Вера, мышонок и другие - Родион Михайлов

злобу. И теперь мы враги. Но не все из крыс-отступников злобны — среди них есть хорошие и добрые, даже среди котов. И не все из изгнанных превратились в котов — некоторые в собак. Собаки — это потомки тех изгнанных, кто не держит на нас зла. Сейчас изгнания запрещены, ибо мы уже живём не в тёмные века становления правил и норм общежития, и у нас теперь есть способы убеждения без применения крайних мер. Сырок нам рассказал, что предположительно, в старину серенькие дурели от определённых видов огрской пищи, поэтому некоторые вполне съедобные продукты питания у нас запрещены. Это в первую очередь острая пища, а также шоколад. Но шоколад всё равно многие пробуют, невзирая на запрет, так что запрет на шоколад скорее формальный. А вот острую пищу есть нельзя ни в коем случае — не то сдуреем!

Огры же — это гигантские крысы, которые называют себя людьми. Они очень умны, но уже забыли о своём происхождении, вернее, у них несколько искажённое представление о нём, как нам кажется. И они тоже не очень-то нас любят, да и прочие разновидности крыс они тоже не любят, кроме разве одичалых отступников — вот их они любят! Огр — это сокращение от «огромный», то есть огромная крыса (в оригинале пишется «enorme», а сокращённо «eno»). Про летающих и плавающих крыс мы знаем не очень много, но летающие бывают опасны.

Мы, серенькие крысы, помним себя на тысячи лет назад, однако жизнь возникла гораздо раньше, и прежде мы были глупыми — а теперь поумнели. Помните о танце изменчивости, о крысолюции! Ну, а сейчас я продолжаю рассказ о себе.

В один несчастный день, в который, вместо того, чтобы исследовать ходы в стенах, как предлагала Водичка, я захотел испытаний — и получил их сполна!

В тот недобрый час сел я на берегу Бурчалки, высматривая подходящий предмет на воде и, как назло, увидел такой. По реке плыла деревяшка, и я приготовился к прыжку. Сестра Водичка стала упрашивать меня оставить это дело, и Семечка тоже, но я был слишком безрассуден, чтобы прислушаться к ним.

— Ну пожалуйста, Аспарагус, не надо прыгать. У меня плохое предчувствие! — в последний раз сделала попытку отговорить меня Водичка.

— Не бойся, сестрёнка, со мной ничего не случится, — ответил я, и прыгнул на деревяшку.

Она была довольно большая, и у меня мелькнуло в голове, что даже если я не успею спрыгнуть до решётки перед обрывом, то, скорее всего, деревяшка там застрянет, как это может случиться с крупным предметом. И я, встав в центе этого «плота», стал всячески прыгать и махать лапами, показывая свою удаль, думая развлечь своих сестёр, которые бежали за мной по берегу, иногда останавливаясь и смотря на меня грустными мордочками. Мои друзья и братья закричали, что уже пора прыгать, и я приготовился. Однако не всё происходит по намеченному нами плану, поскольку случайности или нечто нами не учтённое вмешиваются в него, и всё летит кувырком. Вот и тогда, деревяшка, видимо, задела какой-то предмет, утонувший в реке и не видимый над водой. Мой «плот» закрутился от столкновения, отчего я в ужасе вцепился когтями в дерево, не сообразив в панике, что я могу просто спрыгнуть в воду и доплыть до берега. Преодолеть течение я смог бы, но, как я и сказал, у меня случилась паника.

Когда деревяшка ударилась о решётку, то временно застряла в ней, и всё же я, не удержавшись от удара, полетел вниз, слыша только пронзительный писк Водички, который стоит у меня в ушах до сих пор. Упав в воду, хоть и несколько оглушённый, я стал молотить лапами, ничего кругом не видя, и, однако ж, довольно быстро смог добраться до суши. Нижняя река была такой же ширины, что и верхняя.

Некоторое время я в изнеможении лежал на берегу, тяжело дыша. Оглядевшись, я твёрдо решил найти дорогу назад, зная, что это возможно. Однако я понимал, что никто сверху помочь мне не сможет. Раньше бывали случаи, когда родители или друзья упавших бросались за ними, чтобы если уж и не помочь вернуться, то, по крайней мере, не оставлять одних. Но однажды был принят закон, который строго-настрого запрещал это делать. Объяснялся он так: упавший всё-таки имел шансы найти дорогу обратно или хотя бы выбраться наружу и продолжить жить там. Зная же о запрете, каждая крыса задумается и будет понимать, что за ней никто не прыгнет, ведь закон этот строгий, а потому будет бояться упасть вниз и, следовательно, не будет слишком шалить. Но, как оказалось, это не так.

Находясь там, внизу, я предположил, что мой батюшка Брокколи сильно захотел за мной прыгнуть, но ведь то, что произошло со мной, было событием, и об этом сразу все узнали. И наверняка наш предводитель Кар-Тофель пришёл помешать отцу совершить необдуманный поступок и вместо этого предложил заранее запланированные меры как раз на такой случай, в частности организацию поисков сверху. И хоть ни разу наши не смогли найти дорогу сверху вниз, я всё же уверен, что они меня искали. Но, может быть, читатель снова удивится и спросит: «Почему вернувшиеся когда-то назад не показали обратную дорогу?» Показали, и раньше она была известна, хоть до самого низа её и не проверяли, боясь заблудиться, однако на самый крайний случай, пусть и на словах, путь был известен. Но огры как-то спустились в Канализацию Санта-Эсмеральды и всё испортили. Они что-то закрыли камнями, а что-то разрушили, сделав дорогу недоступной, и сейчас доподлинно не известно, есть ли такой путь где-то ещё. Но возможно, что есть, поскольку один из когда-то вернувшихся добрался обратно другим путём, судя по его рассказу, но повторить продвижение по этому пути он не смог, так как был слишком юным и ничего не запоминал. Таким образом, есть надежда, что эта дорога существует до сих пор, и она не разрушена. Но надежда эта, увы, уже не для меня, поскольку несмотря на мою решимость найти путь, я ничего не нашёл и оголодав, был вынужден подняться на поверхность. Выход туда оказалось найти легко, хоть он и расположен довольно далеко от водопада.

Выбравшись наружу, я первым делом утолил голод возле кучи еды, которую нашёл неподалёку, а дальше только удивлялся тому, что тут понаделали огры, и им самим. Они все ходили на задних лапах, закутанные в тряпки, и ещё проносились мимо на железных жуках, которые они называют «тачками» или