Somniator - Богдан Тамко

– У меня ничего нет. Я не рассчитывал…

– Лежат в расстегнутой сумке у кровати. Я чувствовала, чем все это кончится.

Ухмыльнувшись, я полез к креслу и вскоре, естественно, весь процесс почти сразу оборвался.

– Ничего, я все понимаю, – нежно сказала Лиза, целуя меня в нос.

Ближе к середине ночи я разошелся. Впервые в жизни я «занимался любовью без любви». Значит, не любовью? Это был секс. Самый нежный, и далеко не неистовый.

Около четырех утра мы, полностью удовлетворенные, лежали в постели, и я не хотел «покидать» Элизабет. Просто лежал на ней сверху, гладил ее мягкие кудряшки и смотрел в глаза. Я улыбался.

– Я не люблю тебя, – засмеялся я, – я ведь совсем не люблю тебя.

– Я знаю, – улыбалась она в ответ.

– Ты понимаешь, что это звучит лучше, чем любое признание?

– Да, мой хороший.

В самом деле, никогда не мог думать, что слова «я не люблю тебя» можно говорить с такой теплотой и нежностью, а она может это прочувствовать…

– Мне так хорошо от того, что ты у меня осталась… – пробормотал я, избавился от всего лишнего, сходил в душ и приготовил постель, пока мылась Элизабет. Я забрался в ее грудь и, ничего не стесняясь, сказал:

– Хочу сегодня быть слабым.

– В этом и есть твоя сила, Наполеон.

Моя сила… В своевременной слабости… С этими мыслями я и уснул на груди женщины, которая однажды первой в жизни показала мне секс. Неужели это все-таки свершилось? Тринадцать лет спустя…

Глава 25

Спал я, словно убитый. Просто в какой-то момент очнулся и понял, что больше не смогу находиться в этом состоянии чисто физически при всем своем желании. Но глаза я не открывал.

Так. Вчера умер отец. И я спал с Элизабет. Чушь какая-то. Нигде рядом с собой я не ощущал еще одного теплого тела. Да и папа всегда был жив, сколько себя помню. Значит, опять все выдумал.

Я открыл глаза. Почему-то я ночевал в большой комнате, а не спальне, по квартире разносился запах чего-то очень вкусного. Стащив с себя одеяло, я встал, понял, что являюсь абсолютно голым, нацепил трусы и пробрался на кухню. То, что я там увидел, словно разделило меня на две противостоящие половины, тоски и умиления. За моей плитой в десантной тельняшке красиво сложенная девушка готовила завтрак. От такой картины я чуть не расчувствовался. А с другой стороны, это означало, что все вчерашние события на самом деле были. Тихо подкравшись к Лизе сзади, я спросил ее:

– Ты позволишь мне тебя обнять? Или это было лишь утешение мне в скорбный день?

– Делай со мной потом все, что хочешь, только не мешай мне, пока я готовлю завтрак. Между прочим, тебе.

Тогда я запустил руку под тельняшку, погладил Лизу по животу и ушел в ванную приводить себя в божеский вид. Когда я вышел, цветущий и пахнущий, Элизабет скромно сидела за накрытым на две персоны столом и сверлила взглядом, в ожидании, дверь в ванной.

– Садись кушать.

– Кушать… – это так ласково звучит, – улыбнулся я.

– Это нормально звучит, просто ты, как одичавший, таешь от малейшей ласки, которой всецело заслуживаешь и должен воспринимать ее, как данное.

– И все-то ты про меня знаешь.

– Ну а кому, как не мне знать тебя, маленький развратник.

– Между прочим, – сказал я, усаживаясь за стол, – ты ничем не лучше меня.

Я начал уплетать жареную картошку за обе щеки и даже не успел заметить, как все съел.

– Вкусно? – как-то так искренне переживая спросила Лиза, как будто и правда боялась, что мне может не понравиться.

– А по скорости поглощения не видно?

– Хочешь еще?

– Конечно, – сказал я радостно, понимая, что почти не ел последние две недели и, наверное, немало сбросил. В итоге, пока Лиза аккуратно ела свою порцию, я с невероятной скоростью смолотил три тарелки.

– Куда ж ты так летишь, хороший мой, давно ведь уже не в армии.

– Это просто восхитительная трапеза, – сказал я, сгреб со стола всю посуду, швырнул ее в раковину, полез в холодильник, достал молоко, разлил по чашкам и добавил, – пей быстрее, пожалуйста.

Мы уничтожили молоко, я схватил Лизу за руку и потащил ее в комнату.

– Пойдем отсюда, кухня заставляет меня по привычке отстраняться от тебя.

В комнате я прижал девушку к стене и начал осыпать ее поцелуями.

– Я так хочу тебя.

– Что ж ты, дурак, терпел столько лет и не отвечал на мои желания? – с некой обидой произнесла Лиза, отдаваясь в мои руки.

За окном стеной валил снег, мы валялись в кровати и смотрели друг на друга. Время уже было ближе к вечеру.

– Ты же никуда не уйдешь? – в надежде спросил я.

– Буду с тобой столько, сколько тебе понадобится.

В тот день мы улеглись спать пораньше, чтобы встать вовремя и решить все вопросы. До кладбища мы ехали на машине Элизабет и за всю дорогу не проронили ни слова. Когда еще в больнице вокруг меня вертелся ритуальный агент, я решил не хоронить папу возле матери, ввиду всех вновь выясненных мною подробностей их отношений.

Прямо как в американских фильмах, у могилы был только батюшка, я и уткнувшаяся мне в воротник Лиза, не сумевшая сдержать чувств. Я же был каменным снаружи, с устремленным в могилу взглядом, не замечая ничего вокруг, кроме слившейся в некий монотонный шум молитвы. Когда пришло время, я взял в руку добротную горсть земли и бросил ее на крышку гроба.

– Ты полежи здесь, пап, а потом и я прилягу с тобой рядом. Ты только подожди.

Никогда не думал, что этот день настанет. В смысле, не то, что я не знал, что мы смертны, а вообще даже не допускал мыслей о том, что когда-то буду хоронить отца. Я отошел на пару шагов назад. Элизабет присела у края могилы и что-то очень долго шептала внутрь. Скорее всего, он благодарила папу за меня. А может, обещала заботиться обо мне, пока я буду в этом нуждаться, не знаю. Когда мы выполнили все обряды, тут же нарисовались мужчины с лопатами и за считанные минуты отрезали меня от отца навсегда. Ха, по крайней мере, до конца моей жизни.

– Увези меня куда-нибудь, – попросил я Лизу, когда все кончилось.

Мы нашли какой-то пустой ресторан и устроили скромные поминки.

– Что ты будешь делать дальше? – спросила меня подруга, когда еда уже не поедалась, и мы молча сверлили стол потерянными взглядами.

– Постараюсь грамотно распорядиться всем, что папа оставил. Он очень скромно жил и весьма нескромно зарабатывал. Даже похороны за свои деньги устроил, – усмехнулся я с горечью, – да и квартира теперь пустая.

– Поедешь туда?

– Нет, отчий дом в центре города, я оттуда не уеду. А там, на окраине, оплот папиного одиночества, – я выдержал паузу, – проведи со мной этот вечер, а завтра я снова окунусь в работу с головой и буду топать к своей нелепой мечте.

К полуночи Элизабет привезла меня домой. Мы сидели в машине, осыпаемые снегом, в полной тишине и полумраке. Свет фонарей слегка освещал наши лица, мотор был выключен, и в салоне царила атмосфера невероятного спокойствия.

– Откуда у тебя все это? Машина, одежда.

– Думаешь, ртом и попкой заработала?

Лиза не дала паузе слишком затянуться.

– Мы всегда неплохо жили, если ты помнишь. Сейчас у папы просто дела пошли очень хорошо. А я единственная любимая дочь.

– Тебя это не гложет? Что живешь на всем готовом, не прилагая к этому усилий.

– Да нет. Я же не наглею. Мне дают – беру, сама ничего не прошу. Жизнь не прожигаю, усердно учусь.

– Ах, ну да, образование…

– И это мне говорит самый одаренный мальчик в классе? – Кажется, я уже тогда доказал, что умным мальчиком можно быть и не благодаря учебным заведениям.

– Но ты же так любил учиться.

– Я любил знать. И вообще я много чего любил. И много кого. Но что-то ни одно, ни другое не сделало меня счастливым.

Элизабет взяла меня за подбородок и направила мой взгляд на себя.

– Что же ты всю жизнь такой несчастный, Наполеон. Как будто тебя еще в детстве прокляли. Вроде и смеяться умеешь, и шутить, и радоваться. А внутри все равно какая-то тоска хроническая.

– Поэтому я так часто завидую тупицам. Им так мало нужно для счастья. Не забывай меня, – сказал я, поцеловал Лизе руку, лежавшую на моем лице, и покинул машину.

И все началось заново. Сон, работа, книги. Вроде новый год настал, а по сути ничего кроме факта исчезновения отца в жизни ничего не поменялось. Папа перевел на меня все свои сбережения, его квартира по завещанию тоже отходила мне. Все это заняло время: походы в разные инстанции, очереди в компании бабушек и уставших после работы женщин, но в конечном итоге я закончил всю волокиту. Нет худа без добра: смерть папы, как бы это ужасно ни звучало, неплохо приблизила меня к мечте. На мой счет в банке упала солидная сумма, и теперь в мое распоряжение досталась однушка. Прикинув все за и против, расставив приоритеты и, в конечном итоге довольно улыбнувшись, я разместил в интернете очень своеобразное объявление: