«Если», 2009 № 07 - Журнал «Если»

— Нет, — сказала она. — Не делай этого.

— Как бы то ни было, что это может быть? Оно должно быть органическим. Похоже на песни китов. Только китов мы слышим постоянно, и их песни звучат иначе. Ты сказала, что слышала это раньше?

— Ну, я думала, что это так. Возможно…

— Когда? Когда ты могла это слышать?

— Ну… — она выглядела удивленной. — Когда плавала. В заливе. Когда ныряла глубоко, я иногда… но я правда не знаю. Не стоило мне ничего говорить. Мне нужно послушать еще: я ведь слышала, только когда стояла внизу.

— Давай я поставлю, — он поднялся.

— Не сейчас. Мне нужно идти.

Она тоже встала. Неожиданно они поняли, что оказались очень близко друг к другу. Они колебались. Кристофер внимательно смотрел на нее, изучая. Он знал, что выражение его собственного лица легко прочитать. Его мысли, его желания, четкие и очевидные. Почти не понимая, что делает, он осторожно взял ее за руку.

— Сара, я…

Она поспешно отняла руку.

— Я лучше пойду, — сказала она.

В комнате остался запах ее сигарет. А потом в дом снова пришел тот мужчина. Кристофер поставил пластинку и слушал ее снова и снова. Когда он наконец забылся, ему приснились скользкие, свивающиеся в клубки монстры.

На следующее утро дождь все еще шел, и хотя Кристофер стоял у края скалы, изучая унылую серую воду под водянистым небом целых пятнадцать минут, никакой остров так и не появился.

По мере того как Кристофер подходил к базе, страх сдавливал его изнутри все сильнее и сильнее. Когда он подошел к воротам, то уже весь вспотел. Он знал, что охранники его арестуют, но те лишь машинально кивнули.

Никто не поднял головы, когда он вошел в комнату, но подносы с лентами стояли пустые.

— Эй, — обратился он к Стоуну, пытаясь придать голосу скучающую интонацию, — куда делись вчерашние ленты?

— Что? Ах, да. Специальный анализ. Кто-то проводит взаимный контроль с Рейкьявиком или что-то вроде того.

— Все ленты?

— Думаю, да.

— Кто же занимается синхронизацией посреди учений?

— Да какая разница? — Стоун пожал плечами. — Там что-то секретное, знаешь ли, вопросы задавать не положено.

— Не надо относиться ко мне свысока, Стоун. Я старший офицер, и я должен знать, что происходит.

— Конечно. Как скажете, лейтенант. Почему бы вам не спросить об этому у Пирретта?

Кристофер с головой погрузился в работу. Он не снимал наушники столько, сколько это возможно, но слушать оказалось нечего. Сконцентрироваться становилось все труднее и труднее. Он хотел вновь услышать песни моря. Хотел вернуться в коттедж и послушать записи. Сара уже должна быть там. Одна. Наверное.

К обеду над станцией наблюдения навис кризис. Советские подводные лодки остановились посреди океана. НАТО подняло уровень боеготовности до максимальной отметки. Никто в Мэрди уже не знал точно, является ли «Меткий Стрелок 83» лишь учениями. Лейтенант Кристофер Озгерби тихо отложил свою ручку, надел плащ и покинул базу.

Пальто Сары висело на своем обычном месте за дверью кухни. Он нащупал его и на мгновение зарылся в него лицом. Оно еще оставалось сырым и пахло пляжем.

Он встал у двери ее комнаты и прислушался. Ничего. Если она и находилась там, то одна. Если только они не спали. Кристофер постучал. Он никогда не делал этого раньше. И не видел, как выглядит ее комната.

Дверь открылась.

— А… — сказала она. Соседка выглядела озадаченной. — Я думала, ты на работе. Все в порядке?

Он протянул ей кассеты.

— Я принес тебе это. Вчера ты сказала, что хочешь послушать как следует. Ты можешь их проиграть? В смысле… не знаю, есть ли у тебя магнитофон.

— Я справлюсь. Спасибо. Я их послушаю.

Она начала закрывать дверь.

— Сара… Насчет вчерашнего…

— Кристофер, мне действительно очень жаль. Я поступила невежливо. Я правда… уйти так… мне следовало…

— Нет, — ответил он. — Все нормально.

— Я не думала… — ее лишенные белков карие глаза будто высматривали что-то на его лице. Он не мог разгадать этот взгляд — чужой, незнакомый. Кожа ее лица казалась холодной и бледной. В полутемной комнате она слабо светилась, словно от влаги.

— Не волнуйся из-за этого, — успокоил он. Слушай, я просто посмотрел, как мы тут живем, и подумал, что было бы, наверное, здорово, если мы… ну… выбрались бы куда-нибудь. На один вечер. Выпили чего-нибудь или…

— Крис, понимаешь, я… встречаюсь кое с кем. Ты ведь знаешь, не так ли?

Он почувствовал, что краснеет.

— Ну, я подумал… Ладно, в любом случае дай мне знать, что ты думаешь об этих пленках.

Он повернулся, собираясь уйти.

— Постой, — попросил она. — Слушай, я не собиралась… — она боролась с чем-то. Он не мог понять, с чем именно, но сейчас она, похоже, приняла решение. Сара распахнула дверь своей комнаты. — Зайди на минутку.

Холодный полуденный свет проникал в комнату сквозь задернутые светло-зеленые шторы. В комнате почти отсутствовала мебель. Сара села на пол, и он последовал ее примеру, тщетно пытаясь не смотреть по сторонам. Когда глаза Кристофера привыкли к полутьме, он увидел множество собранных ею раковин, водорослей и прочего, лежащего грудами на подоконнике и разбросанного по полкам. В воздухе снова запахло морем. Этот запах ассоциировался у него с самой Сарой: ее холодным, худым телом под черной одеждой, а за ее плечом — отвлекающее внимание темное пятно кровати.

— Вчера мне следовало сказать кое-что, — начала Сара. — Но я не сказала. Я не знала, смогу ли вымолвить это. На самом деле я не уверена и сейчас…

— Можешь сказать мне все, что хочешь.

— Это насчет пленок. Ты не должен их слушать. Они опасны. В смысле, опасно то, что на них записано, и ты никогда больше не должен это слушать. Никогда.

— Что?

Он не видел ее лица, лишь размытый силуэт. Что она хочет сказать?

— Уничтожь записи. Не включай их больше.

Нет, она не могла иметь в виду именно это. Песнь моря прекрасна. В ней — самая суть.

— Ты знаешь, что это за звук, — произнес он, — не так ли? Ты должна сказать мне, Сара.

— Я не могу. Но ты должен перестать слушать.

— Но это же прекрасно, и я сам это нашел. Записал на кассеты. Это мое открытие, я не могу просто упустить такую возможность. Это очень важно… Что тебе известно?

— Когда ты слушаешь, ты словно погружаешься в сон, да? — Да.

— И ты хочешь слушать еще, больше всего на свете?

Он изучал слабый блеск ее кожи, темные волосы, фиолетовые ногти.

— Не то чтобы больше всего на свете, но… в целом, да.

Сара вздохнула.