За точкой невозврата - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4 сентября 1942 года, 14:05. Восточная окраина Берлина, Ставка ОКХ в Цоссене.
Рейнхард Гейдрих и Франц Гальдер
– Ну вот, Франц, и все, – сказал Гейдрих Гальдеру, когда эти двое остались одни в огромном кабинете для совещаний, – года для уничтожения Германии большевикам и их покровителям не потребовалось, все закончилось за пять месяцев. Костяк кадровой армии нам тоже сохранить не удалось – все, что у нас осталось по этой части, это офицеры в учебных частях и собственно высший генералитет.
– Да, Рейнхард, – согласился Гальдер, – положение препаршивое. Русские обставили нас по всем статьям. Но и вы были хороши, когда приказали использовать в Варшавской операции такую отраву, как D-IX[28]. Это были наши последние резервы, а вы сожгли их с таким беспощадным легкомыслием.
– Наш последний резерв – это сам германский народ, – сказал Гейдрих, – а как раз он остался вполне невредим. Один раз показав свои возможности на примере правительственного квартала Берлина, в дальнейшем русские избегали ударов по городам. Но если бы я не применил всех возможных средств по спасению отрезанных групп армий «Север» и «Центр», фюрер мог стряхнуть с себя оцепенение, вылезти из своего логова в Бергхофе и натворить таких дел, что нынешняя ситуация показалась бы вам просто праздником. Если бы вы знали картину во всем ее многообразии, а не так, как сейчас, то тоже считали бы, что легко отделались. Могло быть гораздо хуже.
– Да?! – в удивлении приподнял бровь Гальдер. – Ну так просветите меня, Рейнхард, раз уж вы начали этот разговор.
– Здесь, – мотнул головой Гейдрих, – после завершения Битвы за Смоленск «марсиане» взяли на себя труд написать общее либретто[29] предстоящей войны, согласовали его с Кремлевским Горцем, после чего все дальнейшие события напоминали хорошую оперу, в которой каждой арии было свое место. Нас били по уязвимым флангам, оставляя относительно хорошо защищенный центр на потом. И только когда вся огромная армия большевиков по своим кондициям сравнялась с элитными «марсианскими» войсками, ваш кадровый костяк был сожран одним грандиозным укусом. И ведь не подавились, чего следовало ожидать от криворуких большевистских генералов прежних времен, а тщательно разжевали, не оставив ни одной целой косточки. Но это в НАШЕМ мире – здесь фюрер быстро самоустранился от командования армией, позволив вам проявлять свои таланты. Теперь в этом мире никто и никогда не скажет, что эту войну проиграл тупой ефрейтор, ибо генералы, и только они, вели вермахт от поражения к поражению. Там, в мире марсиан, все было по-иному. Там нам удалось дойти до подступов к Москве и Петербургу, взять Крым, ворваться в Сталинград и выйти к Кавказу. И руководил вермахтом в этом великом походе вождь германского народа Адольф Гитлер, при принятии решений руководствуясь своими гениальными озарениями.
– Насколько я понимаю, – хмыкнул Гальдер, – в итоге все кончилось даже хуже, чем здесь…
– Намного хуже, – вздохнул Рейнхард Гейдрих, – боевой опыт Красной Армии нарастал постепенно, и наши поначалу небольшие поражения перемежались с существенными успехами. Но время, которое играло за русских и против нас, было неумолимо, в результате чего наши успехи становились все скромнее, а победы русской армии – все значительнее. И в это же время фюрер со своими гениальными озарениями вмешивался в ход операций, когда нужно было отступить с целью сохранить войска, или в наступлении перейти к обороне на выгодном рубеже, не доводя подвижные части до полного истощения. В результате мы проиграли сражение под Сталинградом, потеряв в нем полмиллиона солдат. Потом мы проиграли генеральную битву под Курском, где лоб в лоб сошлись армады русских и германских панцеров. Вермахт поставил на то сражение все свои резервы, был бит и, подобно армии Наполеона, стал откатываться к родным пределам на запад. Каждое следующее поражение было страшнее предыдущего. Война с русскими продолжалась четыре года и унесла семь миллионов солдат и офицеров, и еще один миллион гражданских немцев. Когда все уже было предрешено, и Рейх изнемогал, истекая кровью, англосаксы переправились через свой Канал и вцепились нам в оголенный зад. В результате, когда все закончилось, и Адольф Гитлер решил нас покинуть, вся территория Германии была вытоптана войной, а превращенный в руины Берлин завален трупами своих обитателей. В итоге не оказалось такого немецкого генерала, пережившего войну, который в своих мемуарах не написал бы, что все сражения были проиграны из-за дилетантского вмешательства «тупого ефрейтора», а русские, значит, ему только помогали.
– Да уж, Рейнхард, – вздохнул Гальдер, – апокалиптическая картина, которую мы вокруг себя не наблюдаем. Воистину, узнав о таком, возблагодаришь «марсиан», которые хотят взять Германию без особых разрушений, а не превратить ее в раздробленные руины.
– Марсиане до предела рациональны, – хмыкнул Гейдрих, – да и Кремлевский Горец из той же породы. Германский промышленный потенциал необходим им для противостояния растущей мощи англосаксов, а германский народ они видят одним из краеугольных элементов своей политической системы. Если подняться над мировой суетой и посмотреть на все происходящее сверху, то становится понятно, что противостояние немецкой рациональности и восточной иррациональности на самом деле мнимое. Во многих аспектах они между собой прекрасно уживаются, а в некоторых даже сотрудничают. Увы, но это так.
– Ну хорошо, Рейнхард, – согласился Гальдер, – я готов вам поверить, что немецкая нация нужна русским не для того, чтобы отправить ее в Сибирь. Но что мы сейчас должны делать конкретно, чтобы избежать полного разгрома и разорения?
– Нам, Франц, в настоящий момент необходимо вступить в переговоры о почетной капитуляции и закончить эту злосчастную войну, – произнес Гейдрих. – Такие переговоры могли бы произойти на нейтральной территории в Швеции или Швейцарии или же где-нибудь на нейтральном участке фронта – там, где передовые позиции занимают части марсиан, способные гарантировать надежное перемирие.
– Знаете, Рейнхард, – немного подумав, произнес Гальдер, – последний вариант выглядит предпочтительнее. И ехать далеко не надо, и репутация у марсиан получше, чем у шведского или швейцарского правительства, где на переговорах совсем не исключено появление боевиков британского SAS. Нейтралы, они такие – купят тебя задешево, а продадут втридорога. – Немного подумав, он добавил: – Наилучшим местом для таких переговоров, с моей точки зрения, будет Мысловиц между Катовицем и Краковом, позиции под которым занимают сразу две лучших «марсианских» панцердивизии: «Таманская» и «Кантемировская». Если вести переговоры,