена? Уточни свои мысли.

— Всё зависит от того, принёс ли ты мне вино или диетическую колу.

Мои руки всё ещё были заняты поиском вещей.

— Ты не любишь диетическую колу, — решительно сказал он. Откуда, чёрт возьми, он это знает? — Я принёс вино и шоколад.

Назвался груздем — полезай в кузов.

— Значит, влюблена, — сказала я, нащупывая шоколадку.

А потом мне удалось забыть о нём, пока я ела в блаженной тишине, а он бродил в темноте.

В конце концов, даже я насытилась и неохотно принялась расхаживать по комнате.

— Ты что, не собираешься ничего есть?

— Мне не надо есть так часто, как тебе.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Перестань искать неприятности. Падшие не нуждаются в пище и питье так часто, как их… как другие.

Как он собирался меня называть? Его женой? Его парой? Его девушкой?

— Значит ли это, что я получу весь шоколад?

Это был тёмный шоколад с кусочками кристаллизованного имбиря и просто рай, но я, наконец, почувствовала себя блаженно сытой впервые за несколько недель. Если я съем