Литовские народные сказки - Бронислава Кербелите
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лучше выбирай белый сундук.
Но она не послушалась старика и взяла красный сундук. Старик ее проводил до ворот и сказал, чтобы [она] не открывала сундук, пока не придет домой. Она пришла домой. Как только открыла сундук, [из него] выскочило пламя. Она, ее мать и их дом сгорели.
Тот старик был Бог.
К 3.1.0.5. / АТ 480. Зап. Людвика Диджюлене-Жмона. LRš 80.
См. № 106.
108. Служба Элянеле
Была мачеха ведьма, ее падчерица Элянеле и ее родная дочка Маре. Мачеха так ненавидела Элянеле, так ненавидела, все повторяла: «Иди ты служить в пекло!» Элянеле видела, что ведьма так ее ненавидит, решила идти хотя бы в пекло служить. И ушла.
Она идет, идет; по дороге нашла лошадку — на ней столько червей висит, столько висит! Лошадка и просит ее:
— Элянеле, Элянеле, сними ты с меня этих червей!
Она тут же сняла и пошла. Когда шла дальше, встретила такую корову — вымя так набухло! Эта корова подойник на рогах держит и тоже просит:
— Элянеле, Элянеле, подои ты меня!
Она опять — эту корову подоила и пошла. Пошла дальше, нашла — печка топится. Та печка ее зовет:
— Элянеле, Элянеле, поправь ты мой огонь!
Она подошла к печке и поправила огонь.
Потом она пришла в пекло. Когда пришла в пекло, нанялась на год [служить].
Тут же черт велел идти доить коров, подал молоток и сказал:
— Когда ты будешь доить корову, кошки будут у тебя просить молока. Так ты этим молотком бей [их] в лоб!
Когда она пришла доить коров, тут же ее окружили души и просили:
— Элянеле, Элянеле, дай и нам молока.
Элянеле тут же дала им [молока]. Потом, когда она год отслужила, черт вывел ей две пары лошадей и велел выбирать.
Эти души ей велят брать тех, которые похуже, а черт велит брать тех, которые лучше. Но Элянеле послушалась этих душ и взяла тех, которых они советовали.
Потом черт вывез две кареты и опять велел выбирать. Эти души велят ей брать ту, которая похуже. Черт советует брать ту, которая лучше. Но Элянеле взяла ту, которую души советовали.
Ну, потом черт показал два сундука: один красивый, другой некрасивый. Души советуют брать некрасивый, а черт — красивый. Элянеле и взяла тот, некрасивый.
Элянеле все собрала и едет. По дороге она встретила ту лошадку с таким красивым седлом! Она говорит:
— Элянеле, сними себе с меня это седло!
Она сняла и везет. Проехала и опять встретила ту корову — на рогах держит подойник с маслом и говорит:
— Элянеле, забери ты от меня это масло!
Она взяла и положила в карету. Потом проехала и нашла эту печку. Та сказала:
— Элянеле, забери ты эти пироги из меня!
Элянеле вынула все пироги и приехала домой.
Когда приехала — сама красиво одета, карета блестит под золотом, лошади красивые, сундук полон золотых денег. Мачеха увидела, что Элянеле приехала такая богатая, и тут же стала гнать свою дочку:
— Маре, иди и ты в пекло служить!
И эта Маре ушла. Маре идет, идет и по дороге находит ту лошадку, на которой черви висят. Лошадка ее просит:
— Марайте, Марайте, ты сними с меня этих червей!
Она говорит:
— У меня нет времени, мне надо идти в пекло служить.
И ушла. Прошла дальше, нашла ту корову с подойником на рогах. Она просит:
— Марайте, Марайте, подои ты меня!
Опять Маре ответила:
— У меня нет времени, мне надо идти в пекло служить.
Опять пошла и нашла — та печка топится. Печка ее просит:
— Марайте, Марайте, поправь мой огонь!
Она и печке так ответила:
— Нет времени, мне надо идти в пекло служить!
Потом она пришла в пекло. Черт и ей подал подойник, велел идти коров доить и подал молоток, чтобы она этим молотком била тех кошек, которые будут просить молока. Когда она пришла доить коров, души просят:
— Марайте, дай и нам молока!
Она их молотком бьет по головам. Потом, когда она отслужила этот год, черт и ей платит жалованье. Он вывел две пары лошадей: одни были красивые, вторые худые. Души и ей советуют брать худые, хотя она и не дала им молока. Видишь, те худые превращаются в хороших. Но она их не слушается, берет хороших.
Потом черт вывез две кареты. Опять души советуют брать некрасивую, но она берет красивую. Черт поставил два сундука: один красивый, второй некрасивый. Души велят брать некрасивый, но она взяла красивый.
Потом все собрала и едет, радуясь. По дороге встретила лошадку с красивым седлом. Она тут же кинулась снимать [седло]. Та лошадка и лягалась, и кусала — никак не допустила, и все.
Далее по пути она встретила ту корову с полным подойником масла. Она кинулась, [чтобы взять его] — эта корова бодаться, лягаться! И та не далась. Она подъехала к печке, пироги пахнут. Она кинулась их вынимать. Печка только огонь выбрасывает на нее, пламя пышет из печки. Потом она приехала домой. Ее мать выбежала навстречу, когда увидела, что ее дочь вернулась. Она кинулась к сундуку, открыла — тут же пламя выскочило из того сундука. Так Маре со своей матерью там и остались — сгорели.
К 3.1.0.5. / АТ 480. Дарата Сланчяускайте, волость Ионишкис, уезд Шяуляй. Зап. Матас Сланчяускас. SlŠLP 114.
См. № 106.
109. Отец и трое его сыновей
Один отец растил троих сыновей. Когда они выросли и стали мужчинами, захотели, чтобы отец после своей смерти оставил имущество одному из них, чтобы тот мог хозяйничать.
А младший сын был не слишком разумным, однако отец любил его больше других: одевал в красивые одежды и давал лучшие кушанья.
Два брата его ненавидели. Отец услышал, как они ссорились. Отец и сказал:
— Почему вы ругаетесь?
— Как нам не ругаться: тот младший хуже нас, но ты его больше любишь, обещаешь ему оставить хозяйство. А он дурак, мало что смыслит в хозяйстве!
— Знаете что, дети? Вы все трое должны идти служить. И кто из вас заработает самый красивый платок, тому я оставлю хозяйство.
Двое старших братьев пошли служить в деревни, в города к богатым людям. А самый младший [брат], куда он пойдет? Он пошел в лес, ходил по лесу и думал, что тут надо делать.
Он встретил старика. Старик спросил:
— Что ты ищешь?
— Отец послал на службу. Не знаю, где найти службу.
— Здесь есть поместье! Иди в то поместье. Там целый год не будешь делать ничего другого, только будешь кормить кошечку утром, в обед и вечером. А когда год кончится, я приду к тебе.
Он там служил целый год. Все кормил кошечку весь год. А сам он может кушать, когда вздумается. Все для него было: и одежда, подумает — и появляется.
Когда год кончился, тот старик пришел к сыну. Он принес ему два платка: один красивый, второй еще красивее. Даже глаза слепнут, смотреть нельзя.
— Когда придешь домой к отцу, своим братьям покажи простой платок. А если они будут смеяться, издеваться, тогда покажи красивый [платок].
Он так и поступил. Когда он пришел домой, его братья уже вернулись со службы. Они хвастались отцу, что заслужили красивые платки. А самый младший показал свой [платок]. Сказали, что его платок простой. А когда он показал второй, даже их глаза просветлели и не могут смотреть из-за красоты. Тогда отец видит, что платок младшего [сына] красивее, чем его братьев, и оставил ему хозяйство. Братья не отступили:
— Отец, так не может быть, чтобы он стал хозяином!
Братья опять стали ругаться друг с другом и продолжали спорить. Отец увидел, что ничего не поделаешь, опять позвал всех троих к себе и приказал:
— Все трое опять идите служить! Кто принесет больше денег, тому я оставлю свое хозяйство.
Так они все трое пошли на службу. Двое разумных [братьев] пошли искать себе счастья в города, в деревни. А младший пошел опять в тот самый лес. Опять когда он ходил, пришел тот же старик, и парень сказал, что ищет службу. Тогда старик повел его в то самое поместье. Опять [он] велел ту же кошечку кормить весь год, а когда год кончится, тогда он обещал прийти, заплатить жалованье. Пока он кормил кошечку, имел что пить и есть. Когда год кончился, старик пришел, чтобы заплатить жалованье. Он принес ему два кошелька денег: один меньше, а другой больше.
— Когда вернешься домой к отцу, сначала покажи братьям маленький кошелек. Когда они станут над тобой смеяться, тогда покажи кошелек, который больше.
Он так и поступил. Он вернулся домой и нашел братьев, вернувшихся со службы. Они хвастались перед отцом своими деньгами: один больше заслужил, другой больше заслужил. А над своим братом [они] стали смеяться, что он меньше заслужил. А когда он вынул большой кошелек с деньгами — весь стол покрыл золотом, так сказал:
— Отец, это тебе!
