Хроники разрушенного берега - Михаил Кречмар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это если он выплыл, – хмыкнул Степан. – Я этого процесса чего-то не наблюдал. Мог головой о камушек приложиться – и ко дну.
– Я надеюсь, он в болотных сапогах был? В любом случае нам пофиг, – сплюнул Василич, подошёл к борту, расстегнул ширинку и выпустил длинную струю в сторону опозорившегося противника.
Затем спустился в рубку, лёг на обратный курс и прибавил газу.
В какой-то момент Вадим вдруг понял, чем «береговое братство» отличается от практически всех встречавшихся ему человеческих общностей. Его составляли абсолютно бесстрашные люди.
– Оно, конечно, людей закладывать никому не запрещается. Но стоит помнить, что оно может плохо кончиться, – подытожил Василич.
Город. Прибытие
Шаркет подкрадывался к Городу в самое тёмное время суток. Он терпеливо продрейфовал большую воду, которая пришлась на восемь часов вечера – в это время солнце пекло практически в полуденном режиме. На крыше рубки появилась коротковолновая станция «Карат» со штыревой антенной. Василич взял управление на себя, весь экипаж деликатно спустился в кубрик.
– Сейчас решать будем, куда пойдём, – объяснял Вадиму Степан. – Берег хоть и большой, но мест для разгрузки немного. Вроде бы и весна, путина только в проекте, но рыбсобаки хорошо знают, что умные люди вывозят продукцию сейчас. И если ты думаешь, что наш приход в Ямск остался незамечен, то ты сильно неправ. Едва мы у пирса швартанулись, сразу телефонные провода накалились. Дескать, пришёл Василич, привёз водки, повезёт икру…
– На нас что, написано это было?
– Считай, написано. И поэтому те рыбсобаки, что поушлее, стали считать – когда, куда, в какую воду мы причапаем.
– А «башмак», который нас на Сиглане ждал?
– Василич полагает, что «башмак» и Жирный к здешней конторе и её телодвижениям не имели отношения. То есть забрать у нас икру они собирались. И даже забрали бы, если б смогли. Но вообще-то они пришли «Кирас» грабить, как об этом и было известно. Поэтому в Городе ещё никто о той нашей встрече не знает. И долго не узнает, если они будут там ждать, пока вода в Сиглане упадёт. Здесь, в Городе, свои замуты. Тагир и его команда уже дезинформацию по инспекции раскидали, патрули в разные стороны вышли. Нам только надо с ними не совпасть – а то и там умные люди случаются, скажут одно, а сделают другое. Поэтому место выгрузки обычно пара машин прикрывает, причём они загодя на посты становятся. Обе с биноклями, с рациями, загодя занимают высоты – так, чтоб рыбнадзоровский джип не пропустить. Но тут ещё одна закавыка может быть – пограничные катера. Они только по Тауйской губе ходят, но этого достаточно. Могут и с морской стороны подскочить. В общем, кончай репу морщить, на то и есть Василич с Тагиром, чтобы эти концы сращивать. Наше дело – плоское кидай, круглое катай…
Стартёр провернул вал двигателя, и широкие лопасти бронзового тяжёлого винта толкнули катер в сторону берега.
– Пасмурно, погода хорошая для разгрузки, – одобрил обстановку Степан. – Ага, устье Нолы прошли, двигаем к полуострову. Ясно, простые решения – они самые верные…
– Простые – чем?
– Идём на военный пирс. Там запретная зона, чтоб туда проехать, рыбнадзору надо миллион бумаг заполнить. Пока заполнять будут, или мы разгрузимся и там продукт на секретном военном складе разместят, или мы в другое место ускочим. Иногда где-нибудь в глухом месте выгружаем, а затем снова приходим за ней, дней через семь-восемь. Лежала икра всю зиму, полежит и ещё неделю-две…
– А как же Тагиру бумаги?
– Тагир всё деньгами решает. Не такими большими деньгами, скажу тебе. По чуть-чуть – одному, другому, третьему офицеру. Сам знаешь, что животворящий крест с людями делает…
Туман совершенно сел на воду, и шаркет подходил к берегу сугубо «по ощущениям» Василича. Ощущения Василича не подвели, потому что в какой-то момент они увидели прямо перед собой в тридцати метрах рассыпающийся бетон пирса. С дальнего конца дважды мигнул фонарик.
Василич лёг в дрейф в нескольких метрах от кромки причала – на расстоянии, с которого нельзя было допрыгнуть до палубы пусть даже и хорошо тренированному человеку.
Из густоты тумана, словно нежить, материализовалась завёрнутая в плащ фигура.
– Василич?
– Ага, я!
Фигура развернула плащ и посветила себе фонариком на лицо, продемонстрировав очередную разбойную полукавказскую физиономию из паноптикума Охотского берега.
Спустя многие годы под утро, когда к людям любого возраста приходят сомнения и разные мысли, в самом центре России Вадим спросонья слышал приглушённый стук дизеля крадущегося вдоль скалистых стен моря пиратского катера.
Баланс товаров
Осенью того же года, маясь от скуки на лекции то ли по менеджменту, то ли по маркетингу, Вадим с чего-то вдруг решил посчитать баланс своей весенней поездки.
Ввезено в посёлок Ямск на шаркете капитана Василича
Продукция, произведённая в современной России:
• 1500 литров водки;
• 4000 патронов для огнестрельного оружия;
• 2 палатки и ящик гвоздей.
Продукция, произведённая в Юго-Восточной Азии:
• 600 кг сахара;
• 40 сетей и невод для лососёвого лова.
Вывезено в Город
Продукция, произведённая в современной России:
• 2 тонны лососёвой икры;
• 80 кг крабового мяса в банках;
• 1 кг сушёной медвежьей желчи.
Продукция, произведённая в СССР:
• 500 кг бронзового сплава;
• 50 досок от разобранного на Сиглане домика;
• 3 тонны дизельного топлива на будущее.
Вадим поставил под балансом черту и подумал о том, что он прекрасно отображает баланс всей современной России…
«На этом берегу сокровищ немерено, – услышал он насмешливый голос Соловья. – Только три проблемы – собрать их в одну кучу, наладить вывоз и продать по хорошей цене».
Баланс людей
«Рыбнадзор» Пыхов по кличке Жирный хоть и стукнулся головой о камни, но выплыл. За понесённое в ходе беспорочной службы увечье ему простили утерю личного оружия, оформили инвалидность и даже наградили каким-то орденом.
За десять лет, прошедших после этого рейса, произошли следующие изменения.
Капитан Василич, по свидетельствам очевидцев, умер от сердечного приступа на борту своего шаркета в 2002 году.
Охотовед Соловей ушёл со службы, начал строить своё судно по собственным чертежам и умер прямо на стапеле по так и не выясненным причинам.
Матрос Перец нанялся на другой катер, который затонул от обледенения, вывозя в ноябре 2005 года икру с дальней точки.
Матрос Степан купил два гаража возле пирса и торгует в них водкой. Из всех участников того плавания, кроме Вадима, он один остался в живых – и, по сути, неплохо устроился.
Сварщик Паша помер на Сиглане от чрезмерного употребления браги.
Краболов Африкан замёрз в своей пещере осенью 1999 года, превратившись в сосульку во время сильного осеннего шторма, когда прибой заливал воду прямо в пещеру.
Икорного короля Тагира убили его же поделыцики.
Дополнение к балансу людей
Капитан Василич, похороненный минимум дважды на земле, а также:
– утонувший у острова Спафарьева;
– объеденный заживо собаками в Аяне;
– зарезанный сезонными рабочими на Тигиле;
– выпавший за борт между островами Большой и Малый Шантар;
– бесследно пропавший на Черёмуховом перевале, когда отправился за помощью экипажу катера, вмёрзшего в лёд в бухте Лошадиной;
– и, как утверждала в разное время народная молва, ещё несколькими десятками славных и бесславных кончин завершивший свой жизненный путь, —
в прошлом году снова пришвартовал свой латаный шаркет на браконьерском пирсе известной бухты известного Города…
* * *Остальная часть клада – серебро в слитках и оружие – всё ещё лежит там, где её зарыл покойный Флинт.
И, по-моему, пускай себе лежит.
Теперь меня ничем не заманишь на этот проклятый остров.
До сих пор мне снятся по ночам буруны, разбивающиеся о его берега, и я вскакиваю с постели, когда мне чудится хриплый голос Капитана Флинта:
– Пиастры! Пиастры! Пиастры!
P. Л. Стивенсон. Остров сокровищ
Примечания
1
Сидел на вынужденной посадке (лётный жаргон 1930-40-х годов).
2
Местное краткое название росомахи.
3
Дикий северный олень.
4
ТИНРО – Тихоокеанский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии (г. Владивосток). С 1995 года – Тихоокеанский научно-исследовательский рыбохозяйственный центр («ТИНРО-Центр»).
