Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова) - Джоан Роулинг

Все вокруг Гарри принялись наполнять колбы, а он в бешенстве собирал свои вещи. Результат его работы был ничуть не хуже, чем у Рона, чье зелье сейчас отвратительно воняло тухлыми яйцами, или у Невилла, у которого зелье достигло консистенции хорошо взявшегося цемента, и Невилл теперь выдалбливал его из котла, но именно он, Гарри, сегодня получит за работу в классе самый низший балл. Гарри сунул палочку в сумку и плюхнулся на скамью, следя за тем, как все строем подходят к столу Снейпа с наполненными и закупоренными колбами. Когда, наконец, прозвенел звонок, Гарри первым вылетел из подземелья, Рон с Гермионой догнали его только в Главном зале, где он уже начал обедать. С утра потолок приобрел еще более печальный оттенок серого. В высокие окна хлестал дождь.

— Это совершенно несправедливо, — попыталась утешить его Гермиона, присаживаясь рядом и накладывая себе картофельную запеканку, — твое зелье было ничуть не хуже, чем у Гойла: когда он заполнял свою колбу, та разлетелась вдребезги, и у него мантия загорелась.

— Ага, конечно, — Гарри негодующе хмурился в тарелку, — а с каких это пор Снейп стал относиться ко мне справедливо?

Друзья промолчали, потому что всем троим было доподлинно известно, что взаимная вражда Гарри со Снейпом неизменна еще с момента поступления Гарри в Хогвартс.

— Я вообщето надеялась, что в этом году он чуть поприятнее будет, — разочарованно заметила Гермиона. — Я думала… ну, понимаете… — она предусмотрительно огляделась по сторонам: рядом с ними по полдюжины мест пустовало, и мимо стола никто не проходил, — …теперь он в Ордене, ну и…

— Змея меняет шкуру, да только пятна не отмываются,[120] — глубокомысленно заметил Рон. — Я всегда думал, что Дамблдор с ума сошел, если Снейпу доверяет. Где доказательства, что он и вправду перестал работать на СамиЗнаетеКого?

— Я считаю, что Дамблдор наверняка получил массу доказательств, даже если он не ставит в известность тебя, Рон, — отрезала Гермиона.

— Да заткнитесь вы, оба, — устало воскликнул Гарри, в тот момент, когда Рон уже открыл рот, чтобы возразить.

Рон и Гермиона застыли на полуслове, оба с оскорбленным и рассерженным видом.

— Может хватит уже? — продолжал Гарри. — Вы постоянно цепляетесь друг к другу, меня уже тошнит от этого.

И бросив картофельную запеканку, он нацепил на плечо сумку и ушел.

Перешагивая через две ступеньки, Гарри поднимался по мраморной лестнице, навстречу многочисленным ученикам, спешащим на обед. Неожиданная вспышка гнева все еще не угасла, и воспоминание о возмущенных лицах Рона и Гермионы доставляло ему мрачное удовлетворение. «Так им и надо, — думал он, — ну почему они не могут угомониться… спорят вечно… свихнуться можно…»

Он добрался до лестничной площадки, где висела большая картина с изображением рыцаря сэра Кэдогана. Сэр Кэдоган выхватил меч и свирепо замахнулся на Гарри, но Гарри никак не прореагировал.

— Вернись, жалкий пес! Немедленно остановись и сражайся! — приглушенно вопил сэр Кэдоган изпод забрала.

Но Гарри прошел мимо, и тогда сэр Кэдоган попытался перебежать за ним на соседнюю картину, но ему помешал ее обитатель, огромный и лютый с виду волкодав.

Оставшееся время от обеда Гарри провел в одиночестве, сидя под люком, ведущим на вершину Северной Башни. Поэтому, когда прозвенел звонок, он первым поднялся по серебряной лестнице в класс Сибиллы Трелони.

После Зелий, Прорицание было для Гарри самым нелюбимым уроком, главным образом изза привычки профессора Трелони с периодичностью в несколько занятий предсказывать Гарри преждевременную смерть. Эта худая дама, плотно закутанная в шали и сверкающая рядами бус, изза своих очков, которые сильно увеличивали ей глаза, всегда напоминала ему какоето насекомое. Когда Гарри вошел в комнату, она занималась тем, что раскладывала на узенькие столики книги в потертых кожаных обложках, но свет от замотанных шалями ламп, которые чадили тошнотворными благовониями, был таким слабым, что она даже не заметила, как Гарри пристроился в тени. Одноклассники подтянулись минут через пять. Рон появился в отверстии люка, внимательно осмотрелся, нашел Гарри и направился прямо к нему, точнее, так прямо, как мог, поскольку пришлось лавировать между столиками, стульями и мягкими пуфиками.

— Мы с Гермионой перестали спорить, — объявил он, усаживаясь рядом с Гарри.

— Чудно, — буркнул Гарри.

— Но Гермиона сказала, что было бы неплохо, если бы ты прекратил срывать на нас злость, — добавил Рон.

— Я… не…

— Я только передаю, что слышал, — перебил Рон. — Хотя мне кажется, она права. Мы не виноваты в том, что Шеймас и Снейп так себя ведут с тобой.

— Я никогда не говорил…

— Добрый день, — раздался как обычно мечтательный и отстраненный голос профессора Трелони, и Гарри замолчал, опять испытывая раздражение и чувство вины. — Добро пожаловать на Прорицания снова. Разумеется, я очень внимательно следила за вашими судьбами, пока вы были на каникулах, и я удовлетворена, что вы в целости и сохранности вернулись в Хогвартс… как я и предполагала. На своих столах вы найдете экземпляры книги «Оракул Снов» Иниго Имаго.[121] Интерпретация снов — самый важный элемент предсказания будущего и, вполне вероятно, один из вопросов на СОВах. Нет-нет, конечно я верю, что когда речь идет о священном искусстве прорицания, удачные или неудачные результаты экзамена имеют самое ничтожное значение. Если у вас есть Третий Глаз, то аттестаты и отметки значат очень мало. Однако если Директор хочет проводить экзамен, то…

Ее голос деликатно сошел на нет, не оставляя никому сомнений в том, что профессор Трелони считает свой предмет превыше таких убогих материй, как экзамены.

— Откройте, пожалуйста, вступление и прочтите, что Имаго говорит о сущности интерпретации снов. Потом разделитесь на пары. Воспользуйтесь «Оракулом Снов», чтобы истолковать друг другу самые последние сны. Приступайте.

Положительное качество этого урока состояло в том, что он был не спаренным. К тому времени, как класс закончил читать, для интерпретации сна оставалось всего десять минут до конца урока. Рядом с Гарри и Роном за столом сидел Дин в паре с Невиллом, который тут же принялся многословно растолковывать кошмар с участием гигантских ножниц, одетых в лучшую шляпу его бабушки. Гарри с Роном хмуро посмотрели друг на друга.

— Я никогда не запоминаю свои сны, — начал Рон, — давай ты.

— Вспомни хотя бы один, — раздраженно ответил Гарри.

Он не собирался ни с кем делиться своими снами. Он прекрасно знал, что означает тот регулярный кошмар с кладбищем, и чтобы объяснить его, не нужен был ни Рон, ни профессор Трелони, ни дурацкий «Оракул Снов».

— Ладно, прошлую ночь мне снилось, что я играю в квиддич, — скорчив гримасу, свидетельствующую о напряженной работе мысли, вспомнил Рон. — Ну и что это значит?

— Наверное то, что тебя скоро сожрет гигантская пастила или еще чтото в этом роде, — буркнул Гарри, без всякого интереса листая страницы «Оракула Снов».

Сверять обрывки снов с «Оракулом» было ужасно нудно, и оттого, что профессор Трелони задала им в качестве домашней работы целый месяц вести дневник снов, Гарри в восторг не пришел. Как только прозвенел звонок, Гарри с Роном в первых рядах уже спускались по лесенке вниз. Рон громко возмущался:

— Ты понимаешь, сколько у нас уже домашних заданий? Биннс задал нам реферат о войнах гигантов в полтора фута длиной, Снейпу нужен фут про использование лунных камней, а теперь еще и дневник снов за месяц — от Трелони! Фред с Джорджем про год СОВ не соврали, да? Хоть бы Амбриджиха ничего не задала…

Войдя в класс Защиты от темных искусств, они обнаружили, что профессор Амбридж уже сидит за столом, одетая в ту же, что и прошлым вечером, пушистую розовую кофточку и с черным бархатным бантом на голове. Этот бант опять навязчиво напомнил Гарри огромную муху, которая неосмотрительно взгромоздилась на макушке еще более крупной жабы.

Входя в класс, все замолкали. Пока еще профессор Амбридж была темной лошадкой, и никто не знал, насколько требовательной к дисциплине она может быть.

— Ну, добрый день! — произнесла она, когда, наконец, все сели.

Несколько человек пробормотали «добрый день» в ответ.

— Ну-ну, — протянула профессор Амбридж. — Вот так теперь не пройдет. Я бы хотела услышать в ответ «Добрый день, профессор Амбридж». Хором, пожалуйста. Добрый день, класс!

— Добрый день, профессор Амбридж, — монотонно прозвучало в ответ.

— Ну вот, — умилилась профессор Амбридж. — Ведь ничего сложного, правда? Пожалуйста, палочки долой, приготовим перья.

Большинство класса обменялись унылыми взглядами: приказ «палочки долой» никогда раньше интересного урока не предвещал. Гарри сунул палочку обратно в сумку, достал перо, чернила и пергамент. Профессор Амбридж открыла свою сумочку, выудила собственную палочку, которая оказалась необычно короткой, и резко взмахнула ею в направлении классной доски. На доске тут же появились слова: