Воитель - Кристина Дуглас

удивление нежной, и я понятия не имела, смогу ли разорвать её. Я и не пыталась. Что-то происходило между нами, двигалось, как чернильно-тёмные линии на его теле, и я почувствовала, как мой желудок сжался.

«Не будь добрым, — с тоской подумала я. — Не будь со мной милым. Не заставляй меня влюбляться в тебя».

Но на этот раз он не читал моих мыслей. Вместо этого он посмотрел на меня своими тёмными-тёмными глазами, такими глубокими, что я почувствовала, как начинаю дрейфовать, теряясь в его взгляде. Загипнотизированная. А потом он склонил голову ко мне.

ГЛАВА 22

ОН ПОЦЕЛОВАЛ МЕНЯ. Я ПОПЫТАЛАСЬ ОТСТРАНИТЬСЯ, но хватка на моих запястьях была безжалостной, и хотя я отдёрнула голову, он крепко держал меня.

— Почему ты целуешь меня? — сказала я нарочито капризным голосом, надеясь, что это скроет боль. — Я тебе даже не нравлюсь.

На мгновение ослепительная улыбка осветила его лицо, и вот так просто всё моё сопротивление испарилось. Он переместил свою хватку и теперь своей сильной рукой держал меня в плену, а другой обхватил моё лицо, так что у меня не было выбора, кроме как снова посмотреть ему в глаза. Погрузиться в них.

— Какая глупая маленькая богиня, — прошептал он.

А потом его рот снова завладел моим.

Это был не поцелуй милосердия. Он был жестким, влажным и полным плотского желания. Длинными пальцами он раскрыл мой рот, и проник в меня языком, требуя ответа, от которого я была не в силах отказаться. Я вернулась в этот опасный мир, бросив гордость и осторожность на ветер, целуя его, потерявшись в чувственном наслаждении, которое он сплёл вокруг меня одним лишь взглядом. Я начала придвигаться ближе, прижиматься к нему, но наши руки мешали.

А потом он вырвался, и мы уставились друг на друга, тяжело дыша.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что есть причина, по которой я стараюсь держаться от тебя как можно дальше? — произнёс он мягким голосом. — Я хочу тебя. Я хочу всё, включая твою кровь.

— Но тебя не волнует… кровь.

Я ненавидела даже произносить это слово. Это сбивало меня с толку, пугало, приводило в ужас. Мысль о том, что кто-то пьёт мою кровь, глотает её, была тревожной. И всё же под моим ужасом и отвращением тянулась нить возбуждения, которая не имела никакого смысла.

Он провёл губами по моим губам, щекам, векам.

— Я хочу твою, — сказал он, склоняя губы к моей шее, чуть ниже подбородка. Я почувствовала, как он глубоко вдохнул, и его язык затанцевал по моим венам. А потом он отстранился, всё ещё держа меня за руки. — Мы должны идти.

Я ошеломлённо уставилась на него, снова потерявшись в его потемневшем взгляде.

— Куда идти?

Он дёрнул головой, указывая за плечо, и я впервые огляделась.

Река неслась рядом с нами, хотя мы были уже на противоположном берегу. Как бы то ни было, коричневато-тонированный пейзаж выглядел странным, незаконченным, а потом мои глаза сфокусировались за его головой, и я застыла.

Как будто кто-то нарисовал акварель коричневых и серых тонов, а потом оставил её под дождём. Стены вязкого света пульсировали и дрожали, как живые существа, и я в страхе отпрянула.

— Что это за чертовщина? — в ужасе спросила я.

Но я уже знала ответ.

— Темнота, — его голос был ровным, неумолимым.

Паника пронзила меня, и я попыталась высвободить запястья.

— Я не…

Он держал меня, отказываясь отпускать.

— У нас нет выбора.

«Мужайся, Тори», — сказала я себе. Я не привыкла бояться. С другой стороны, вся реальная опасность, с которой я столкнулась, была человеческой, нормальной. Я никогда не сталкивалась с дьявольской силой этой жидкой стены мощи, и это потрясло меня до глубины души.

Но я никогда не была трусихой и не собиралась становиться ею сейчас.

— Мы собираемся пройти через это?

Я надеялась на утешение, но Его Святость был не из тех, кто способен на бессмысленную ложь.

— Может быть, — сказал он. — Я могу помочь.

— Как?

— Доверься мне.

Это были общеизвестно опасные слова. Я промолчала. Печальная правда заключалась в том, что я действительно доверяла ему, и последнее, что я хотела сделать, это сказать ему об этом. Он и так имел слишком большую власть надо мной.

— Хорошо, — сказал он, и мне захотелось зарычать.

— Не делай поспешных выводов!

Его улыбка была слабой, опустошающей.

— Я же сказал, всё, что ты думаешь, отражается на твоём лице. Ты была бы ужасным игроком в покер.

— Я не верю, что всё так просто.

Он видел вещи слишком ясно, чтобы всё это могло быть предметом обоснованной догадки.

— Мы можем поспорить об этом, когда вернёмся, — сказал он. — А пока мы должны разобраться с Порталом, а потом с Темнотой. Время в этом мире течет иначе, чем в Шеоле, и мы должны вернуться, пока не станет слишком поздно. Нам нужно сосредоточиться на этом, — он развёл мои запястья, выставив каждую руку вдали от моего тела. — Не сопротивляйся, — сказал он.

— Не сопротивляться чему?

Я намеренно старалась не смотреть на его красивую грудь, но что-то привлекло мой взгляд. Татуировки двигались, скользили по его золотистой коже медленно, извилисто. Мне хотелось прикоснуться к ним ртом, лизнуть медленно двигающиеся отметины, но он держался слишком далеко.

— Стой спокойно.

Можно подумать, у меня был какой-то иной выбор. Его хватка была безжалостной, и я наблюдала, как линия татуировок извивалась по его груди, спускаясь посередине и снова закручиваясь вверх зеркальными линиями, поднимаясь к его сильным плечам. Они обвились вокруг его бицепсов, скользнули вниз, обхватили предплечья, запястья, а затем по рукам и пальцам, которые держали меня.

Я ощутила их первое прикосновение как слабую ласку, почти щекотку, и ахнула, глядя вниз, когда метки скользнули вверх по моим собственным рукам.

Казалось, сотня бабочек танцевала в моих венах. Они побежали вверх, исчезая под короткими рукавами рубинового платья, а затем начали кружить