Соломон Крид. Искупление - Саймон Тойн

– Наверняка он очень любит тебя, раз оставил при себе, – сказала она однажды, за неделю с небольшим до того, как уйти навсегда. – Меня уж он точно так не любит.

За последующие годы было несколько таких Кэтлин, благонамеренных женщин, думавших, что смогут превратить отца из бродячей совы в домашнюю пташку. Все Кэтлин отправились вслед за первой. Но пока они были с папой, тот не говорил о маме. В конце концов его тетка сказала Малкэю: «Знаешь, твоя мама никогда за тобой не вернется».

Тетка сказала это вечером, когда отец еще где-то разъезжал, а Малкэй сидел в школьной форме на кухне и ел разогретые в микроволновке макароны с сыром.

– У таких женщин нет времени на детей, – сообщила тетка. – Дети – это плохо для бизнеса. Она повозилась с твоим папой, задурила голову, потом смылась и бросила тебя, как пару надоевших туфель. Надо отдать ей должное: она выбрала доброго человека, чтобы оставить ребенка. Но больше ничего хорошего о ней не скажешь. Забудь о ней. Она о тебе уже забыла – если, конечно, не сдохла в какой-нибудь канаве.

– Вот уже и валун, – предупредил Тио. – Придумал ответ?

У таких женщин…

Однажды в комнате отца Малкэй отыскал ее фото, спрятанное под своей школьной фотографией в рамке. Отец держал ее на тумбочке у кровати. Это была реклама шоу в ночном баре: тонкая как тростинка рыжая красавица, одетая для танго. Вся – ноги и длинные волосы. «Жаркая сальса с жаркой Блэйз!» – гласила реклама. Лицо виднелось в профиль, но Малкэй узнал свои черты. Мятая реклама. Похоже, ее унесли в кармане пиджака. Но когда однажды Малкэй снова полез за свое фото, рекламы не обнаружил. Возможно, одна из Кэтлин нашла картинку и заставила отца от нее избавиться. Или он выкинул ее сам.

С тех пор в памяти Малкэя мама навсегда осталась юной и прекрасной, даже после того, как он стал полицейским и увидел, как быстро улица разрушает подобных женщин: превращает в изношенных старух, малюющих на дряблой коже карикатуры на себя в молодости, цепляющих клиентов на улицах, продающихся по борделям. Финал – тело в глухом закоулке, на свалке или в заброшенном авто, избитое, распухшее, выброшенное, как мешок мусора.

Малкэй работал в отделе нравов и видел, как живут дети этих женщин: одичавшие, с мертвыми равнодушными глазами, воняющие мочой, кишащие вшами и блохами, оставленные перед телевизором с программой мультфильмов, пока мамочки отрабатывали свое в спальне или вообще за подвешенным к потолку одеялом вместо перегородки. От подобной жизни его спас отец. И оттого Малкэй многим ему обязан.

Валун стал огромным, красной тенью промелькнул за окном. Гул мотора эхом отразился от его бока.

– Она умерла, – сказал Малкэй.

– Слишком мало, – заметил Тио, качая головой. – Давай точнее, если хочешь выиграть приз. Как, по-твоему, она умерла?

– Передоз.

– Окончательный ответ?

– Да.

– Умерла от передозировки. М-да. Неправильно.

Тио мазнул пальцем по экрану смартфона и принялся читать:

– Маделайн Мери Келли, родившаяся третьего апреля тысяча девятьсот пятьдесят второго года, также известная как Блэйз, Скарлетт, Красная Шапочка, Мери Кеннеди…

Тио снова мазнул пальцем и показал экран. Малкэю захотелось вышибить телефон из руки мерзавца, закричать, заткнуть уши – только бы не слышать того, что Тио вот-вот расскажет.

– …теперь известная как Мэри Шварц, живущая в Сауфлейке, Техас, с мужем Гарри Шварцем и двумя милыми сыновьями-подростками.

Малкэю словно залезли в грудь, выдрали легкие, бросили наземь и наступили на них, так что стало невозможно вдохнуть. В ушах звенело. Он посмотрел на телефон, стараясь сосредоточиться на фото. На нем – двое неуклюжих толстоватых ребят, стоящих по обе стороны типичной пары из провинциального буржуазного клуба: лысеющего мужчины с брюшком, распирающим розовую рубашку-поло, и его выкроенной по модному шаблону жены. Она чуть выше его, распрямленные рыжие волосы с косметическим блеском, лицо подтянутое, ботоксное, рот наполнен дорогущими, сияющими белизной произведениями зубоврачебного мастерства.

– Смотри на дорогу, – предупредил Тио.

Тяжело дышащий Малкэй схватился за баранку, выдернул джип с обочины, с самого края асфальта, вернул на полосу.

– И как оно тебе? – продолжал дразнить Тио, все еще показывающий экран с фотографией. – Она удрала, оставив тебя с незнакомцем, потом сыграла наверх. Похоже, умно сделала, а? Кинула плод случайного залета коммивояжеру, чтобы подцепить Мистера Сельский Клуб. Как думаешь, на чем он ездит? На «лексусе»? Или на «линкольн-таун-каре» со всеми свистелками? А у супруги, наверное, свой «мерседес», маленький, двухдверный, и стоит он в гараже большем, чем квартира твоего старика.

Тио сделал паузу, чтобы до Малкэя лучше дошло следующее:

– Миссис Мама работает на большую туристическую фирму, сидит где-то в бухгалтерии. По мне, скучнейшее дерьмо, но наверняка работка чистенькая и спокойная. Да, сколько твой старик задолжал мне к тому времени, когда ты взялся платить по его счетам?

Малкэй сглотнул. Во рту пересохло:

– Слегка к северу от трехсот тысяч.

– Три сотни гран, – подтвердил Тио, кивая. – Готов спорить, наш сельский джентльмен столько зарабатывает за год. А может, и больше со всеми бонусами, страховками на зубы и прочим дерьмом. Да уж, твоя мамочка умно поступила, покинув тебя и неудачника, которого ты зовешь папой. Она разглядела шанс – и им воспользовалась. Можно только восхищаться такой хваткой.

– Наверное, да, – согласился Малкэй.

Впереди показались строения – похоже, мотель с заправкой, и Малкэй сосредоточился на них, чтобы снова не съехать с шоссе. Все, что он знал о себе, за считаные минуты перевернулось с ног на голову. Он всегда считал, что жизнь его матери была трагичной и страшной и потому она не вернулась, не забрала покинутого сына. Или вообще умерла. Кто мог подумать, что ее удержал стыд не за нынешнюю жизнь, а за оставленную позади.

Здания виделись уже отчетливее: знак «Тексако» на большом бетонном навесе, перекрывавшем шесть заправочных мест.

– Вы не против остановиться здесь на пару минут? – спросил Малкэй. – Мне нужно в туалет.

– Почему нет? – ответил Тио, глядя, прищурившись, в окно на старомодную станцию, оснащенную новыми колонками. – Заодно и бензином запасемся. И канистрами для него.

59

Теперь нервно расхаживал Морган.

В сарае Такера находились коронер с Донни Макги и парой экспертов из «Кинг коммюнити хоспитал», которые обследовали место преступления. В окрестностях Искупления нечасто случались убийства, так что медики получали плату за работу экспертами, почти никогда ими не бывая. Но уж сегодня им довелось отработать на славу.

Морган отошел к открытым воротам кораля, чтобы никто не подслушал разговор.

– Ты слышал про взрыв в горах Сьерра-Мадре? – Шеф полиции приложил один телефон к уху, второй держал в руке. – Это значит – он уже едет к нам. Прямо сейчас.

Он поднял руку со вторым телефоном, посмотрел на его экран, откинув голову назад и сощурившись.

– У меня еще доклад от пограничников… – Зрение Моргана с возрастом ухудшалось, но он отказывался носить очки. – Они нашли горящий сарай, а под ним – туннель с трупами. Прямо на границе, в полутора часах езды отсюда. – Он замолчал, слушая голос в трубке. – Ладно, понял. Я попросил, чтобы сюда прислали команду SWAT и еще кое-кого с оружием. Они тоже едут.

Зазвонил второй телефон, воспроизводя звук старого наборного аппарата. Морган, снова сощурившись, посмотрел на номер.

– Я буду готов. Ты обо мне не беспокойся. Мы тут все устроили.

Шеф полиции отключился, позвонил по другому телефону, перестав хмуриться:

– Дорогая, ты уже заканчиваешь работу?

Он глянул на часы, потом перевел взгляд на сарай – не слышит ли кто? Сохранить в тайне романтическое увлечение в городе, подобном Искуплению, практически невозможно. Но Морган и Джейнис Викенс справлялись уже три месяца.

– Только что закрыла, – ответила она.

Началось это по чистой необходимости: следовало подружиться с архивисткой, чтобы отслеживать, что именно берет Джим Коронадо из архива. Необходимость переросла в большее. Джейнис совсем не походила характером на Моргана, но как-то сложилось. Теперь шеф не мог представить жизни без домашних обедов и теплой женщины в постели. Жизнь – хорошая штука. И обещает сделаться еще лучше. Главное – пережить сегодняшнюю ночь.

– Послушай, милая. Сегодня меня не жди. Не могу рассказать, в чем дело, но тебе лучше пораньше уйти домой и лечь спать. И хорошенько запри дверь.

– Запереть дверь?! Ты никогда такого раньше не говорил!

– Тут у нас кое-что происходит. Но не бойся, у меня все о’кей.

– А я не боюсь, – сказала Джейнис, и Морган представил, как она улыбается. – Что-то связанное с Джеймсом Коронадо?

– С чего ты взяла? – спросил Морган, повернувшись спиной к сараю.