Проклятый - Анна Мистунина

"...Теперь мы вместе!", -- закончил грифон.

Кар очнулся. В грифоньих мыслях был гнев, ничто из увиденного не могло его вызвать. Вглядевшись, Кар понял, что не только ему в несколько мгновений открылась прожитая грифоном жизнь, но и грифон знает теперь о нем все. Знает -- и жаждет отомстить всем, кто причинил боль его человеку.

-- Не надо, -- прошептал Кар. -- Мне это больше не нужно. Покажи мне еще тех людей... похожих на меня.

Опять легли под крылом горы, тревожно-прекрасные, манящие. Приблизилась зеленая долина. Кар увидел сбегающую со скал бурную реку. Стада тонкорунных овец и больших ящериц по берегам голубого, как небо, озера. Людей -- безбородых мужчин с короткими черными волосами, со смуглыми лицами, женщин, одетых и подстриженных так же, как мужчины, играющих детей. Сидящих на скалах грифонов. Увидел, как золотистый грифон взмыл в небо, неся на спине человеческую фигуру, медленно полетел над горами, высматривая что-то.

Без сомнения, это колдуны. Не полукровки, чудом выжившие, гонимые и презираемые. Настоящие колдуны, всадники грифонов. Сердце сжалось от страха и надежды.

-- Ты можешь отнести меня туда? -- спросил Кар, боясь передумать.

"Я отнесу тебя куда захочешь!"

Трогательное нетерпение зверя заставило Кара улыбнуться. "Все правильно, -- пришла мысль. -- Все как и должно быть. Колдун и его грифон. Как же я был глуп, что не понимал..." Черное проклятие, отравлявшее жизнь, обернулось счастьем. Запрокинув голову, Кар захохотал во все горло. Мгновение -- и к смеху колдуна добавился торжествующий клекот грифона. Предрассветный лес замер: он испугался, как испугается теперь любой, кто станет на их пути.

Это было ни на что не похоже. Земля провалилась вниз, все дальше с каждым взмахом огромных крыл. Холодный ветер ударил в лицо. Кар невольно сжал ногами шею грифона, испугался, отпустил. Наклонившись вперед, обхватил ее руками. Глянул вниз, где в свете утренней зари качался, словно лодка в шторм, уходящий вниз лес, где прыгали светлые прорехи полян, завивались ленточки ручьев и речушек. Вчерашний заяц немедленно подступил к горлу.

"Тебе плохо?" -- испугался грифон.

Кар с трудом улыбнулся -- и его стошнило.

"Тебе плохо!" -- грифон повернул голову, пытаясь на лету заглянуть ему в лицо.

-- Успокойся, зверюга, -- Кар посмотрел вслед улетевшему ужину и заставил себя выпрямиться. -- Я привыкну.

"Я никогда тебя не уроню!"

-- Знаю. Знаю!

Ветер бил в лицо, и ветер поднимали за спиной могучие крылья. Внизу осталось гигантское лоскутное одеяло Империи, слева пылал огненный шар восходящего солнца. Охапками пуха приближались облака. Тошнота еще нет-нет да подступала к горлу, но Кар уже не замечал ее. Ужас, восторг, величие... Он закричал, но не услышал себя, только свист ветра в ушах.

"Ты счастлив?"

-- Да!!!

"Говори в мыслях, -- предложил грифон. -- Я тебя услышу".

"Я очень, очень счастлив, -- мысленно произнес Кар. -- Ты самый лучший в мире, ты мой единственный друг! Я назову тебя Ветром! Ты не рассердишься?"

"Мне нравится все, что нравится тебе".

Кар засмеялся. Его замерзшие руки погрузились в теплую гриву. За спиной мерно двигались мощные крылья грифона. Обиды и страхи остались позади. Великолепный золотистый зверь нес Кара навстречу его родному племени. Быть может, проклятому, но там он будет среди своих. Если только... Если только настоящие колдуны примут полукровку. Не прогонят...

"Тогда мы улетим, -- подсказал грифон. -- Мы -- вместе!"

"Да!"

Империя прекрасна, когда смотришь с высоты -- недоступной истинным людям высоты грифоньего полета. Человеческие города и селения кажутся серыми проплешинами на ее зеленом теле, украшенном замысловатым узором рек. Кар смотрел вниз, пока от непрерывного движения снова не начало тошнить. Выпрямившись, поглядел вперед, в светлую бесконечность пространства.

"Закрой глаза и смотри" -- велел тогда грифон.

Кар не понял, но подчинился. И увидел. С невозможной яркостью увидел, как приближается синяя лента реки, увидел пасущийся скот, мужчин на полях. Так близко, словно вытяни руку, и коснешься, закачались хлеба. Вот неровным полуовалом растянулась деревня. Приглядевшись, Кар мог различить каждую соломинку на крышах, дым из труб, покосившиеся плетни. Мог сказать, какой масти упитанные овцы и коровы. Блестели на солнце шпили маленькой часовни; спокойным и мирным казалось окруженное деревьями кладбище. У домов прогуливались куры, рылись к кучах отбросов свиньи, тут же, нередко вместе со свиньями, резвились босоногие ребятишки.

"Что это?" -- в полном восторге спросил Кар.

"Ты смотришь моими глазами. Так вижу я".

Не открывая глаз, Кар проследил грифоньим взглядом выше по течению реки. Увидел замок, с высоты похожий на диковинный цветок, окруженный кружевной вязью стен. Изящество постройки выдавало древние строения колдунов. Дальше бесконечным зеленым полотном раскинулись поля, на них мелькали темные фигурки работников. Кар открыл глаза -- и мир подернулся дымкой, задрожал в такт рывкам грифоньего тела. Кар снова зажмурился, выныривая из тумана в светлый солнечный день.

"Так лучше, -- признался он. -- И так меня не тошнит".

Грифон не ответил, но Кар почувствовал исходящую от него радость. И потянулся навстречу, слился с огромным зверем. Глядя его глазами, ощущая телом солнечный свет, ловя кончиками перьев воздушные потоки, он будто сам стал грифоном -- непобедимым и свободным, свысока смеющимся над жалким существованием бескрылых. Полет длился часы, а может, годы, Кар не знал. И не хотел знать. Вся его жизнь была ожиданием сегодняшнего дня. Теперь он понял. Земля -- людям. Небо -- колдунам. Небо, ветер, движение золотых крыл... Кар смеялся, и кричал, не умея сдержать ликования, и ни боль прежних обид, ни клубок тьмы около сердца не омрачали его радости. И грифон был рядом, смеялся его смехом, упивался его восторгом, подобно тому как сам Кар смотрел глазами грифона.

Нельзя сказать, кто из них первым ощутил голод, кто первым заметил среди зелени лугов коровье стадо и прикорнувшего в тени вяза молодого пастуха. Кар, а может -- грифон, только подумал, а земля уже со свистом неслась навстречу. В пяти шагах от изумленного пастуха с неба упал золотистый грифон и тут же взмыл обратно, унося в когтях упитанного бычка-однолетку. Пастух вскочил, да так и остался стоять с запрокинутой головой и разинутым ртом.

-- А ты думал, вы победили? -- крикнул ему Кар, не заботясь, что парень уже не может слышать. -- Думал, избавились от нас навсегда?!

Бык отчаянно мычал -- острые когти насквозь проткнули ему шкуру. Кар хохотал, как безумный. Потом резко замолчал, ощутив, с какой натугой золотые крылья удерживают тройную тяжесть.