Настоящее Имя. Беседы о "Джапджи-сахиб" гуру Нанака - Бхагаван Раджниш

Нет! О достижении или не-достижении конечной цели и речи быть не может, поскольку конечной цели больше не существует. Отказ от любых мыслей о достижении конечной цели и есть конечная цель как таковая. Способность к капитуляции — неотъемлемое качество стремящегося. Капитуляция не оставляет камня на камне. И тогда, если Он заставит стремящегося опуститься на предельные глубин, последний будет ощущать свое вознесение. Если Он забросит стремящегося в яму, где царит кромешный мрак, тот почувствует восход солнца в тысяче направлений. Дело не в том, куда вы идете, не в том, чего достигнете, а в том каковы ваши самые сокровенные чувства.

Метод Нанака всецело является методом капитуляции.

Нет числа и Твоим именам, и местам обитанья,И бессчетным мирам, которых никто не достигнет.Что сбиваться со счету, лишь отягощая сознанье?Через буквы является имя, молитвы приходят.Буквы носят все знанья, все гимны, что к Богу взлетают,И на буквах вся письменность зиждется, устное слово,И события все через буквы судьбу обретают.Судьбы все предначертаны,Автор судьбою не скован —Все творенье есть имя Его —И нет места иного.Нанак так говорит: "Как же мне восхвалять Его благость?Моя жертва любая достойной быть Бога не может!Для меня всего лучше лишь то, что Всевышнему в радость.Всемогущ, не имеющий формы, вовек непреложен!"

Его имя! Их было открыто почти столько же, сколько людей в мире. Каждый делает свой выбор. Существует индийское писание, Вишну Сахастранам, содержащее одни только имена Бога. У магометан свои имена. Как у индусов, так и у магометан существует традиция нарекать ребенка одним из имен Бога, таким как исламские имена Бога Рахман, Рахим, Абдулла, а также Его индусские имена Рам, Кришна, Харе.

Если бы перед нами стояла задача выяснить все разнообразные имена, мы бы обнаружили, что они столь же многообразны, как и люди на земле. И все же вывод существует: сколько бы имен мы не наштамповали, все они порождение человеческого ума У Него же нет имени. Следовательно, мы можем дать Ему любое имя.

Поэтому Нанак вопрошает: "Какое из имен Твоих повторять мне? Каким из них именовать Тебя?" Ищущий всегда беспокоится о том, какое из имен лучше. Всем известно, что для того, чтобы послать письмо, нужно указать адрес, поэтому мы больше всего внимания уделяем имени и адресу.

Было время, когда Мулла Насреддин работал на человека, у которого была слабость к написанию анонимных писем. Последний слал их министрам, редакторам газет, а также представителям интеллектуальной элиты города. В один прекрасный день он написал письмо и отдал его Насреддину, который сразу же его отправил.

"Где письмо? Ты отправил его?" — спросил он Насредцина.

"Да," — был ответ.

"Но я еще не указал адрес на конверте. Как же ты этого не заметил?"

"А я заметил, — ответил Мулла. — Но я просто подумал, что на сей раз ты решил сохранить в тайне не только свое имя, но и адрес".

Если утаить адрес, как дойдет письмо? Как адресовать Ему письмо так, чтобы оно дошло? Значит, важно знать Его имя. И люди бесконечно ищут подобающее Ему имя, на которое бы Он откликнулся. Нанак же говорит: "Либо все имена — Его имена, либо ни одно имя именем Его не является. Акшара — буква — есть имя Его. Акшара означает букву, а также то, чего нельзя стереть. Буквы А, Б, В, Г можно стереть после того, как они были написаны. И буквы называются акшара по очень важной причине. Это слово подразумевает нечто значимое, истинное и невыразимое; написанное же является лишь его отражением.

Это подобно тому, как светящая в небе луна отражается в озере. Возмущение водной глади разобьет отражение на тысячу осколков, поскольку отражение подвержено уничтожению. Но сколько бы вы не старались, вам не разбить луны, поскольку она не подвержена разрушению. Язык наш — лишь эхо языка Господа. Все, что мы пишем в книгах и на дощечках, является лишь слабым отражением, которое может быть в любой момент уничтожено. В то время как источник, из которого исходят слова, не подвержен уничтожению. Вы, говорящие, уничтожимы, то же, что говорит через вас, не подвержено уничтожению.

Поэтому Нанак и говорит, что акшара есть имя Его, буква, которая не может быть ни написана, ни уничтожена. Все же остальное, кроме акшары, создает человек. Что же такое акшара, что это за буква, что за слово?

Омкар доносит до нас весьма близкое эхо акшары. Вся философская система Нанака зиждется на таком центральном понятии как Эк Омкар Сатнам — вот и все. Зная эти три слова, вы будете знать Джапджи целиком; и тогда вы поймете Нанака во всей его полноте, поскольку это суть его стихов. Согласно Нанаку, акшара есть Омкар — единственный существующий резонанс, вибрирующий, даже когда он не выражен и не написан. Резонанс этот не подвержен уничтожению, в нем сама музыка бытия, и нет способа разрушить его. Он пребудет, и когда все прочее будет разрушено.

В Библии сказано то, что неизменно повторяется во всех писаниях: "В начале было слово". Логос, подразумеваемый под словом на западе, и есть Омкар. В начале было слово, все остальное появилось вслед за этим. И когда всего остального не станет, слово будет по- прежнему резонировать, вобрав в себя все остальное.

В Индии были разработаны разнообразные методики шабд йоги — ноги слова. Вся практика заключается лишь в словах. Смысл ее в том, чтобы стать бессловесным и заставить умолкнуть внутреннего болтуна, — тогда можно услышать глас божий. Так утверждает йога.

Нанак же говорит: "Нет числа и Твоим именам, и местам обитанья, и бессчетным мирам, которых никто не достигнет. Что сбиваться со счету, лишь отягощая сознанье?" И действительно, говорить о Всевышнем означает лишь приумножать бремя словес, поскольку все, что вы скажете, послужит только излишним отягощением ума, ведь все, что вы скажете будет в основе своей неверно.

Представьте себе человека, стоящего на берегу океана и произносящего: "Этот океан безбрежен". Если он не предпринял попытки измерить океан и просто это утверждает, то какой в этом прок? Говорят, Тихий океан имеет глубину пять миль, и все же нельзя сказать, что он безграничен, поскольку так говорят о том, что действительно не имеет границ.

Если спросить говорящего, что он имеет в виду, он может ответить: "Я просто стоял на берегу и утверждал это". Значит он неправильно подобрал слова. Если бы он сказал: "Я нырял, но не смог добраться до дна," — и тогда это было бы неверно, поскольку дна не било лишь на той глубине, на которую он нырял. Возможно, нырни он чуть глубже, он бы достиг океанского дна. В данном случае ему следовало сказать: "Я нырял на глубину пять миль от поверхности океана, но не достиг его дна". Если бы он сказал, что спустился на такую глубину и не достиг дна, это была бы неправда. Спустившись на такую глубину, неизбежно достигаешь дна океана, поскольку дальше океана нет.

Что же сказать о Боге? Чтобы сказать, что Он безбрежен, вы должны полностью познать Его. Однако, если это произойдет, все слова утратят свой смысл, поскольку достигнута абсолютная глубина. Или вы можете сказать, что продвинувшись весьма далеко не обнаружили предела. Но и в этом случае вам не следует использовать слова безбрежный. Как знать, возможно продвинувшись чуть дальше, вы бы достигли цели.

Как вы можете говорить "неисчислимый". Вы окончили счет? Если да, то сколь бы велико ни было полученное число, оно все же не выходит за рамки счета. Если же вы ответите, что все еще заняты счетом, тогда ждите и не торопитесь с выводами. Как знать, возможно, счет все еще может оказаться конечным.

Так что именовать Бога неисчислимым означает называть неисчислимое его же собственным именем, что лишь способствует дополнительному отягощению ума Как бы вы Его ни именовали: неизмеримым, беспредельным, безграничным, — это не имеет значения. Бесполезно и бессмысленно говорить что бы то ни было о Всевышнем. Все, что вы скажете, будет характеризовать лишь вас самого. Человек, именующий Господа непостижимым, лишь признает, что ему не под силу измерить Бога.

Каждый человек подходит к проблеме определения неисчислимого со своей меркой. В одном африканском племени счет не выходит за пределы трех. Когда не существует чисел, больших, чем три, все, что превышает три, становится неисчислимым. Три — это уже слишком много, и все за пределами этого слишком многого становится бесконечным.

Действительно ли Бог неисчислим, или же наш счет конечен? Неизмерим ли Он, или нам просто не хватает измерительных средств? Бескрайний ли Он, или просто наши ноги не могут дальше идти? Что бы ни сказали, мы говорим это о себе; о Нем же мы абсолютно ничего не можем сказать. Было бы лучше ограничиться разговорами о себе, поскольку лишь в этом случае можно сказать правду.